Нет, не так. Сами подумайте, древние люди писали или рисовали, это тоже своеобразная письменность, на стенах пещер. Потом на бересте. А кое-кто на глиняных табличках, клинописью. ЭТО были книги? Можно сказать были! А еще были книги на папирусе. И на коже были. И где они, эти книги? В музеях! Их вытеснила бумажная книга! И вы не допускаете такого, что и бумажную книгу может вытеснить какой-то другой носитель информации? Какой? Ну, например вы слышали про ЭВМ? Электронно-вычислительные машины? Сейчас они огромные, занимают целые залы в научных институтах, но когда-нибудь эти ЭВМ станут размером с книжку! Да, да обычную книжку! У них будет экран, как у телевизора, и на нем будет та самая книжка. Та, которая когда-то была бумажной. И этих книжек можно будет засунуть в ЭВМ тысячи и тысячи! Можете себе такое представить?
Честно говоря не очень! рассмеялась женщина. Это самая настоящая фантастика! Я видела эти ЭВМ там каждый шкаф с три холодильника «Саратов», и этих шкафов там несколько десятков, и все, что они умеют, только печатать нолики и единички! А вы говорите об ЭВМ размером с книжку?! Да не может этого быть!
Когда-то люди считали, что летать могут только птицы. И что звезды на небе это серебряные гвоздики, которые держат небесный свод (все зашевелились, послышались смешки). С тех пор много чего изменилось, правда? Человек полетел в космос, и гвоздики ему не помешали! (Снова хихиканье.) Так почему же вы не допускаете, что человеческая мысль пойдет дальше и ЭВМ станут такими же повседневными вещами, как чайник, плита или унитаз? Что в каждой семье будем ЭВМ, и не одна!
Сколько же вы даете времени, чтобы так случилось? скептически помотала головой женщина. Сто лет? Двести?
Да всего лет тридцать, пожал плечами я. Вы сами все увидите и вспомните мои слова. Многие из вас доживут до того времени, когда у каждого человека в кармане будет свой персональный телефон размером с пачку сигарет. Когда над Землей поднимутся спутники, транслирующие телевизионные передачи. Когда все без исключения телевизоры станут цветными, и много чего еще будет. Человеческую мысль не остановить!
Вот сразу видно фантаста! весело бросил моложавый мужчина лет сорока справа от женщины. Такого напридумать! Так вы не сказали что, писатели не нужны будут? Все станут придумывать машины?
Писатели будут нужны. И писателем сможет стать любой. Любой, кто может мало-мальски связно рассказывать свою историю. Кто-то ведь должен сочинять эти самые истории? А машины, увы или не увы? не могут заниматься творчеством. Они делают только то, что им прикажет человек. Тоже, кстати, не навсегда когда-нибудь машины поумнеют настолько, что смогут делать все, что может человек. Кроме размножения человеческим способом. Хотя
Тут уже все начали хохотать.
Болтики сломают! выкрикнул какой-то мужчина. Я поглядел и узнал одного из давешних собеседников Ивана. После его слов уже успокоившиеся люди снова начали хохотать.
«Похоже, что вечер удался, подумал я. И вроде как я ничего лишнего и не сказал. Фантастика и фантастика. Фантасты, они все немного «повернутые», иначе как бы они стали писать сказки? Только ненормальный может накрутить ТАКОГО!»
Итак, вы считаете, что бумажная книга отомрет? не унималась женщина. Да как же так?! А запах новой книжки, а шуршащие листы, а красота обложки? Нет, не верю люди никогда не откажутся от бумажных книг!
А срубленные деревья? А испорченные отравой стока бумажных комбинатов реки и озера? парировал я. Бумажные книги умрут не сразу. Пока живы поколения, воспитанные на бумажных книгах, они будут жить. Но постепенно все-таки уйдут. Наши внуки, наши правнуки будут предпочитать книги с экрана ЭВМ книгам бумажным пачкающимся и горючим. И только так. Это объективный процесс, и ничего тут не поделаешь. Глиняные таблички должны уйти!
А можно спросить вас по вашему творчеству? неожиданно поинтересовался мужчина, сидящий позади моей собеседницы, и тут же, без паузы, добавил: А почему вы пишете только фантастику? Потому что за нее денег больше платят? Разве вы не хотите написать настоящую книгу, а не эти сказочки? Зачем вообще эти сказки, отвлекающие людей от настоящего, жизненного? Вот мы пишем о народе, о его судьбе, о людях. А вы о каких-то там вымышленных персонажах, живущих в вымышленных странах и мирах! Это ведь неправильно! Вы растрачиваете ваш талант на пустое, меняете его на дензнаки! Вы даже одеты не так, как пристойно для советского писателя, во все зарубежное, в одежду, которую сделали руки наших потенциальных врагов! Не является ли ваша деятельность, ваше творчество разрушительным, потворствующим буржуазной культуре?
Ах ты ж сучонок и ведь ничего не предвещало! Ах ты ж гад! Ладно, щас мы с тобой пободаемся! Ты против меня еще щенок! И тут сука эта, Боллитра, меня достала!
Вечное противостояние Большой Литературы и презираемой, гонимой «икспердами» от литературы фантастики. Я имел печальный опыт общения с представителями этой самой Боллитры. Даже статью написал по поводу того, как презрительно-хамски самоназванные критики относятся к фантастике и фантастам, где упомянул некую Юдофович, ведущую критикессу на одном из либеральных порталов. Прошелся по ее самоуверенности, наглости, по неспособности сделать логические выводы и откровенному вранью. А еще написал, что для меня, как и для многих, премия, полученная книгой из рук представителей Боллитры, является антирекламой. Значит, эту книгу читать невозможно. Значит, это наипоследнейшая дрянь.
Они, эти иксперды, вроде как и не заметили меня, но, по эдакому стечению обстоятельств, сразу же после статьи некто из свиты этой Юдофович взял одну из моих книг (если быть точным «Звереныша») и устроил над ней аутодафе. Мол, отвратительная книга, худшая из худших! Кстати у меня были гораздо худшие книги и по стилистике, и по сюжету, но почему-то подручные Юдофович взяли именно «Звереныша», почему для меня загадка. И понеслось! Боллитра, она такая мстительная Боллитра. Как и весь либеральный бомонд.
Только вспомнить, за что, за какие тексты дают призы в этой самой Боллитре, чем восхищаются «иксперды» от литературы! Волосы дыбом встают!
«Нищета фистуляла утиными шажками в кожаных поршнях, от ношения которых пятки растаптывались вширь, как неподкованные копыта, а вросшие в дикое мясо ногти толщиной в пятак люди приучались терпеть до последнего, пока хромота не заставляла расщедриться на полушку для мучителя-лекаря, что вырывал ногти в темной каморке на базаре с громким хеканьем малыми копытными щипцами».
А вот еще, хорошо, что память абсолютная! Или наоборот плохо? Такую дичь теперь помнить всю жизнь!
«Слеза, сочившаяся из-под воспаленных век, попав на конец сигареты, шипела и фыркала, как кошка, получившая щелбан по носу, а трескучая искра, соскочив с сигаретного кончика, норовила впиявиться в штаны и добраться, прожигая в слежавшейся вате тлеющую змеиную дорожку, до интимной глубины и жестоко укусить еще не отмершие вконец тайные уды страдальца».
«И эти люди запрещают нам ковыряться в носу!» только и скажешь И эта книга получила премию «Русский Букер»!
А с чего вы решили, что мои книги никого ничему не учат? с улыбкой удава Каа спросил я. И почему вы вдруг уверились, что ВАШИ книги чему-то учат? (Смешки.) Все мои романы это наша жизнь, переложенная в текст на фоне сказочного антуража. Все мои книги учат добру, бичуют предательство, подлость, зло! А ваши книги чему учат?
Его книги учат, как правильно осуществлять социалистическое соревнование! с постным лицом ответил за собеседника Иван. Комсомольцы на собраниях обсуждают, как лучше поднять производительность труда и не упасть в грязь лицом перед коллективом соседнего цеха. Замечательные книги! Идеологически выдержанные!
Да! с багровым лицом ответил мой оппонент именно так! И я за то получил премию Ленинского комсомола! А вы что получили за ваши детские книжки?
Путевку в этот Дом творчества, так же нарочито скучно, под смех окружающих заключил Иван. По крайней мере, как и над книгами Михаила, над моими книгами не засыпают, и они не пылятся на полках книжных магазинов. А это тоже достижение! И вообще мы пригласили Михаила поговорить о будущем, а вы тут, похоже, намерены устроить судилище? Так я понимаю?
Ничего, ничего! Я остановил Ивана. Давайте поговорим и об этом. Почему-то в литературных кругах принято считать фантастику литературой вторичной, неважной, можно сказать, бросовой. Я не знаю, откуда взялось, как установилось такое мнение, но вы все знаете это мнение имеет место быть. Вот и подтверждение товарищ, можно сказать, сконцентрировал претензии представителей «Большой Литературы» в кавычках. А мне кажется, это просто зависть (смешки, хохотки, возмущенные возгласы). Да, да банальная, ничем не прикрытая зависть! Зависть к востребованным читателями писателям, зависть к тем, кто умеет завладеть вниманием читателя, которого не надо подгонять плеткой, чтобы он купил фантастический роман. Некоторые представители «Большой Литературы» чувствуют свою ущербность, несостоятельность как писателя, и тогда рождается чувство черной зависти: почему ему все, а мне ничего?! Почему мои книги пылятся, а его книги продают в букинистических магазинах втридорога или покупаются по блату?! Это же неправильно! Так не должно быть! И сам, если человек не совсем уж глуп, понимает: его книги скучны, тусклы, неинтересны. И если бы не идеологическая составляющая, если бы не указания свыше их никогда бы не напечатали. Вот представьте себе мир, зарубежный мир, где нет государственных заказов на книги, где книгоиздание предоставлено само себе и выживает только за счет продажи книг, за счет прибыли, маржи, которую накручивают на книгу издатели, а потом и книжные магазины. Представили? Трудно, правда? Мы живем в другом обществе, и в нем деньги тратятся совсем не так, как в «мире чистогана». Так вот, все писатели, книги которых неинтересны читателям, просто бы умерли с голоду. Или пошли искать нормальную работу например, комбайнером. Комбайнеры за полевой сезон себе на машину зарабатывают, чем не работа! (Хохотки, но лица у многих напряженные. Это ведь и по ним удар!) Мое мнение, писатель в первую очередь должен думать о том интересна его книга читателю или нет. Будут ее покупать или нет.
Это конъюнктурщина! крикнул полный мужчина, сидевший с краю. Это не наш, не советский метод!
Вот как? сощурил я глаза и расплылся в улыбке. То есть вы считаете, что не нужно прислушиваться к мнению народа? Вы считаете, что писатели должны наплевать на наш, советский народ? Разве мы работаем не для народа? Тогда к чему ваши обвинения в конъюнктурщине? Вы вот для кого пишете? Для самого себя? Получить гонорар, съездить на встречу с читателями, посидеть на банкете и с чистой совестью отправиться домой? Так я понимаю?