В приемном отделении доктор, пощупав слегка пару раз, отправил на CT и анализ крови. Через час вынес вердикт: «Наверное, аппендицит. Иди на капельницу до утра, а утром придет хирург и тебя еще раз посмотрит».
Ну что ж, к такому повороту событий я была готова. Пока делали «капельницу от всего», изучала тщательно Инет на предмет самостоятельного выявления синдромов аппендицита. И так ногу подниму, и сяк перевернусь. Непонятно Утром, после скромных ощупываний, два доктора вынесли вердикт. Цитирую: «Это аппендицит, но не серьезный. От капельницы пройдет». Как и большинство иностранцев, я не верю в силу антибиотиков при хирургической ситуации.
Тут, конечно, меня накрыла паника. С полуночи, как я поступила, и до следующего обеда никто не взял повторно мою кровь на анализ (а при подозрении на аппендицит вообще-то должны это делать постоянно, чтобы проследить динамику роста воспаления), никто не отправил на дополнительные анализы, чтобы подтвердить диагноз. Боли продолжались весь следующий день и уже были повсюду. Больше всего пугало, что случись перитонит, наверное, никто бы и не заметил. Особенно ночью. Ни температуру измерить, ни повторное УЗИ.
Через день осознала, что спасение утопающего дело рук самого утопающего. Как бы ни комично это звучало в стенах больницы. Я стала выпрашивать анализы на все, что только можно (Интернет и друзья-медики из России помогли). За трое суток, что я находилась в больнице, меня осмотрели около семи врачей, и все разводили руками, только цокая языками мол, возможно, у лаоваев все по-другому. За это время я поняла, что если это аппендикс, то он, вероятно, уже бы лопнул. Но вот незадача до сих пор не было диагноза, и никто толком мне не сказал, от чего меня лечат. От всего! Ведь капельницы в Китае, действительно, от всего. Вон дедушка с гангреной под капельницей, а вот подросток с алкогольным отравлением тут же.
Почему я не отправилась в другую клинику? Двое суток у меня были очень сильные боли. Такие, что даже передвигаться не могла и боялась, чтобы в дороге ничего не лопнуло. Кроме того, это клиника позиционирует себя как одна из лучших в городе. В чатах иностранцев она фигурирует, и китайцы ее рекомендуют.
Под конец третьих суток меня из больницы отправили домой. Без диагноза, без рекомендаций. Стало ли мне лучше? Боль однозначно стала гораздо меньше, но я чувствовала себя больной. Вероятно, это не аппендицит, но должны же выяснить причину. Смешно до абсурда, но я самостоятельно дома, исследуя сайты и основываясь на своих анализах, пыталась ставить диагноз. Исключила прием всех медикаментов (да, они все же всучили мне антибиотики в таблетках). И через пару дней мне стало лучше.
Склоняюсь, что была острая кишечная колика, которую не смогли диагностировать (а как бы они смогли, если кроме анализа крови ничего толком не посмотрели). Когда я стала есть только бифидойогурты, понизилась кислотность. Мне моментально полегчало. Вот так в Китае я стала уже парикмахером, маникюрным мастером, поваром, моделью для фото. Кажется, теперь еще и доктором. Шаг за шагом, изучила симптомы, пообщалась с медиками на форумах. Все хорошо, что хорошо кончается, люблю это выражение. Но немного страшновато стало после этой истории. Ощутила какую-то безысходность».
Как бы пристально ни следил иностранный человек за своим здоровьем, живя в Поднебесной, следует помнить и о возможных случаях, когда самолечение не поможет и попадания на операционный стол не избежать. Если только этот иностранец не робот-терминатор и не герой боевиков вроде Рэмбо, умеющий лечить раны с помощью прижигания порохом.
После своего случая с пилюлями и истории Полины с самолечением, я стал сторониться местного здравоохранения пуще прежнего. Если Полина сумела выудить из Сети нужную информацию, правильно ее воспринять, уточнить у знакомых медиков и грамотно использовать для помощи самой себе, то я, как человек мнительный, при чтении медицинских статей нахожу у себя все врожденные и приобретенные болезни с осложнениями и запущенными формами, разумеется. Я даже легко могу переплюнуть герой повести «Трое в лодке, не считая собаки» он хотя бы родильной горячки у себя не смог найти, а вот я не уверен, что не подвержен ей. Потому что с человеком может случиться все, что угодно. А в Китае это «что угодно» еще и примет местный неподражаемый колорит. Мне выпал шанс прочувствовать и познать этот колорит в один ненастный день, когда я вышел из станции метро и поддался соблазну не ждать переполненный автобус, а быстро доехать до своего дома на «мототакси». О них надо сказать пару слов предварительно. Эта нелегальная, но популярная услуга от разбитного вида дядек, сидящих или даже возлежащих на своих мотоциклах возле каждой станции действительно удобная вещь. Чуть дороже, чем на автобусе, зато дешевле, чем такси. Садишься позади такого обветренного и смуглого водилы, он тебе вручает шлем, нахлобучиваешь шлем на голову (надеясь, что он более-менее чистый и ты ничего не подхватишь через него) и погнали, ловко лавируя между автомобилями, автобусами, грузовиками, другими мотоциклами, скутерами и всякой велосипедной нечистью. В самый первый раз меня вез ужасно любопытный и болтливый китаец в шлеме, сильно смахивающим на немецкий, времен Второй мировой. Он все время оборачивался и пытался разузнать у меня, откуда я родом, когда приехал и нравится ли мне китайская еда стандартный набор вопросов. «Американец?» кричал он мне сквозь рев двигателя, шум ветра и гудки клаксонов. «Америка хорошо!» не дожидаясь ответа, водила показал большой палец. «Русский!» крикнул я в ответ, чтобы отвязаться. Не тут-то было. «Русский!» воскликнул китаец и вообще забыл про дорогу а мы как раз нацелились в узкую щель между двумя автобусами. Мужик бросил руль и показал мне большие пальцы обеих рук, восхищенно выпалив: «Путин!» Потом все же схватился за руль, пронесся между автобусами, заложил пару виражей, игнорируя светофоры, и помчался по мосту, набирая скорость. «Русские боевой народ! Путин! Китай и Россия друзья!» скандировал он, и его круглое узкоглазое лицо под козырьком фашистской каски светилось от радости. «А Америка?» не удержался я от вопроса. Водила совершенно искренне крикнул мне: «Америка очень плохо! Китай и Россия хорошо!»
Доставив меня до ворот кампуса, этот дядька, распираемый жаждой общения, совершил вообще нечто из ряда вон выходящее. Едва я слез с мотоцикла и протянул ему деньги, он неожиданно схватил меня прямо через джинсы за то, что в старинных романах авторы именовали «сокровенной серединой тела». Пока я стоял, остолбенев от растерянности, разинув рот и размышляя, стукнуть ли по его немецкому кумполу, чтобы он ему в плечи вошел, китаец подмигнул мне и доверительно сообщил: «У тебя очень большой! Я чувствовал, когда ты сзади сидел! Русские молодцы! Боевой народ во всем!»
С тех пор я старался, по возможности, избегать езды на мототакси.
Но в тот злополучный день автобуса все не было и не было. Дождь на время прекратился, но низкие тучи упрямо наползали на верхушки высоток и хотелось успеть домой до новой волны ненастья.
Восседавший на своем мототроне неподалеку от остановки водила приветливо махнул рукой и протянул второй шлем. Помня, что главное не садиться слишком близко, я принял приглашение, залез на потертое сидение и назвал адрес. Водила на этот раз попался молчаливый и сосредоточенный на дороге. Вел он свой мотоцикл уверенно. Мы ловко помчались среди потока машин, вклиниваясь в просветы между рядами, лицами и коленями ловя мокрый ветер и брызги из-под шин. Поэтому я даже не сразу сообразил, что случилось. Внезапный крен, металлический звук удара, и вот я уже со всего маху прикладываюсь об асфальт, неведомая сила волочет меня по нему, подкидывая и кувыркая несколько раз, прежде чем окончательно приложить о бордюрный камень.
Боль пришла не сразу. Сначала я даже попытался подняться, но сил хватило лишь на то, чтобы ползком выбраться из лужи и сесть на бордюр. Шлем с меня слетел в какой-то момент но голова была вроде цела, лишь сильно гудело в ушах. А вот левая рука висела и не слушалась, наливаясь болью. Порванный рукав набрякал темным, с пальцев текло, по луже змеились разводы Вокруг мигом образовалась толпа и даже хлынувший снова дождь не разогнал ее, в глазах рябило от разноцветных зонтиков, ярких дождевиков, одинаковых пятен лиц с каким-то непонятным равнодушным любопытством меня разглядывало несколько десятков человек. Появился водила прихрамывая, подошел и принялся о чем-то спрашивать, но быстро потерял ко мне интерес, переключившись на полемику с толпой. Гомон поднялся несусветный громче всех кричал пожилой дядька в угвазданном дождевике, виновник аварии, влетевший на полном ходу в наш мотоцикл на своем электровелосипеде. Дядька тыкал пальцем в сторону моего водилы, поворачивался к толпе, ища поддержки. Водила гневно раздувал ноздри и взывал к народу в поисках справедливости. Назревали долгие китайские разборки, и я решил покинуть место происшествия. С трудом поднявшись, прислушался к себе ноги держали, голова кружилась, но несильно. Навернулись мы всего в квартале от ворот кампуса моего университета. Расталкивая уцелевшей правой рукой зевак и стараясь не смотреть, что там у меня с левой, пробрался через толпу. Никто не препятствовал, лишь пара человек что-то говорили мне, но я не понимал. Дождь хлестал в лицо и в чем-то даже помогал держаться на ногах.
До кампуса я добрался весь вымокший, наполовину окровавленный. Дедки-охранники в серой форме выбежали из-под навеса, забегали вокруг, осторожно завели меня к себе в будку и принялись названивать куда-то. Я вспомнил о своем телефоне и с удивлением нащупал его в кармане не вывалился, не разбился, но не работал. Скорее всего намок, пока я валялся в луже.
Никуда звонить мне и не пришлось. Переполох в университете поднялся нешуточный. Довольно быстро в будку примчался перепуганный завкафедрой, за ним следом прибежали мои студенты-старшекурсники. Все они с ужасом рассматривали меня, пара впечатлительных студенток начала плакать. Это встревожило меня не на шутку я принялся снова ощупывать себя и просить дать мне зеркало. Но полюбоваться собой не удалось подъехало вызванное такси, и в сопровождении все того же завкафедрой, мирового мужика, и двух самых толковых парней с четвертого курса я отправился в военный госпиталь. Там у коллеги-китайца работал завотделением двоюродный брат, а значит гуаньси были надежнее некуда родственные.
В госпитале нас направили в большущий зал ожидания, с множеством окошек, больше похожий на банковский холл. Слышалось даже стрекотание кассовых аппаратов. Я ожидал увидеть кучу захворавших китайских военных, но вместо них на пластиковых неудобных стульях, рядами стоявших в центре зала, обнаружил обычных людей с медицинскими картами и талончиками в руках. Может, это были военные в отпуске или члены их семей, а то и вообще люди с улицы выяснять мне не хотелось. Я сам ощущал себя на птичьих правах тут.
Кровь уже почти не шла, приложенная к руке кипа салфеток перестала промокать насквозь. Плечо и локоть саднили, но не настолько сильно, чтобы стонать или сидеть, стиснув зубы. Завкафедрой куда-то умчался вот кого было мне действительно жаль, так это его, выглядел он несчастным и перепуганным. Студенты мои, впрочем, тоже сидели со мной рядом, с трагическими выражениями лиц. Вряд ли им раньше приходилось видеть кого-нибудь из своих лаоши, преподавателей, в таком вызывающем виде. Тут к нам решительным шагом подошел рослый и моложавый мужик в белом халате. Из-за его спины выглядывал наш запыхавшийся завкафедрой. Как бывают непохожи друг на друга двоюродные братья! Мой босс внешностью сильно походил на Дэн Сяопина в изгнании, а вот его родственнику можно было смело играть в сериалах офицеров Гоминьдана. Какое-то время они тихо переговаривались о чем-то. Врач цепко вглядывался в меня, словно оценивая предстоящий фронт работ. Жестом показал убрать салфетки, осмотрел руку, задрал рваный рукав моей футболки и удовлетворенно кивнул. По его приказу студенты вскочили и принялись поднимать меня.