Эмма села на траву, взяла бутерброд: сыр, салат и помидор не самое любимое сочетание, но в целом все равно, особенно когда ты так голоден, что готов сожрать что угодно.
А что с Джейсом и Клэри? Мы обещали Саймону и Изабель, что поищем их.
У нас только четыре дня. И сперва нужно найти Черную книгу, а не то Гораций навредит нам.
«А заодно и детям. И Хелен с Алиной. И даже Кристине, потому что она знала нашу тайну и никому не сказала. Да, все это так, Джулиан действует очень разумно. И все-таки можно было бы выглядеть немного больше расстроенным из-за того, что не можешь отправиться на поиски друзей».
Но мы же поищем их, когда найдем книгу, да?
Если на часах Горация еще останется время почему нет.
Четыре дня не так уж много, сказала Эмма. Думаешь, этот план вообще может сработать? Или Гораций просто нашел способ от нас избавиться?
Ну, это довольно непростой способ для этого, пожал плечами Джулиан, откусывая от сэндвича и глядя задумчиво в даль. Ему нужна Черная книга, ты сама слышала. Скорее всего, ему плевать, как она попадет к нему в руки, так что нам нужно быть поосторожнее. Но пока она у нас он ткнул пальцем в карту. Смотри, вот Перекресток Брэма.
Точка отхода на самом деле существовала, и Эмме стало немного легче.
Хотела бы я знать, что он собирается делать с Черной книгой, пробормотала она.
Возможно, и ничего. Просто хочет отобрать ее у фэйри. С его стороны это будет политический ход, практически переворот. Консул не смогла добыть ее, а он смог: притащит Книгу на следующее заседание Совета и будет гордо ею размахивать.
Наверняка скажет, что это Зара ее добыла, Эмма замолчала, пристально глядя на Джулиана. Ты ешь салат.
Да? Сейчас Джулиана интересовала только карта.
Ты же терпеть не можешь салат! Сколько раз он специально ел салат на глазах у детей, чтобы подать им хороший пример, а потом, скривившись, жаловался, что листья похожи на хрустящую бумагу. Всегда терпеть не мог.
Что, правда? озадаченно переспросил он и, не дожидаясь ответа, встал, чтобы собрать вещи. Нам пора. Пойдем днем. Ночью в стране фэйри слишком много всякого странного.
Это всего лишь салат, сказала себе Эмма. Ничего по-настоящему важного. И все же, беря свой рюкзак, она кусала губы. На одном плече у Джулиана висел арбалет, на другом рюкзак.
Из леса донесся какой-то треск может быть, ветка сломалась. Эмма обернулась, ладонь легла на рукоять кинжала.
Ты это слышал?
Джулиан натянул тетиву. Несколько долгих секунд они стояли в боевой готовности, но кругом царила тишина, и никто не вышел к ним из леса. Эмме остро недоставало руны Видения или Слуха.
Возможно, там ничего и нет, сказал наконец Джулиан, и хотя Эмма была в курсе, что он не пытается ее успокоить, а просто торопится продолжить путь все же это звучало очень похоже на прежнего Джулиана.
Они молча ушли прочь с поляны, минуту назад казавшейся такой приветливой и солнечной, а теперь ставшей зловещей и полной теней.
8. Среди изваянных беседок
Диана торопилась в дом на Принсуотер-стрит. Прохладный утренний ветер развевал волосы, от адреналина тело звенело, как натянутая струна. Ей не терпелось все рассказать Эмме и Джулиану. Она так долго держала все в себе: уже от одного того, что она открылась Гвину, ощущение было такое, будто она вскрыла себе грудную клетку и показала живое, трепещущее сердце.
Скорее всего, второй раз будет легче. Эмма и Джулиан любят ее, они точно
Она остановилась так резко, что каблуки скрипнули по брусчатке. Дом на канале с его веселенькими голубыми стенами был окружен кольцом стражи Совета. Нет, на самом деле не Совета. Очень мало кто там был из юных центурионов. Зато у всех были дубовые посохи «бо».
Диана оглянулась. Немногочисленные прохожие торопились по своим делам и на дом не глядели. Интересно, сколько народу вообще знает, что Эмма и Джулс еще в Аликанте? Хотя Инквизитор ведь собирался сделать из них показательный пример. Рано или поздно все узнают.
На вершине лестницы стояла Амелия Овербек та самая, что хихикала с Зарой на похоронах. Диану это так вывело из себя, что она ускорила шаг, протолкалась через кольцо охраны и буквально взлетела по ступеням.
Амелия стояла, прислонившись к двери, и беседовала с какой-то девушкой с оранжевыми волосами. Она повернулась к Диане с ядовитой улыбкой на губах.
Мисс Рейберн? Вы что-то хотели?
Да, я хотела видеть Джулиана Блэкторна и Эмму Карстерс, Диана старалась говорить как можно нейтральнее.
С ума сойти, Амелия явно наслаждалась новой ролью. Но вряд ли это возможно.
У меня есть на это право, Амелия. Дай мне пройти.
Амелия скосила глаза в сторону рыжей.
Это Диана Рейберн, Ванесса, объяснила она. Думает, что она очень важная птица.
Ванесса Эшдаун? Диана присмотрелась: кузина Кэмерона уехала в Академию нескладным подростком, узнать ее было непросто. Я знаю твоего двоюродного брата.
Вот скукота-то, Ванесса закатила глаза. Побитый щеночек Эммы. Не думай, что сможешь пробраться в дом, если подольстишься ко мне. Не выношу Блэкторнов. И всех, кто с ними общается.
Отличная новость, особенно учитывая, что тебе положено их охранять, заметила Диана. Адреналин в ней уже завивался в спираль ярости. Так, слушай. Я сейчас открою эту дверь, и если ты собираешься мне помешать
Диана!
Она резко обернулась, откидывая волосы с глаз. За кольцом охраны стояла Джиа с поднятой рукой возможно, махала ей.
Консул! Ванесса вытаращила глаза. Вот дерь
Заткнись, прошипела Амелия.
Явление Джиа ее не напугало, только раздосадовало.
Диана проделала обратный путь, вниз по лестнице и через кольцо охраны. На Джиа была шелковая блузка и брюки; волосы схвачены сзади драгоценной заколкой.
Можешь не трудиться, процедила она, свирепо сжав губы, взяла Диану за локоть и повела прочь из толпы ухмыляющихся и едва не ухающих от смеха гвардейцев. Я слышала, как они говорили, что Эмма и Джулиан у Инквизитора.
И что, нельзя было мне это сказать? рявкнула Диана, оглядываясь через плечо на хихикающих девчонок. Ванесса Эшдаун. Как говаривала матушка, у некоторых волос явно больше, чем мозгов.
И она превосходно иллюстрирует эту теорию, сухо кивнула Джиа.
Они остановились на некотором расстоянии от дома, где небольшая каменная отмель вклинивалась в канал. Волны толкались в нее сбоку; под водой зеленел густой мох.
И она превосходно иллюстрирует эту теорию, сухо кивнула Джиа.
Они остановились на некотором расстоянии от дома, где небольшая каменная отмель вклинивалась в канал. Волны толкались в нее сбоку; под водой зеленел густой мох.
Диана, мне нужно с тобой поговорить. Наедине и чтобы нас не подслушали.
Диана внимательно на нее посмотрела. Может, это все игра воображения или, глядя на маленький, окруженный стражей дом у канала, Консул выглядела испуганной?
Не волнуйся, сказала Диана. Я точно знаю, что надо делать.
Она взбиралась по спиральной лестнице, тянувшейся, казалось, до самых звезд. Кристина не помнила, ни откуда взялась лестница, ни зачем она по ней поднимается. Ступени вырастали из темноты и уходили в облака. Она держала длинную юбку руками, чтобы не наступить на подол. Волосы тяжело лежали на голове, в воздухе висел густой аромат белых роз.
Лестница как-то внезапно кончилась, и она ступила на знакомую крышу. Институт вздымался высоко над Мехико. Весь город расстилался внизу: ангел сияет золотом над Памятником Незвисимости, Чапультепек-парк, Дворец Изящных искусств светится изнутри, колоколообразные башни Базилики Гваделупской Божьей Матери позади всего этого высились горы, словно заключая город в ладони.
Темная фигура стояла на краю, стройная, мужественная, руки сложены за спиной. Марк еще не обернулся, а она уже знала, что это он: ни у кого больше не было таких волос словно золотом пронизали воздушное серебро. На нем была длинная туника под пояс, льняные брюки, кинжал продет в ременную петлю, босые ноги. Он подошел и заключил ее в объятья.
Глаза его были темны, затенены желанием, движения медленны, словно они оба были под водой. Он притянул ее к себе, запустил пальцы в волосы она поняла, почему голове было так тяжело: кудри густо заплетали лозы с огромными, темными круглыми цветами розы, красные розы. Они сыпались на плечи Марку, который одной рукой обнимал ее, пока другая путешествовала от волос к губам и дальше, к ключицам пальцы забирались за воротник платья. Ночь была прохладная, руки теплые, а губы и того теплее Она прильнула к нему, обняла за шею, где волосы были такие мягкие, тронула шрамы
Кристина, промурлыкал он, отстраняясь. Обернись.
Там стоял Кьеран. Марк в простом льне, но Кьеран был в бархате, пальцы в тяжелых золотых перстнях, глаза густо подведены и мерцают кусочек ночного неба спустился на землю, весь черный и серебряный.
Обнимая Кристину, Марк потянулся к Кьерану. Кристина повторила жест, коснулась дублета Кьерана, притянула к ним с Марком, окутала этим черным бархатом. Кьеран поцеловал Марка и склонился к ней руки Марка вокруг них губы Кьерана нашли ее
Кристина! сон пронзил голос, и она мгновенно села в постели, прижимая одеяло к груди, широко раскрыв от неожиданности глаза.
Кристина Мендоса Розалес?
Голос был женский. Затаив дыхание, Кристина обернулась и постепенно все вокруг обрело резкость: институтская мебель, яркое солнце за шторами, в ногах кровати сложенное одеяло, которое одолжила Эмма. На подоконнике сидела женщина с голубой кожей и волосами цвета белой бумаги. Зрачки у нее были темно-синие.
Я получила твое огненное послание.
Кристина таращилась на нее, но думала о другом. Что мне только что снилось?
«Так, Кристина, не сейчас. Подумаем об этом позже».
Катарина Лосс? Итак, желание поговорить с чародейкой сбылось, но нельзя же вот так возникать у человека в спальне, да еще в такой неподходящий момент. Как ты сюда попала?
А я и не попала. Это проекция.
Катарина помахала рукой перед окном: солнце прошло через нее, как через витраж.
Кристина благоразумно пощупала голову. Никаких роз. А жаль.
Который час?
Десять. Прости, я правда думала, что ты уже встала. На, держи.
Краткий жест, и на прикроватном столике образовался бумажный стаканчик с кофе.
«Питс», сказала гостья. Мой любимый на Западном побережье.
Кристина чуть не обняла стакан. Катарина быстро набирала баллы.
Я как раз думала, ответишь ты или нет, Кристина сделала глоток. Понимаю, вопрос был странный.
Я не знала, отвечу ли, вздохнула Катарина. Это вообще-то чародейское дело, не ваше. Сумеречные охотники леями не пользуются.