Сколько лжи, отметил Ульф. Так много, что и не знаешь, что из этого стоит расследовать.
В точности мои ощущения от этого дела, сказала Анна. Есть во всем этом что-то исключительно странное, но что именно, понять не могу.
Ульф пожал плечами:
Думаешь, она это сделала?
Не знаю, ответила Анна. Если, конечно, это не другая девушка Сигне. Что, если он и ее водил за нос? Может, наш юный Сикстен гулял на стороне?
То есть ты думаешь, что он встречался и с Сигне тоже, а потом ее бросил? Поэтому она его убила, а теперь пытается сделать так, чтобы мы заподозрили Бим?
Анна принялась развивать свою теорию дальше:
Другими словами, Сигне пытается повесить на Бим преступление, которое совершила сама.
Что-то это становится слишком сложно, сказал Ульф.
Жизнь сложная штука, Ульф. В этом-то и проблема.
А мы существуем для того, чтобы сделать ее проще?
Анна улыбнулась:
Да. Приятно знать, зачем существуешь, правда?
Бим кипела от злости. Но злилась она вовсе не на полицейских мужчина оказался добрым и явно ей сочувствовал; женщина тоже вела себя достаточно вежливо; нет, дело было не столько в них, сколько в том факте, что у них была фотография Сикстена. И пока она ехала домой на автобусе, перебирала в уме все возможные объяснения тому, что фотография оказалась в полиции. Она совершенно точно никогда ее не распечатывала и не вывешивала в социальных сетях. Насколько Бим помнила, она не показывала фотографию никому, кроме Линнеа Эк, Сигне Магнуссон и Матильды Фросберг. Кроме них, ее не видел никто то есть вообще никто. Ну, кроме мамы, само собой, и этого парня он посмотрел фотографию после того, как она ее сделала, но тут же отдал ей телефон обратно. И его друзья, конечно, тот, со стрижкой под церковного хориста, и второй, который отпускал ехидные замечания по крайней мере, ей показалось, что ехидные, потому что собственно слов она не разобрала. Это были все, кто когда-либо видел фотографию. И все же изображение каким-то образом попало в руки полиции в Отдел деликатных расследований, или как там они себя называют.
Ей пришло в голову, что, может быть, ее телефон заражен каким-то вирусом. Компьютерные вирусы способны на удивительные вещи, и вполне возможно, решила Бим, что вирус может заставить телефон передавать информацию изображения без ведома владельца. Очень даже вероятно, учитывая коварство и хитроумие людей, которые создавали подобные вещи. И вот в результате некоего загадочного процесса невинное селфи, сделанное на улице, может очутиться в Детройте, на жестком диске у какого-нибудь хакера-одиночки, или на столе у агента секретной службы в Москве, или даже гораздо ближе в Отделе деликатных расследований города Мальмё.
Но Бим быстро отбросила эти нелепые идеи. Единственное правдоподобное объяснение было гораздо прозаичнее: кто-то каким-то образом завладел ее телефоном и И тут ее озарило. Кто-то одолжил у нее телефон и потихоньку переслал изображение себе. Нет, вдруг с ужасом осознала она. Не «переслал», а «переслала». Это была Сигне. Она была единственным, кроме самой Бим, человеком, который что-то делал у нее в телефоне: тогда, в университетской кафешке, Сигне одолжила телефон у Бим, и он находился в полном ее распоряжении минут десять, не меньше. И тут Бим вспомнила еще кое-что: в эти несколько минут она отходила к стойке, купить себе слойку по-датски. Тогда-то оно и случилось; тогда-то Сигне и отослала себе фотографию с телефона Бим. Нужно-то было всего ничего: пара кликов и дело сделано. И со стороны незаметно, если, конечно, специально не приглядываться. Линнеа и Матильда были рядом, но они были слишком поглощены своими собственными телефонами и не заметили, как изменнические пальцы Сигне ловко воруют у Бим информацию.
Изменнические пальцы Вот уж действительно, подумала Бим. У женщины, которая встречается одновременно с двоими причем ни один из этих двоих и не подозревает, что у него отношения с патологически неверным человеком, конечно, будут изменнические пальцы и сердце, и лицо Да у такого человека будет изменническим абсолютно все. Сигне была изменницей; Бим давно следовало бы это заметить и понять, что никакая она ей не подруга.
Но тут у Бим начались сложности. Зачем Сигне передавать фотографию Сикстена полиции? Вероятно, затем, что ей хотелось доставить Бим неприятности и она своего добилась, потому что полиция явно убеждена, будто Бим как-то связана с исчезновением Сикстена. Но он же никогда не существовал, и поэтому было непонятно, как он мог исчезнуть. Как бы то ни было, Сигне явно хотела ей навредить: оставался только вопрос, почему у нее появилось подобное желание.
Ревность, подумала Бим. Сигне не хотелось, чтобы Бим с кем-то встречалась. Ей хотелось, чтобы Бим завидовала ей, Сигне, которая встречается сразу с двоими; притом что завидовать в обоих случаях было особенно нечему по крайней мере, с точки зрения Бим. Один из ухажеров Сигне слегка шепелявил, отчего казалось, что он разговаривает как-то по-женски, а у второго была настолько светлая кожа, что под ней можно было разглядеть кровеносные сосуды. Если бы она Бим встречалась с кем-то по-настоящему, ей хватило бы вкуса выбрать себе кого-то не смахивающего на пособие по анатомии. Бим позволила себе улыбнуться при мысли, что, может, Сигне встречалась с двумя парнями из-за того, что из них двоих при их очевидных недостатках как раз получился бы один идеальный молодой человек. Надо бы как-нибудь поделиться этой мыслью с Сигне и посмотреть, как она отреагирует.
К тому времени, как Бим добралась до дома, решение у нее уже созрело. Теперь, когда ей было известно, что ее предала Сигне, можно с тем же успехом отплатить ей той же монетой. Она может сказать полиции, что видела Сигне с Сикстеном уже после того, как он якобы исчез, и что заявление о его исчезновении которое могла подать только Сигне, это идиотская выходка, призванная сделать больно ей, Бим. Это, конечно, была уже пустая трата времени полиции, что, как было известно Бим, являлось преступлением. Не слишком серьезным, зато Сигне придется иметь с полицией такой же разговор, как тот, через который только что прошла Бим, и это будет ей уроком не красть чужие селфи. Может, они ее даже оштрафуют; это будет совсем хорошо: урок, подкрепленный штрафом, запомнится еще крепче. Пускай Сигне никогда не понесет наказания за то, что водит за нос двоих ребят, по крайней мере, ее накажут за другое. И потом, решила Бим, она вдобавок выскажет Сигне все, что она, Бим, о ней думает. Она скажет: «Я всегда знала, что ты мне не подруга». Да, так и скажет. «Ты мне не подруга», хорошо звучит.
Поднимаясь по лестнице в квартиру к матери, Бим уже больше не кипела. Скорее, она предавалась приятным размышлениям о природе мести. Говорят, мстить не стоит. Но Бим никогда не поддерживала эту точку зрения. Месть это «смёргасборд»[4] удовольствий. Месть следовало предвкушать, ее следовало смаковать. На полпути наверх Бим остановилась. Ей в голову пришла новая мысль. Что, если взять и снять Сигне с одним из ее парней, а потом послать фотографию другому? Она может добавить еще и подпись что-нибудь совсем простое. Например: «Кто бы это мог быть?» Или: «Сердце красавицы склонно к измене».
Когда она наконец поднялась в квартиру, там ее ждала встревоженная Элвиния.
Ну, в чем же там было дело? спросила она.
Бим пожала плечами:
Оказалось, какие-то пустяки.
Но Элвинию было не так-то просто сбить с толку. Вряд ли из-за пустяков можно получить вызов в Отдел деликатных расследований.
Я, дорогая, не вчера родилась. Не забывай этого, пожалуйста. Элвиния сделала паузу. В чем дело?
Бим поглядела в окно.
Надо было раньше тебе рассказать, произнесла она. Я собиралась, но у меня совершенно вылетело из головы.
Что рассказать?
Рассказать, что мы с Сикстеном расстались.
Элвиния ничего не понимала.
Мне жаль это слышать. Но какое отношение это имеет к полиции?
Как я понимаю, кто-то заявил о том, что он исчез.
Элвиния нахмурилась:
А он тебе сказал, что уезжает?
Да. Сказал, что собирается на Северный полюс.
Ее мать застыла с раскрытым ртом.
На Северный полюс?
Ну, в чем же там было дело? спросила она.
Бим пожала плечами:
Оказалось, какие-то пустяки.
Но Элвинию было не так-то просто сбить с толку. Вряд ли из-за пустяков можно получить вызов в Отдел деликатных расследований.
Я, дорогая, не вчера родилась. Не забывай этого, пожалуйста. Элвиния сделала паузу. В чем дело?
Бим поглядела в окно.
Надо было раньше тебе рассказать, произнесла она. Я собиралась, но у меня совершенно вылетело из головы.
Что рассказать?
Рассказать, что мы с Сикстеном расстались.
Элвиния ничего не понимала.
Мне жаль это слышать. Но какое отношение это имеет к полиции?
Как я понимаю, кто-то заявил о том, что он исчез.
Элвиния нахмурилась:
А он тебе сказал, что уезжает?
Да. Сказал, что собирается на Северный полюс.
Ее мать застыла с раскрытым ртом.
На Северный полюс?
Да. Там есть исследовательская станция Понимаешь, он санитар
Элвиния подняла руку, чтобы заставить ее замолчать.
Дорогая! Дорогая! Пожалуйста, хватит. Ты что, серьезно думаешь, что мама не может понять, когда ты врешь? Ты правда так думаешь?
Бим ничего не сказала в ответ. Ей снова было шесть. В этом-то и проблема, когда живешь с мамой: то и дело оказывается, что тебе снова шесть.
Когда Элвиния заговорила, то обращалась она, скорее, к лампе, висевшей на потолке, нежели к собственной дочери.
Как же я не поняла, еще когда ты мне сказала, как зовут этого мальчика. Сикстен. Ну конечно. Как я могла не понять. Это же так очевидно.
Бим продолжала смотреть в окно. Мать она любила конечно, любила, но, бывало, жалела, что живет в маминой квартире. Есть такая вещь, как репрессивная толерантность[5]. Такая штука, как удушающая любовь.
Что ты не поняла?
Не поняла, что ты сделала ровно то же самое, что делала, когда тебе было семь или около того. Завела себе воображаемого друга. Знаешь, с детьми это часто бывает.
Бим молчала. Она ждала.
А твоего друга, продолжала Элвиния, звали Сикстен. Ты говорила, что он маленький мальчик со светлыми волосами и что у его папы есть самолет, который может влетать в раскрытые окна. Ты говорила, что Сикстен работает на короля. Он чинит его королевский велосипед. Знаешь, ты ведь придумала для него целую жизнь. Это было ужасно умилительно. Но потом Ну, насколько я понимаю, воображаемым друзьям детства свойственно исчезать внезапно и без всякого предупреждения. Это и произошло. Ты вдруг объявила, что Сикстен уехал на Северный полюс. Этим дело и кончилось.
Элвиния перестала разглядывать лампу и повернулась к дочери.