Ооо двадцать первая «Волга» это песня! Сиденье спереди сплошной диванчик. Мягкое, упругое! Заднее тоже неплохое! Просторно, уютно! И хе-хе все в бахроме и рюшечках согласно модам этих лет! Каждый уважающий себя водила должен украсить салон всякими там бомбончиками и висюльками, иначе и машина не машина!
Только «Волга» стала отъезжать от Дома творчества пошел дождь. Вначале слабый первые капли только прибили пыль потом все сильнее, сильнее, и через несколько минут уже настоящий ливень.
Водитель чертыхнулся и включил дворники, а я усмехнулся да, это не иномарка! С такими дворниками ехать в ливень невелико счастье! Впрочем, это не мое дело сиди и подремывай, я же пассажир!
Шуршат по асфальту шины, шумно расплескиваются лужи, а в машине сухо, уютно, вкусно пахнет бензином и одеколоном «Шипр». Я люблю запах бензина. Не знаю почему но люблю. Не сильный запах, а такой легкий. А еще люблю запах сгоревшего ружейного пороха
Заборы, заборы за заборами дачи писателей. Здесь отметились все известные писатели и поэты советского времени. В мое время, в двухтысячных, эта земля стала выкупаться нуворишами после того, как дачи, выделенные писателям пожизненно, стали приватизироваться. Вообще-то такое не должно было быть все дачи, можно сказать, в аренде, пожизненной аренде, а значит, ни наследоваться, ни продаваться не должны. Но что ни делалось в девяностые, когда продавалось все, за что давали деньги! Да и в двухтысячных тоже Приватизировали и продали. И выросли пятиметровые заборы, за которые при всем желании не заглянуть. Если такое желание будет, конечно. А пока только штакетники с калиточками, все патриархально и уютно, как в маленькой деревеньке.
Дорога шла до станции, а потом поворачивала к Москве, и где-то на середине пути к станции я увидел маленькую фигурку в облепившем колени белом сарафане. Сердце трепыхнулось я ее узнал и тут же приказал водителю:
Петр Семенович, притормозите у обочины, как только проедем девушку. Это знакомая, подвезем ее.
Водитель кивнул, и машина, качнувшись, замерла возле заросшей муравой обочины, а я открыл дверцу и выскочил под дождь:
Нина, быстрее! Сюда!
Девушка нерешительно посмотрела на меня, с опаской придержала шаг, потом узнала и, улыбаясь, припустила, расплескивая босоножками скопившиеся на асфальте лужи.
Ой, как здорово! А вы куда едете? Подвезете?
Да садись ты быстро! Промокнем ведь! фыркнул я и, пропустив Нину на заднее сиденье, плюхнулся рядом. Дождь припустил еще сильнее, будто ждал, когда мы усядемся, и стекла совсем накрыло пеленой воды.
Эк разошелся! посетовал водитель и, сбавив скорость, поехал медленно, осторожно. А я сидел и, как дурак, улыбался, глядя в мокрое лицо девчонки рядом с собой.
Что, я перепачкалась, да? улыбнулась Нина, глядя мне в лицо и все еще учащенно дыша после бега. Вот же зараза эта небесная канцелярия! Специально меня промочила! Я сегодня сменилась с дежурства, домой собралась, да задержалась. Нина Викторовна попросила помочь с делами. Ну и вот попалась! Вы до станции меня подбросите, да?
До Москвы, снова улыбнулся я, глядя на розовые щечки девчонки. Она была необычайно хороша! Лицо практически без косметики только губы чуть-чуть подвела, кожа розовая, гладкая, без единой морщинки и прыщика. Только кое-где веснушки но это дело святое! Как молоденькой девчонке да без веснушек?! Глаза синие, носик аккуратный, ровненький
Черт! Опять меня понесло! Глаза так и косятся на ее обтянутую мокрым платьем грудь! Хорошую такую грудь соски просвечивают, платье тонкое, мокрое ох ты ж черт А она сама невинность! Мужик же рядом с ней, а она щебечет, будто я не мужик, а статуя говорящая! Эх, возраст, возраст Девчонка-то, похоже, меня как мужчину-то и не воспринимает! Ну так добрый дядюшка или дедушка.
И так мне что-то стало горько, так тоскливо, что настроение испортилось, я нахмурился и, видимо, спал с лица, потому что Ниночка сразу всполошилась:
Что с вами? Вам плохо, Михаил Семенович? Сердце? Может, лекарство какое нужно? Там на станции медпункт есть!
Не надо никакого лекарства! еще больше нахмурился я, пытаясь взять себя в руки. Не обращай внимания так просто, задумался.
Черт! Опять меня понесло! Глаза так и косятся на ее обтянутую мокрым платьем грудь! Хорошую такую грудь соски просвечивают, платье тонкое, мокрое ох ты ж черт А она сама невинность! Мужик же рядом с ней, а она щебечет, будто я не мужик, а статуя говорящая! Эх, возраст, возраст Девчонка-то, похоже, меня как мужчину-то и не воспринимает! Ну так добрый дядюшка или дедушка.
И так мне что-то стало горько, так тоскливо, что настроение испортилось, я нахмурился и, видимо, спал с лица, потому что Ниночка сразу всполошилась:
Что с вами? Вам плохо, Михаил Семенович? Сердце? Может, лекарство какое нужно? Там на станции медпункт есть!
Не надо никакого лекарства! еще больше нахмурился я, пытаясь взять себя в руки. Не обращай внимания так просто, задумался.
Нина замолчала, с тревогой глядя на меня, а я прикрыл глаза, чтобы не видеть ее взгляда. Больной дядюшка! Вот кто я!
Станция! воскликнула Нина и неуверенно посмотрела на меня. Может, я на электричке доеду? Неудобно как-то
Да куда ты на электричке-то? усмехнулся я. Ты же мокрая насквозь! Продует, заболеешь! Давай-ка я тебя до дому довезу. Далеко живешь?
Нина назвала адрес, и водитель кивнул головой:
Знаю! Понял!
Еще минут пять мы ехали молча, потом Нина не выдержала:
А вы зачем в Москву едете, Михаил Семенович? Совсем уезжаете или так, на время?
На время. В издательство вызвали. Бумажки надо срочно подписать, вот и выдернули. Пришлось ехать. Ну и заодно домой заеду, в квартиру посмотрю, что они там наделали. У меня ремонт идет, бригада работает. Потому я в Дом творчества и взял путевку.
И тут же вдруг мне в голову стукнуло, и я неожиданно для себя спросил:
Нин а хочешь, со мной поехали? По городу покатаемся, куда-нибудь пообедать зайдем. Ты же сменилась, выходная? А мне одному скучно тоскливо.
Ну я не знаю ответила Нина, подумав секунды три. Хотите, чтобы я вам город показала?
Нуу да! выдавил я из себя. Вообще-то мне мучительно хотелось, чтобы она показала мне совсем другое, но вслух об этом не говорят. По крайней мере не едва знакомым девушкам. Впрочем может, я отстал от жизни? Может, молодые в 2018 году именно так и знакомятся? «Хочешь, я покажу тебе одну штучку?» «Вначале я тебе покажу!» Хе-хе
Ладно я только переоденусь, хорошо? задумчиво сказала Нина и глянула на меня как-то странно, будто оценивала. А у меня поднялось настроение. Шибко поднялось. Не то чтобы я на что-то рассчитывал, хотя почему бы и нет?
До дома Нины ехали минут сорок медленно, остерегаясь врезаться в соседнюю и, самое главное, впереди идущую машину. Дождь так и не прекращался, и, честно сказать, я не особо понимал, как в такую погоду можно показывать город. Что имела в виду Нина под этим словом. Надеялась на то, что дождь все-таки прекратится? Не знаю, но выяснять этого не стал.
Ниночки не было около получаса, и водитель даже добродушно заметил, что у женщин обещанные десять минут обычно выливаются в час, а то и больше. И хорошо еще, если в час!
Она сменила платье на короткую юбку, открывающую стройные, крепкие спортивные ноги, и блузку белую, с кружевами. Выглядела одновременно и как офисная работница из 2018 года, и как девушка, одевающаяся в ретростиле, очень ей идущем и подчеркивающем свежесть и молодость. Недлинные, до плеч, золотистые волосы свободно спадали на плечи, и еще она что-то сделала с лицом, глаза подкрасила, что ли? Или щеки покрасила? Не знаю, может, все вместе и сразу, но только выглядела она в «боевой раскраске» просто сногсшибательно модель, да и только! Даже водитель крякнул:
Вот это да! Красавица! Бывают же такие кому-то повезет!
Я улыбнулся уголком рта и открыл дверцу. Нина схлопнула зонтик и запрыгнула на сиденье, сунув второй зонтик мне:
Вот вам! Папин! А то промокнете!
А папа ругаться не будет? усмехнулся я.
Не будет, грустно вздохнула Нина. Он на кладбище. Умер, когда мне было пятнадцать. Сердце. Он преподавал в университете литературу и русский язык. Мама тоже преподаватель. И я буду филологом! Скоро поступать буду. Решила пока поработать денег не хватает, вот мама и устроила меня через знакомых в Дом творчества. А что, мне нравится! Люди все творческие, солидные писатели. Интересные люди! Вот вас встретила! Вы такой интересный человек! И книжки ваши замечательные! Мама, кстати, их тоже любит!
Ну что, поехали? спросил водитель, и я махнул рукой:
В издательство. Не думаю, что там надолго засяду, подпишу, да и вернусь. И мы с Ниной погуляем. Кстати, можно тогда договориться я вас отпущу, а вы на телефоне будете. Как только понадобитесь позвоню, и вы нас отвезете. Пойдет так?
А с оплатой? Все в силе? забеспокоился водитель.
Все в силе. Как сказал, так и будет. Не хочу вас просто так держать, без толку.
Ну ладно вот мой телефон, водитель достал листок и написал на бумаге цифры. Позвоните, и я приеду куда надо.
Я взял листок, водитель повернул ключ в замке зажигания, машина затряслась и зашелестела движком. И мы поехали.
Скоро машина остановилась у здания, в котором находилось издательство. Я открыл дверцу, подал Нине руку, и она, смущаясь, выпорхнула из «Волги». Похоже, что ей нечасто приходилось ездить с мужчиной в автомобиле, и еще реже он галантно помогал ей выбраться. Девчонка, право слово!
Нина предлагала посидеть в сквере, пока я буду ходить по издательству, мол, неудобно, кто она такая чтобы бродить по такому важному учреждению, но я со смехом прекратил ее измышления не хватало, чтобы она сидела на мокрой скамейке под дождем, как бродячая собачка, или как та же собака бродила по аллеям, дожидаясь, пока я напьюсь чая с великим издателем, открывшим звезду фантастики первой величины. Ну да меня любимого.
Махрова в кабинете не было. Я дважды постучал, потом заглянул не-а, тихо и спокойно в издательстве, и только по коридору время от времени пробегают возбужденные девчонки из бухгалтерии и редакторского отдела, с любопытством оглядывая меня и мою спутницу. Меня они точно знали, а вот Ниночку сейчас только Леночки не хватает вдруг подумалось мне как бы скандал не устроила! М-да что-то я увяз в отношениях с женщинами Казанова, черт меня подери!