Отряд должен был войти в бухту на острове Оаху на следующий день. Командиры русских боевых кораблей были готовы к любому развитию событий
Вашингтон по сравнению с Парижем или Лондоном просто большая деревня. Но самый его центр Молл, как именовался длинный и узкий парк в центре города, простиравшийся от Капитолия до реки Потомак, и Эллипс ответвление его на север, к Президентскому особняку[31] был спроектирован французом по имени Пьер-Шарль Ланфан и выглядел почти по-европейски. Он же построил вышеназванные здания и многие другие постройки, окаймлявшие Молл. Наверное, поэтому Диана чувствовала себя здесь вполне комфортно.
Вашингтон по сравнению с Парижем или Лондоном просто большая деревня. Но самый его центр Молл, как именовался длинный и узкий парк в центре города, простиравшийся от Капитолия до реки Потомак, и Эллипс ответвление его на север, к Президентскому особняку[31] был спроектирован французом по имени Пьер-Шарль Ланфан и выглядел почти по-европейски. Он же построил вышеназванные здания и многие другие постройки, окаймлявшие Молл. Наверное, поэтому Диана чувствовала себя здесь вполне комфортно.
Она зашла в небольшой французский ресторан на северной стороне Молла, «Au Vieux Moulin» «Старая мельница». Ее тут уже знали, и кабинет, где она обычно предпочитала в уединении кушать, был свободен. Диана предупредила старого мсье Лежона, хозяина заведения, что сегодня к ней заглянет один «шевалье». Тот лишь хитро улыбнулся и заверил мадемуазель, что «шевалье», как только появится, будет немедленно препровожден к ней. А пока же, в ожидании привычного бокала блан-касси[32] и тарелочки с закусками, Диана стала лениво листать лежавший на столе свежий номер «American Spectator».
Она всегда считала американские газеты невероятно скучными. Но сегодня на первой странице красовалась набранная огромными буквами передовица: «Врачи смогли излечить тифлит[33]!»
В статье подробно описывалась операция, проведенная неким врачом, недавно приехавшим в САСШ из России. Репортер, написавший эту статью, взахлеб расхваливал искусство хирурга и сообщал, что «пациентка уже пошла на поправку».
Диана удивилась. Она еще не слышала, чтобы тифлит был излечим. Более того, даже само название этого тяжкого недуга появилось недавно до того человек просто жаловался на боль справа внизу живота. А затем менее чем через неделю он умирал в страшных муках. Такое случилось и с ее школьной подругой, Амели. Диана вздохнула и бросила газету на стол. Она подумала, что газетчики, как всегда, врут никто на свете не знает, как лечить эту проклятую болезнь, а какие-то врачи из варварской России, видите ли, сделали так, что больная оказалась спасена и сейчас поправляется.
Диана отложила газету и стала вспоминать встречу со своими английскими кураторами. На четвертый день пребывания в Балтиморе ей принесли письмо от некого Джонатана Шелби из Нью-Йорка. В нем предписывалось именно так, предписывалось прийти в ресторан отеля в шесть часов вечера.
Кураторов оказалось двое сам Шелби и некий мистер Смит. Если Шелби был скорее мелким дворянином, то от Смита исходила аура члена одного из самых эксклюзивных клубов для джентльменов в Пиккадилли, таких как «Уайтс» или «Будлс». А в них, как известно, принимают только тех, у кого есть титул, и кто учился в одном из наиболее престижных колледжей в Оксфорде либо Кембридже. Так что он, скорее всего, такой же Смит, как Диана Ленотр. Впрочем, и Шелби вряд ли Шелби.
Диана рассказала им про свое путешествие и про то, почему она оказалась в Балтиморе, а не в Нью-Йорке. Они заинтересовались ее спутником, причем собеседникам Дианы было известно о том, что она и ее спутник путешествовали в одной каюте. Похоже, что им уже успели доложить с Гваделупы. Диане пришлось заверить их, что мсье Леблан оказался милым, но недалеким джентльменом.
Но почему он встречался с Жеромом Бонапартом? задумчиво произнес Смит.
Не знаю, честно призналась Диана.
Вполне вероятно, что он чей-то связной. Говорите, он не слишком умен?
Именно так.
Тогда это наиболее вероятная версия. Вы все еще поддерживаете с ним связь?
Мы один раз случайно встретились в этом же самом ресторане.
Тогда попробуйте у него узнать, кто именно его послал. И о чем он беседовал с Жеромом.
Если нужно будет еще раз прыгнуть с ним в постель, то обязательно сделайте это мужчины такого склада весьма падки на женские ласки, вмешался в разговор Шелби. Смит посмотрел на него так, что тот заткнулся. А Диана еле сдержалась, чтобы не дать ему пощечину.
Смит же продолжил инструктаж:
В общем, используйте все доступные вам способы. И еще. Нам очень хотелось бы узнать о деятельности русского посла, барона Бодиско. Впрочем, этому болтуну вряд ли доверят что-нибудь важное. Через постель что-либо узнать у него тоже вряд ли получится. У него молодая жена, в которую он страстно влюблен. Но вот познакомиться с миссис Бодиско вы можете. Джонни, выдай нашей леди, слово «леди» он произнес с явной издевкой, денег.
«Англичане считают себя джентльменами, но, как правило, на деле оказываются настоящими свиньями, подумала Диана. Примерно такими, как этот Шелби, да и Смит немногим лучше». Но она лишь улыбнулась и с царственным видом взяла у Шелби конверт, в котором оказалось всего пятьдесят американских долларов. Одна ночь в гостинице, с завтраком и обедом, но не ужином, стоит два доллара. То есть, даже если она просто будет здесь жить, ей этого хватит всего на двадцать пять дней, причем без ужина. А ведь еще потребуются дополнительные расходы, если Диана попытается подружиться с супругой русского посла.
Пусть за все остальное платит твой Леблан, захохотал Шелби, увидев выражение ее лица.
И вот ровно в пять часов в кабинет вошел Жак. Да, Диана знала, что его настоящее имя Джакопо, но для нее он Жак и всегда им будет. Интересно, что ее английские «друзья» так и не узнали, что «недалекий малый» Жак тот самый Джеймс Уайт, он же Джакопо Бьянко, которого они усиленно разыскивают по всему свету.
В прошлую встречу Диана по просьбе Жака детально описала своих кураторов, и ее любимый сказал:
Милая, я корсиканец. Мы не позволяем никому оскорблять наших женщин. Увы, сейчас с расплатой придется повременить у нас есть пока более важные дела. Но, как говорится, месть блюдо, которое лучше всего подавать на стол холодным. Но не это главное. Как только нам удастся выполнить наше задание, давай поженимся! Или, если хочешь, сделаем это сейчас, но тайно.
Нет, любимый, давай сыграем свадьбу, чтобы все было как у людей. Я готова подождать столько, сколько для этого потребуется.
А теперь, когда он вошел, Диана покраснела. Почему-то она смущалась при нем, хотя он видел ее в самом неприглядном виде. И все равно полюбил.
Жак поцеловал ручку Диане и сказал, что заказ он сделал «все то, что ты так любишь, мое сокровище». Чтобы немного отвлечься, Диана показала ему статью из газеты о чудесном исцелении русским доктором безнадежно больной женщины, добавив от себя:
Вот ведь врут, щелкоперы!
А почему ты думаешь, что журналисты обязательно врут? спросил Джакопо.
Да потому, что это просто невозможно!
Он хотел было что-то еще сказать, но в этот момент официант принес бутылку «Вдовы Клико» и две тарелки супа из спаржи.
А еще я заказал тебе телятину в соусе велуте.
Диана готова была его расцеловать это было ее любимое блюдо, причем здесь, как оказалось, его готовили особенно хорошо, почти как во Франции. А затем, за кофе с профитролями, он вдруг спросил:
Милая, а что твои английские друзья хотят узнать?
Во-первых, их интересует деятельность Жерома Бонапарта. Во-вторых, их беспокоят тесные связи русского посла Бодиско и здешних политиков. Кроме того, они спрашивали меня про тебя. Я сказала, что ты симпатичный и милый француз, достаточно недалекий, и что я тебе нравлюсь.
Примерно так оно и есть, усмехнулся Жак.
Кроме недалекости, сказала Диана. Более того, кто-то им рассказал, что ты захаживал к Бонапарту, и они поручили мне не отвергать твоих ухаживаний. А при необходимости разделить с тобой постель. Они не верят, что мы с тобой провели столько времени в одной каюте и еще ни разу не В общем, не любили друг друга.
Это не любовь, улыбнулся Жак. Любовь это то, что я чувствую к тебе. А «это» подождет до свадьбы. У нас еще все с тобой впереди.
Но ты же знаешь, что мне Диана покраснела и стала теребить край скатерти, приходилось этим заниматься.
Знаю. Но все это было в прошлом. Теперь ты моя. И только моя.
Диана не выдержала и страстно впилась своими губами в его. Да, она принадлежит ему и только ему. И им с большим трудом придется дожидаться брачной ночи, когда они наконец смогут по-настоящему познать друг друга.
На горизонте появились желтые скалы восточной оконечности острова Оаху. На его южном берегу расположена прекрасная гавань, в западной части которой видны были мачты британской эскадры. Позади гавани, надежно защищенной от морских волн коралловыми рифами, был виден город, именуемый Гонолулу, растянувшийся по равнине неправильными рядами жилых строений. Среди хижин различной формы там и сям возвышались каменные дома, построенные на европейский манер. Хижины скромно прятались в прохладной тени пальм, виллы европейцев, напротив, гордо красовались под палящими лучами солнца, ослепительно сверкая своими белыми оштукатуренными стенами. У самого берега высилась крепость четырехугольное сооружение с массивными стенами, снабженное множеством пушек. Над крепостью развевался расцвеченный яркими полосами национальный флаг Сандвичевых островов. Позади города красивым амфитеатром располагались плантации таро, сахарного тростника и бананов. Еще выше уходили к облакам крутые дикие горы, густо поросшие большими деревьями.
Адмирал Нахимов поднял к глазам бинокль.
Так-с, сказал он Пирогову, а у британцев все гораздо хуже, чем нам поначалу казалось. Вон, посмотрите, Игорь Сергеевич, корвет, который шел с большим креном, похоже, едва не отправился на дно. Видите, его шлюпками отбуксировали к берегу и посадили на мель. А теперь британцы откачивают из трюмов воду и облегчают корабль. Они на шлюпках свозят на берег грузы и снимают с батарейной палубы пушки-с. А вот фрегат, судя по вымпелу, флагманский, тоже получил изрядную течь. С него тоже снимают грузы, да и крен у корабля значительный. А у того фрегата нет фок-мачты и в рангоуте большой непорядок-с.
И какой вывод, Павел Степанович, можно сделать из всего увиденного? спросил Пирогов.
А вывод следующий, ответил Нахимов. В том виде, в каком находится сей момент британская эскадра, она не может на нас напасть. Обороняться она сможет, ведя огонь, стоя на якоре. А вот маневрировать и атаковать наши корабли никак-с.