А если вы не помните прошлого, откуда вы знаете, что на велосипеде и в забор? хихикнул собеседник, и я ухмыльнулся и покаянно потряс головой:
Точно! Обмишулился! Нелогично. Тогда так я пьяный шел из ресторана и бац! Прямо об трамвай. У трамвая погнул «колбасу», пришлось восстанавливать за свой счет.
Хе-хе ох и непростой вы человек, Михаил Семенович! улыбнулся мужчина. Очень непростой! Точно, разведчик! Потому вас и засекретили, и не дают рассказывать о прошлом!
Если я вам расскажу о себе, о своем прошлом вас сразу расстреляют! пригнувшись к столу шепнул я, и собеседник снова захихикал:
Хе-хе-хе да, с вами интересно общаться! Приходите, а? В двадцать ноль-ноль. Я вам место займу, народу будет уйма! Я сказал, что попробую вас найти и пригласить. Все и придут на вас! Пожалуйста, приходите!
Вы меня знаете, а я вас не знаю. Как мне к вам обращаться?
Я Паршин Виктор Семенович! Писатель, пишу для подростков, детей, представился мужчина. Звезд с неба не хватаю, но работаю! Вот, в кои веки дали мне путевку в Дом творчества. Ну я и согласился в самом деле, а почему бы и нет? Кстати, я вашего издателя знаю Махрова. Мы с вами в одном издательстве печатаемся. Только не пересекались в его коридорах. Махров очень, очень дельный мужик! И человек хороший. Кстати, о вас очень хорошо говорил, мы с ним общались сразу после Нового года. Говорит вы великий фантаст, и у вас великое будущее! О как! Великий! А мне никто и не скажет, что я великий
Паршин пригорюнился, потом снова улыбнулся и махнул рукой:
Да что это я тоску нагоняю! Все у меня хорошо книжки печатают, гонорары получаю. А что еще писателю нужно? Жив, здоров, жена, сын разве этого мало?
Паршин пригорюнился, потом снова улыбнулся и махнул рукой:
Да что это я тоску нагоняю! Все у меня хорошо книжки печатают, гонорары получаю. А что еще писателю нужно? Жив, здоров, жена, сын разве этого мало?
Я согласился, что это очень даже немало, и заверил, что постараюсь прийти на сборище маститых писателей. Хотя сам еще не знал пойду туда или нет. Так-то мне особо стесняться нечего, и за словом в карман я не лезу опыт общения и с хейтерами, и с поклонниками у меня, можно сказать, огромный. Но это было ТАМ, а это ТУТ. Не сболтнуть бы чего-нибудь лишнего есть у меня такой грешок начну рассказывать, хрен меня остановишь. В раж войду и понеслось! А тут надо себя контролировать. Ни на секунду не забывать где я и кто я.
В номере сразу уселся за печатную машинку. До восьми часов времени еще полно, а что делать, кроме как работать? Лечь спать? Для меня, «совы», это очень рано. Тем более после плотного ужина. Эх и растолстею я здесь! Кстати, надо будет подумать о том, чтобы заняться физкультурой. Побегать по утрам, точно где-нибудь найдется турник, а то и гири. Иначе снова наберу вес, и мне этого не хочется. Только-только пришел в форму, согнал лишние килограммы. Надо будет узнать у дежурной, как тут с физкультурой дело обстоит. Неужели у них нет даже маленького спортзала? Ну, чтобы писатели не засиживались, разминались! Выясню. Позже. А пока работать! «Арбайтен! Арбайтен!»
Когда я вышел из нечто подобного трансу, прикончив очередную заправку листов в машинку, тут же в голову стукнула мысль: «Черт возьми! Это чертово собрание! Я же обещал!» М-да. У меня есть такое «нехорошее» свойство если я пообещал что-то, то это делаю. Даже если мне это уже невыгодно. А еще практически не опаздываю. Само собой, и в том, и в другом случае если это зависит от меня. Ну, к примеру, я обещал жене приехать к ужину и не приехал. Но я в этом не виноват некая тварь подрезала меня на своем «Мерседесе», и я благополучно отправился в иной мир то есть сюда. А если бы не подрезал я бы приехал вовремя и выполнил обещание. Ну как-то вот так.
Быстро натягиваю джинсы (здесь я ходил в обычных брюках), надеваю джинсовую рубашку с короткими рукавами. Плечи у меня дай бог всем, руки мускулистые бицепсы, трицепсы и все такое, и рубашка все это хорошо подчеркивает. Тщеславие, конечно, но кто сам без греха, пусть первый бросит в меня камень! На старости лет становишься большим ребенком? Чушь. Мне всегда было и есть шестнадцать лет! А зеркало, которое показывает мне седого мужика со зверской рожей, бессовестно врет.
Впрочем, в последнее время оно стало немного исправляться Интересно, до какого возраста я буду молодеть? Вот хохма известный писатель выглядит как десятилетний ребенок! Как представишь сразу хочется истерически хихикать.
На ноги чешские кроссовки «Цебо». Нравятся они мне. Были у меня такие в молодости. Случайно зашел в один московский магазин (на каникулах был), в обувной отдел, смотрю, выносят какие-то коробки, а народ, что хотел войти за преграду, состоящую из прилавков и ленты на входе, тормозится дюжими продавцами. Ага! Тут же понял это «ж-ж-ж» неспроста! Я медленно выбираю обувь (почему-то меня не выгнали из отдела), жду, когда коробки распакуют. И вот оно! На полки ставят великолепнейшие чешские кроссовки, мечту любого парня! Кожаный верх! Невероятно удобная колодка! Нога просто отдыхает!
Ей-ей, я и сейчас уверен, что таких кроссовок, что делали ТОГДА, уже не делают в 2018 году. Впрочем, может, и делают, но только мне такие больше не попадались. Я ведь не покупаю кроссовки за пятьдесят тысяч. Все больше недорогие китайские, максимум за полторы-две тысячи. Отставнику дорогие кроссовки не по карману. Те кроссовки «Цебо» я носил три года. Они были невероятно крепкими сам удивлялся.
Так вот, как только я увидел похожие (или такие же, давно было, уже не помню!) кроссовки в «Березке», тут же уцепился за них и был очень рад, что нашелся мой размер (44,5, не хухры-мухры! Иногда проблема! Вернее частенько). И вот теперь достал их из чемодана и надел. Пусть уважаемая публика как следует меня возненавидит. Почему возненавидит? А как меня не ненавидеть? Джинсы «Монтана»! Все в заклепочках, в висючках, красотень неописуемая! Мечта любого хипстера! Или как они тут называются? Стиляги? Да пофиг, как они называются, в общем понятно.
Кроссовки импортные! Хотя и братской Чехословакии производства. Рубашка тоже «Монтана»! И тоже висючки, замочки, блестяшки! Я просто витрина западопоклонства! Нет бы надеть ботинки фабрики «Скороход», дедушкины штаны и клетчатую рубашку а-ля фермер, так я вон как вырядился!
Кроссовки импортные! Хотя и братской Чехословакии производства. Рубашка тоже «Монтана»! И тоже висючки, замочки, блестяшки! Я просто витрина западопоклонства! Нет бы надеть ботинки фабрики «Скороход», дедушкины штаны и клетчатую рубашку а-ля фермер, так я вон как вырядился!
Настроение у меня сегодня такое. Хорошее. Улыбаться хочется! «Улыбайтесь чаще, это всех раздражает!» сказал один персонаж. Вот мне и хочется пораздражать сам не знаю почему. Просто хулиганское настроение. Бывает, чего уж греха таить
В большой, но на удивление уютной зале собралось человек тридцать, большинство мужчины, но я увидел и пяток женщин. Мой новый знакомец, детский писатель Паршин Виктор Семенович, сидел возле стены, у кадки с пальмой, уныло повесив голову и опершись на пустой стул. Он на самом деле держал место для меня, и я испытал ощутимый укол совести обещал же!
Я потихоньку прокрался к Паршину и сел на этот самый пустой стул. Паршин встрепенулся, на лице его расцвела улыбка:
А я думал, что не придете! Спасибо! Выступите?
Да погодите, я хоть послушаю! Хотя бы знать, о чем речь!
Вот этот, что сейчас выступает, пишет о рабочих, о перевыполнении плана и о старых коммунистах, которые направляют и сохраняют. Он говорит о том, что марксистско-ленинская идеология единственно верная и что книги всегда будут нужны и всегда будут важны. Особенно идеологически выдержанные книги. Ему никто не возражает, все ждали знаменитого фантаста с таинственной судьбой, и всем им до смерти скучно. Сейчас я ему сделаю затыку!
Прежде чем я успел остановить Паршина, он встал и, громко прерывая дребезжащий тенорок докладчика, радостно заявил:
Владислав Викторович, мы вас поняли, и спасибо вам за выступление. Тут вот у нас новичок, писатель-фантаст, давайте дадим ему слово и потребуем, от всего коллектива, чтобы он рассказал нам о будущем писательского дела! Просим, просим, Михаил Семенович!
Взгляды всех присутствующих уперлись в меня, а поименованный докладчик, отдуваясь, с недовольным лицом сел на свое место и стал вытирать не очень чистым платком начавшую образовываться лысину. Он был очень похож на Ленина и, похоже, об этом знал и старался достигнуть максимального сходства бородкой, стрижкой. Выглядело такое дело довольно-таки смешно, как ряженые «Ленин» и «Сталин» на Красной площади, позволяющие сфотографироваться с ними любому желающему.
Просим, просим! захлопали в ладоши и другие слушатели, и мне пришлось подняться и пройти вперед ну не оборачиваться же всем на меня?
Пройдя, я оглянулся в поисках стула не торчать же на своих двоих? Не люблю я разговаривать стоя, не съезд КПСС, в конце-то концов. Паршин, видимо, меня понял, тут же уцепил стул, подошел и поставил его рядом со мной. Я кивком поблагодарил и сел, положив руки на колени и с легкой улыбкой рассматривая тех, кто сейчас рассматривал меня. Лица, лица, лица серьезные, насмешливые, хмурые и даже неприязненные. Но ни одного равнодушного лица, а это уже хорошо. Сидят сейчас и думают: «Да что это за хлыщ?! Что мы от него хотим услышать?! Что дельного может нам сказать этот стиляга с физиономией боксера?! И зачем его пригласили бред какой-то».
Итак, разрешите представиться, начал я, завершив затянувшуюся паузу. Я Михаил Семенович Карпов, писатель-фантаст. Мной написан десяток фантастических книг, которые почему-то полюбили читатели, сам не знаю почему. (Улыбки, смешки, недоверчивое покачивание головой.) Коллега Паршин зачем-то вытащил меня на это собрание пока я не понял, зачем именно, и вот я перед вами. Терзайте! Мучайте меня!
Да мы слегка! Сильно не замучаем! это женщина лет пятидесяти с умным лицом и живыми, веселыми глазами. Раз вы фантаст, вот и отдувайтесь! Расскажите нам, каково будущее нашей профессии? Будут книги в будущем или нет? Или люди совсем перестанут читать?
Ну, держитесь! Меня бесы тянут за язык! Щас я вам выдам! «Остапа несло»
Во-первых, давайте договоримся что считать книгой? Что ВЫ понимаете под книгой? И о будущем чего пойдет речь о будущем книг в нынешнем их виде или о писателе как сочинителе интересных историй?
О как завернули! с уважением кивнула задавшая вопрос женщина. Я поняла вас! То есть вы говорите о том, что писатели, как источники интересных историй, сохранятся, а книги в нынешнем виде нет? Тогда позвольте задать вопрос а КАК будут писаться эти самые интересные истории? И как они будут доходить до читателя? Мы говорим: «писатель» подразумеваем «книга», мы говорим: «книга» подразумеваем «писатель», разве не так?