Карлос замолчал, прикусил верхнюю губу и вдруг выпалил:
Смогу А много?
Степа глянул по сторонам и пальцами показал пять.
Поэтому и не хотим на улице брать, а только у своих. Если ты поможешь, я буду тебе очень благодарен.
Карлос задумался, пересчитал пальцы Степы, выдохнул и как-то тревожно то ли согласился, то ли предупредил:
Хорошо Я отвезу тебя, но если что-то пойдет не так, то всем к-к-к Понимаешь?
Конечно. Я все понимаю. Давно живу. Кое-что видел. Я даю слово, что все будет четко. И никто не узнает. Приехали, купили, уехали.
Степа был исключительно конкретен.
Вечером Карлос заехал за Степой. Тот был с какой-то сумкой. Карлос вопросительно-утвердительно взглянул. Степа с улыбкой пояснил:
Куплю фруктов по дороге назад.
Карлос кивнул.
Это за городом. Ехать час.
Не вопрос. Ты хвост проверил? Степа из роли выплыть не мог.
К-кого?
Ну мало ли за нами следят. Могли разговор подслушать.
Вроде н-никого не было. Деньги т-ты взял же?
Перуанец кивнул в сторону сумки.
Конечно. Степа продолжал в этот момент смотреть в окно в поисках хвоста.
Отчаянные парни выехали из города и двинули по ночной, практически сельской дороге.
Мы едем к М-мадо. Он из индейцев. Человек н-немногословный. Говори ему п-п-правду.
Карлос обнаружил первые признаки страха. Степа их тут же удвоил и понял, что вот она проверка на мужественность. И на честность.
Они зашли в странный дом. Огромная комната, «лампочка Ильича», стол. На нем кокаин: горы кокаина. Россыпью и в упаковках всех возможных форм. За столом Мадо.
Ему было далеко за пятьдесят. Грузноватый, но исключительно мощный. Медвежьи ладони тем не менее казались чуть ли не женскими, что-то в них было заботливое. А вот глаза Они выжигали всё, на что смотрели. Мадо встал из-за стола и как-то неумолимо прижал Степу просто взглядом. Он говорил очень медленно и начал со штампа, напомнив Степе плохое кино.
Ну здравствуй, гринго.
Здравствуйте. Спасибо, что
Степа не понимал, за что сказать спасибо, но так учили.
Очень рад знакомству.
Почему?
Мадо говорил на ломаном английском, но он был понятен любому живому существу. В его речи не было ни единого лишнего суффикса, не то что слова. Звуки вылезали из горла медленно и беспощадно. Степу как будто обвивала анаконда. Ему даже стало тяжело дышать. Он подумал, что может и приступ хватить на нервной почве, хорошо, что ингалятор был с ним. А Мадо продолжал:
Не надо быть вежливым. Ответь на вопрос. Как ты перевезешь кокаин в Россию? По какому каналу?
Степа сглотнул, в горле пересохло, он продребезжал:
Я не собираюсь везти его в Россию. Вы что! Зачем?
А что ты с ним будешь делать?
Мы хотели с друзьями хорошо п-провести время. Посмотрев на Карлоса, Степа сам стал заикаться.
И сколько у тебя друзей? В змеиных глазах Мадо сверкнуло что-то человеческое.
Трое.
И как долго вы собираетесь хорошо проводить время?
Пару дней до отъезда.
Мадо подошел ближе. Голос стал ртутным.
Степа почувствовал, что сейчас кислород перестанет входить в легкие.
Тебя предупреждали, что за ложь я делаю людям очень больно?
Степе стало очень больно даже от тембра голоса. Он процедил:
Да. Я сказал правду.
Правду? А ты ведь познакомишь меня со своими друзьями?
Конечно, только зачем.
В голосе Мадо звучали ирония, азарт и угроза.
Я хочу посмотреть на людей, которым нужно на троих на пару дней, он взял паузу, пять килограммов кокаина.
Степа мгновенно взмок. С обреченностью в голосе он как будто сознался, а не ответил:
Мне нужно пять граммов. Мне не нужно пять килограммов.
Мадо посмотрел на стол, заваленный кокаином, и на Карлоса. Тот стал настолько бледным, насколько позволяла его латиноамериканская кожа. Нижняя челюсть медленно отвисала.
Пять граммов Как интересно. А Карлос про это знал? Что ты ему сказал? Подумай хорошо. Вспомни. От этого многое зависит в твоей жизни и в жизни Карлоса.
Степа вспомнил и по слогам произнес.
Он спросил, много ли мне нужно, я показал пальцами пять. Мы друг друга не поняли.
Как часто люди друг друга не понимают
Степа увидел, как по Карлосу сползла объемная капля пота.
Карлос, это правда?
Он кивнул.
Ну что ж, гринго. Иди. Тебя отвезут так, чтобы ты нас потом не нашел, ну а дальше пешком. Возьми палку, столько плохих людей ночью ходит
А Карлос? с тревогой спросил Степа. Мадо равнодушно ответил:
А Карлос всё. Ты его больше никогда не увидишь. Мне кажется, ему пора поговорить с духами.
Карлос опустил голову и задрожал. Степа вышел. Его плотно взяли под руки и повели к машине. И вдруг он начал задыхаться. Настоящий мощный приступ. Последний раз такое было с ним давно, пару лет назад. Он захрипел и начал искать в карманах ингалятор.
Степу приучили всегда носить его с собой, но руки не слушались, воздух заканчивался, он кое-как глотнул ночной прохлады, неожиданно нащупал спасительный пластик, чуть не проглотил баллончик и рухнул на землю. Кислород. Кислород. Степа тонул в нем, пил его всем телом, приходил в себя, оживал и вдруг острая боль. Карлос! Возможно, прямо сейчас Карлоса убивали. Из-за него, из-за его идиотизма. Степа представил, как Мадо сворачивает тонюсенькую шею мальчишки Карлоса, и понял, что либо сейчас, либо никогда.
Степа был трусом. Все детство его били в школе. Он запирался в туалете и плакал. От этого его били еще больше. Почти каждый день. Годами он жил в страхе. В итоге Степа стал бояться абсолютно всего но иногда жизнь не оставляет выбора. Степа оттолкнул обоих бандитов, рванул в дом, выбил дверь ногой, влетел в комнату Мадо и заорал:
Стойте!
Стойте!
Индеец держал Карлоса за шею и что-то шипел на испанском. Увидев Степу, он удивленно, но очень спокойно спросил:
Чего тебе, гринго?
Я куплю пять килограммов! выпалил Степа первое, что пришло в голову.
Мадо отпустил Карлоса и с холодным любопытством посмотрел на Степу.
У тебя есть деньги?
Сколько это стоит?
60 000 долларов. У тебя они с собой?
Степа осунулся, но не сдавался.
Нет, таких денег у меня нет Я с вашим человеком поеду в город, сниму с карты все, что есть, там, там ну тысяч восемь. Остальное найду в течение трех дней, пока оставлю у вас паспорт, а товар вообще не буду забирать. Вы ничем не рискуете!
Что значит не будешь забирать?
Мне не нужно столько, просто, пожалуйста, не убивайте Карлоса. Он не виноват. Если я куплю пять килограммов, вы его отпустите? Ну пожалуйста! Это моя ошибка, моя!
А если ты не найдешь эти деньги, что тогда?
Степа начал ощущать какой-то животный страх, но справился даже с ним, хотя говорил все менее и менее уверенно
Тогда я останусь и буду здесь, пока их не пришлют из России.
Мадо же затянул тиски на максимум и задал вопрос в лоб:
А если их не пришлют?
Степа понимал, что их могут не прислать, просто не успеть, или не собрать, или черт знает что еще может случиться. Карлос попытался что-то сказать Мадо на испанском, но тот очень резко оборвал его. Карлос затих. Мадо превратился в каток, ползущий прямо на Степу:
Гринго, что будет, если их не пришлют?
Степа молчал. Но вот что странно. С каждой секундой страха было все меньше. Из глубины детских переживаний наконец проросли отвага и отчаянность.
Когда не пришлют, тогда и решим, но я не уеду без Карлоса!
На этой фразе отвага закончилась, и Степа ужаснулся всему сказанному. Он даже подумывал сбежать. Но индеец вдруг подобрел, подошел ближе и сказал скорее Карлосу.
Гринго, я долго жил, я знаю ответы на все вопросы, а вот на этот не знаю Скажи мне а почему почему Карлоса все любят? Почему?! Мои родители, мои дети, моя сестра, она вышла за него замуж. Даже я его люблю. Но это можно объяснить. Семья. Но ты? Вот ты почему?! Ты рисковал жизнью ради этого неудачника?!
Степа как будто не понял и озадаченно спросил.
Простите. Он ваш родственник?!
К несчастью, да!
И вы все равно собирались его убить?!
Наконец Мадо вспылил. А последний раз с ним такое было до рождения Карлоса и Степы.
С чего ты взял, что я хотел его убить?! Я редко убиваю людей, и только если они у меня воруют, но нельзя убивать человека, если духи украли у него разум.
Глаза Степы выражали высшую степень озадаченности.
А почему бы я его больше не увидел?
Мадо взорвался.
А зачем?! Он бы посидел здесь до твоего отъезда. Мало ли что еще вы, идиоты, придумаете. Убить Карлоса! Гринго, ты слишком много смотрел кино. Но ты меня удивил. По-настоящему. Скажи, почему ты решил спасти Карлоса? Мадо вновь стал похож на удава, но теперь на доброго и озадаченного.
Степа ответил со слезами в голосе:
Я не смог бы жить, если бы Карлоса убили из-за меня.
И вдруг Степа осмелился сам задать вопрос:
А разве вы бы бросили друга?
Мадо не ответил. Он не любил сослагательное наклонение. Индеец долго изучал Степино лицо. Степе показалось, что на него смотрят тысячи глаз одновременно и видят его насквозь. И вдруг Мадо сказал то, что Степа мечтал услышать всю жизнь.
А ты хороший человек, гринго. Постарайся не стать плохим. У тебя еще есть шанс.
Степино сердце сжалось и лопнуло. Он всегда сомневался именно в этом, самом важном для человека критерии. Поэтому он с какой-то болью и недоверием спросил:
А откуда откуда вы знаете, что я хороший человек? Я же трус и дурак.
Я не знаю, я вижу. Мадо вернулся за стол и продолжил.
И ты не трус, а вот насчет дурака соглашусь. Гринго, а скажи, ты когда-нибудь пробовал кокаин?
Нет, хотел вот
Зачем?
Ну это же ну это как в Россию приехать и не попробовать водку с икрой.
Что такое икра?
Степа, как мог, объяснил. Мадо был все так же тягуч.
А-а-а-а, слышал. Это вкусно?
Очень.
А от нее можно умереть?
Нет, конечно!
А от кокаина ты умрешь. Все рано или поздно умирают. Сначала становятся плохими людьми, рушат жизни всех, кто им дорог, а потом умирают. Молчишь? Думаешь, почему я им торгую? Нечем больше. У нас было золото, но его украли испанцы. У нас нет ничего другого. Плохо, но что делать.
Я вас не осуждаю
Степа понял, что хочет обязательно еще раз увидеть Мадо. Потому что у индейца были ответы на все вопросы, которые так мучили Степу всю жизнь. Он опять превратился в мальчика и задорно предложил:
Слушайте, а приезжайте к нам в Россию! Я куплю вам пять килограммов черной икры.
Спасибо, гринго, но боюсь Мадо грустно улыбнулся. Боюсь, не получится. У меня мало времени осталось.
Вы болеете?
Нет, просто мое время на исходе.
Откуда вы знаете?
Я не знаю, я вижу. Так что приезжай ты. Я познакомлю тебя с духами. Мне кажется, тебе есть смысл с ними поговорить, позадавать вопросы. Может, ты, наконец, поверишь в то, что ты хороший человек. Мне же ты не веришь.