Теперь ангел замолкает. Он предстоит перед Девой и ожидает от Нее ответа не как преисполненный горней силой небожитель перед слабым и несовершенным земным существом, но как слуга перед Госпожой, как раб перед Владычицей, как несовершенный перед Всесовершенной, как духовно малый перед Океаном благодати, как стяжавший лишь меру святости и благоговеющий перед всей полнотой Ее святости, как смиренное Божие создание перед Лицом Той, что ныне делается Матерью его Творца.
Диалог Богородицы и архангела: Она же смутилась Не бойся, Мария (Лк. 1:2930)
Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лк. 1:2930).
Как свидетельствует евангелист Лука, повествующий о событии Благовещения, Богоматерь после приветственных слов ангела пришла в смущение. Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1:29).
Святитель Петр Хрисолог, считающий, что Воплощение Бога Слова во чреве Пречистой Девы произошло сразу же вместе с ангельским приветствием, полагает, что то смущение Марии, о котором говорит евангелист, было смущением Ее людского естества, девического чрева, вдруг ощутившего, как в нем поселился и стал Человеком Сын Божий. Тем самым то смущение оказалось в первую очередь не смущением в мыслях Марии, пришедшей в удивление от увиденного и услышанного (хотя здесь присутствовало и это), но прежде всего смущением, трепетом и содроганием Ее плоти. Так, в «Слове 140-м. О Благовещении» святитель Петр утверждает: «Как только Она увидела пришедшего к Ней небесного вестника, то тотчас же ощутила, что принимает внутрь Себя Вышнего Судию, и вострепетала. Хотя Господь и усвоил Себе Деву Матерью и Рабу Родительницей кротчайшим образом действием мирной и святой любви, однако утроба [Марии] не могла не смутиться, а Ее ум не вострепетать при мысли, как невместимый тварью Бог вмещается и сокрывается в Ее чреве, делаясь Человеком». В «Слове 143-м. О Благовещении третьем» святитель Петр добавляет: «Она же, сказано, увидев ангела, смутилась от слов его (ср. Лк. 1:29). Смутилась плотью, поколебалась утробой, вострепетала мыслью, содрогнулась всем сердцем, ибо вместе с пришествием ангела ощутила и пришествие Божества. Храм человеческой телесности смутился, ибо вострепетали вдруг сделавшиеся жилищем Бога тесные пределы человеческой плоти, ибо во чреве Девы сокрылась и утвердилась вся полнота Его величия». Тем самым смущение мысли Богородицы прямо последовало за смущением и трепетом Ее плоти, вдруг опытно и ощутимо познавшей, что в Ней обитает ставший Человеком Бог.
Однако большинство других святых отцов даже и те из них, которые полагают, что Боговоплощение Слова произошло во чреве Девы вместе с обращенным к Ней начальным ангельским приветствием, в отличие от святителя Петра Хрисолога считают, что Пречистая Дева пришла в смущение в первую очередь по причине неожиданного и чудесного явления Гавриила и от слышания его приветствия. Именно поэтому святитель Герман Константинопольский в «Слове на Благовещение» истолковывает последовавший за смущением Марии обращенный к Ней призыв Гавриила не бойся (Лк. 1:30) как одновременно и ангельский совет не страшиться его небесного облика и в то же время не смущаться от охватившего теперь Деву чувства внутреннего Боговселения. Вот что говорит святитель Герман от лица обращающегося к Богоматери ангела: «Дивлюсь я, Препрославленная, что Ты так смущаешься моего пришествия с высоты: ибо это мне приличнее бояться Тебя, как имеющей стать Матерью Господа моего, и трепетать пред Твоим царским достоинством. Вот, Царь славы еще во время моих слов поселился в Твоем [телесном] чертоге».
Однако большинство других святых отцов даже и те из них, которые полагают, что Боговоплощение Слова произошло во чреве Девы вместе с обращенным к Ней начальным ангельским приветствием, в отличие от святителя Петра Хрисолога считают, что Пречистая Дева пришла в смущение в первую очередь по причине неожиданного и чудесного явления Гавриила и от слышания его приветствия. Именно поэтому святитель Герман Константинопольский в «Слове на Благовещение» истолковывает последовавший за смущением Марии обращенный к Ней призыв Гавриила не бойся (Лк. 1:30) как одновременно и ангельский совет не страшиться его небесного облика и в то же время не смущаться от охватившего теперь Деву чувства внутреннего Боговселения. Вот что говорит святитель Герман от лица обращающегося к Богоматери ангела: «Дивлюсь я, Препрославленная, что Ты так смущаешься моего пришествия с высоты: ибо это мне приличнее бояться Тебя, как имеющей стать Матерью Господа моего, и трепетать пред Твоим царским достоинством. Вот, Царь славы еще во время моих слов поселился в Твоем [телесном] чертоге».
По мнению автора «Похвалы Пресвятой Богородице», приписываемой святителю Григорию Чудотворцу, Богоматерь мог смутить именно сам вид явившегося прекрасный и блистающий. Автор проповеди приводит целый внутренний монолог, который могла бы произнести в мыслях Богоматерь, вдруг узревшая слетевшего к Ней с Небес архангела Гавриила. При этом, по убеждению автора «Похвалы», вместе с испытываемыми Ею трепетом и смущением, Мария уже с самого начала прозирает, предчувствует то, чему сегодня надлежит случиться: вселение Бога в Ее чрево. «Она говорила Сама с Собой: Что это за приветствие и кто тот, который приносит Мне это приветствие? Величественнее солнца сияет и с Девой беседует; с Неба сходит и Рабу приветствует; не облечен в тело, но беседует человеческим образом: на крыльях летает и произносит речи. Чего он ищет на земле? Кажется Мне ангелом, но беседует как человек; от ангельских воинств приходит и ко Мне направляет слово; имеет лицо светлее молнии и одет в одежду белее снега; вижу юношу, не имеющего тела: попирает землю и не оставляет следов; не обладает языком и говорит радуйся; не двигает губами и возвещает благодать. Не знаю, что Мне делать. Ужасающее это видение, поскольку Я не в состоянии понять, кто послан. Каким образом Я узнаю Посылающего? Если до́лжно трепетать перед вестником, то насколько более [до́лжно трепетать] перед Тем, Кто вестника послал! Если этот ослепляет своим блеском Мое зрение, то чем Я покрою Себя пред Солнцем Правды? Если от раба Я прихожу в страх, то как рожду Господа?». Потому-то, в поистине пророческом предведении того, о чем еще только начнет Ей сейчас благовествовать ангел, Мария, по мысли святителя Андрея Критского («Слово на Благовещение»), внутренне в Себе Самой могла бы произнести и такие слова: «Что бы это было за приветствие? говорит Она. Неужели Я Одна из женщин дам природе новые законы? Неужели Я Одна, не имев общения с мужем, могу понести во чреве Плод? Что бы это было за приветствие? Кто принес такую весть, и откуда он пришел? Почитать ли вещающего человеком? Но он представляется безтелесным. Ангелом ли его назвать? Но он говорит, как человек. Я не понимаю того, что вижу, недоумеваю о том, что слышу».
А вот как объясняет смущение Марии в «Первом похвальном слове на Успение Богоматери» преподобный Иоанн Дамаскин: «Она почувствовала в душе смущение от сделанного Ей приветствия как совершенно непорочная Дева, не имевшая не только смешения, но и обращения с мужем, и привыкшая непрестанно устремлять Свой ум к созерцанию вещей небесных». Святитель Фотий Константинопольский в «Беседе первой на Благовещение» прибавляет: «Честная Дева смущается, но не удаляется, смущается словами, но не отвергает благого дела».
Однако главная причина смущения Богоматери, которое Она ощутила при ангельском пришествии, называемая большинством святых отцов, авторов проповедей на Благовещение, это мысль Девы о том, что чудесное явление вестника, пусть и сопровождаемое удивительным светом, неземным блистанием, красотой лика явившегося Ей, могло на самом деле оказаться вражеским дьявольским при-логом, подобным тому, что некогда испытала в раю Ева. Быть может, за мирным и тихим приветствием прекрасного гостя скрываются тьма и сатанинский яд? Ведь и змей также вел перед прародительницей Евой сладкие речи, говорил о божественном призвании человека, о совершенстве, которого ей надлежит достичь вместе с Адамом Поэтому святитель Софроний Иерусалимский в «Слове на праздник Благовещения» рассуждает: «Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1:29) Она страшилась и боялась, зная об обольщении, которому некогда подверглась Ева, опасаясь, дабы и Ее, как и ту, не прельстил опять обольстительный змий; и посему Она все благоразумно подвергла испытанию, дабы не случилось, чтобы беседа змия не отстранила от божественного света и Ее». При этом Богоматерь, по мысли святителя Софрония, говорила Сама с Собой в сердце: «Падение Евы научает Меня быть более осторожной и благоразумной; падение, в которое ее бывшую безхитростной и легковерной и чуждой тому, чтобы исследовать слова и мысли, вовлекло это обольстительное нашептывание началозлобного змия. О, да не будет, чтобы Я поверив необыкновенным словам когда-нибудь стала второй Евой!»
Однако главная причина смущения Богоматери, которое Она ощутила при ангельском пришествии, называемая большинством святых отцов, авторов проповедей на Благовещение, это мысль Девы о том, что чудесное явление вестника, пусть и сопровождаемое удивительным светом, неземным блистанием, красотой лика явившегося Ей, могло на самом деле оказаться вражеским дьявольским при-логом, подобным тому, что некогда испытала в раю Ева. Быть может, за мирным и тихим приветствием прекрасного гостя скрываются тьма и сатанинский яд? Ведь и змей также вел перед прародительницей Евой сладкие речи, говорил о божественном призвании человека, о совершенстве, которого ей надлежит достичь вместе с Адамом Поэтому святитель Софроний Иерусалимский в «Слове на праздник Благовещения» рассуждает: «Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1:29) Она страшилась и боялась, зная об обольщении, которому некогда подверглась Ева, опасаясь, дабы и Ее, как и ту, не прельстил опять обольстительный змий; и посему Она все благоразумно подвергла испытанию, дабы не случилось, чтобы беседа змия не отстранила от божественного света и Ее». При этом Богоматерь, по мысли святителя Софрония, говорила Сама с Собой в сердце: «Падение Евы научает Меня быть более осторожной и благоразумной; падение, в которое ее бывшую безхитростной и легковерной и чуждой тому, чтобы исследовать слова и мысли, вовлекло это обольстительное нашептывание началозлобного змия. О, да не будет, чтобы Я поверив необыкновенным словам когда-нибудь стала второй Евой!»
Эта мысль святителя Софрония вновь и вновь возвращает нас, внимающих святоотеческим проповедям на Благовещение, к важной теме, которой пронизаны не только «Слово» Иерусалимского святителя, но и посвященные этому празднику творения многих других авторов: к образу двух жен ветхой Евы и Новой Евы. Именно искушение древней девы Евы и страх Новой Девы Марии впасть в подобное же есть, по убеждению святых отцов, главная причина того смущения, что охватило Богоматерь при явлении ангела. Кто он? Вид его светел, слова ласковы и кротки. Однако что же на самом деле за всем этим кроется? Как развивает эту мысль автор «Беседы первой на Благовещение», приписываемой святителю Григорию Чудотворцу, Мария поступила «не так, как прежде дева Ева, которая, ликуя в раю, своим слабым умом неосторожно вняла речи виновника зла змия, и таким образом извратила благородство своего помышления, и чрез нее коварный, излив свой яд и примешав смерть, ввел [грех] во весь мир, и вследствие этого произошла всякая пагуба святых; и только Одной Святой Девой восстановлено ее [то есть Евы] падение. Напротив, Святая [Дева] имела твердость принять Дар не прежде, чем узнала, Кто посылает Его, и что это за Дар, и кто Его приносит».
Но, конечно же, архангел Гавриил явился Деве Богородице совсем не для того, чтобы Ее искусить. Напротив, он пришел возвестить Ей, что через Марию всему человеческому роду будет дан верный путь, надежнейший способ побеждать любые искушения в ныне воплощающемся от Нее Господе Иисусе Христе. Потому-то автор «Беседы третьей на Благовещение», приписываемой святителям Григорию Чудотворцу и Иоанну Златоусту, настойчиво утверждает: «Ангел беседует с Девой, чтобы змий не беседовал более с женой». А святитель Фотий в «Беседе первой на Благовещение» прибавляет: «Ангел беседует с Девой, и упраздняется злоумышление змия, отражается его коварное нападение. Ангел беседует с Девой, и теряет свою силу прельщение Евы (ср. 2 Кор. 11:3), осужденное естество поставляется выше приговора, как и до него [ этого приговора], и обогащается приобретением рая как собственного достояния. Ангел беседует с Девой, и Адам приобретает себе свободу, виновник зла змий лишается своей власти над человеческим родом и узнает ныне, что тщетно боролся против творения»