Еще она поискала Дэна. Он был (вроде бы) счастливо женат на инструкторше по велоспорту по имени Джина. «Джина Лорд (урожденная Шарп)». Они поженились на Сицилии.
Нора погуглила «Нору Сид».
Ее страница в Wikipedia (у нее была страница в Wikipedia!) сообщила ей, что она действительно участвовала в Олимпиаде. Дважды. И специализировалась в вольном стиле. Она завоевала золотую медаль на дистанции 800 метров вольным стилем, проплыв дистанцию за смешное время восемь минут пять секунд, а также серебряную на дистанции 400 метров.
Все это в двадцать два года. Она завоевала еще одну серебряную медаль в двадцать шесть лет, за участие в эстафете четыре по сто метров. Все стало еще смешнее, когда она прочла, что некоторое время она была мировой рекордсменкой по плаванию на дистанции 400 метров вольным стилем, завоевав это звание на чемпионате мира по водным видам спорта. После этого она перестала выступать на международных соревнованиях.
Она ушла на пенсию в двадцать восемь лет.
Теперь она, похоже, работала на канале BBC, комментируя спортивные соревнования по плаванию, появлялась на телешоу A Question of Sport[42], написала автобиографию под названием «Тони или плыви», периодически была помощницей тренера в спортивной федерации British Swimming GB[43] и все еще плавала по два часа каждый день.
Она много жертвовала на благотворительность, а именно в Фонд помощи больных раком Марии Кюри[44], и организовала благотворительный плавательный марафон вокруг пирса в Брайтоне для Marine Conservation Society[45]. Уйдя из профессионального спорта, она дважды переплыла Ла-Манш.
Она увидела ссылку на свою лекцию TED[46], о ценности упорства в спорте, тренировках и жизни. У нее было более миллиона просмотров. Когда Нора включила выступление, ей показалось, что она слушает незнакомку. Эта женщина была уверена в себе, владела аудиторией, у нее была отличная осанка, она непринужденно улыбалась, когда говорила, и умудрялась заставить толпу улыбаться, смеяться, хлопать и кивать в нужные моменты.
Она и представить себе не могла, что способна быть такой, и попыталась запомнить, что еще делает эта другая Нора, но затем поняла, что ни за что не сумеет это повторить.
Упорные люди сделаны из того же теста, что и все остальные, говорила она. Единственное отличие: у них есть четкая цель и намерение ее достичь. Упорство критически важно, чтобы сосредоточиться в жизни, полной отвлекающих моментов. Это способность придерживаться задачи, когда твое тело и разум на пределе, способность пригнуть голову, когда плывешь на своей дорожке, и не оглядываться вокруг в страхе, что кто-то может тебя обогнать
Кем был этот человек?
Она немного промотала видео, но эта другая Нора все еще говорила с убежденностью Жанны ДАрк.
Если вы намерены стать тем, кем не являетесь, вас неизбежно ждет неудача. Намеревайтесь стать собой. Намеревайтесь смотреть и действовать и думать так, как свойственно вам. Намеревайтесь стать подлинной версией себя. Примите себя. Поддержите. Полюбите. Усердно работайте над собой. И не оглядывайтесь на тех, кто высмеивает вас или глумится над вами. Большая часть сплетен это скрытая зависть. Пригните голову. Продолжайте упорствовать. Продолжайте плыть
Продолжайте плыть, пробормотала Нора, вторя другой себе и гадая, есть ли в гостинице бассейн.
Видео исчезло, а секунду спустя зазвонил ее телефон.
Появилось имя. «Надя».
Она не знала никакой Нади в осевой жизни. Она понятия не имела, что должна ощущать эта ее версия: радостное предвкушение или холодящий ужас.
Был только один способ выяснить.
Слушаю?
Милая, услышала она незнакомый голос. Голос близкий, но не совсем теплый. У него был акцент. Возможно, русский. Надеюсь, у тебя все хорошо.
Привет, Надя. Спасибо. Я в норме. Я в гостинице. Готовлюсь к конференции, она пыталась звучать жизнерадостно.
О да, конференция. Пятнадцать тысяч фунтов за речь. Звучит неплохо.
Это звучало нелепо. Но она также удивилась, откуда Надя кем бы она ни была знала это.
О да.
Джо нам сказал.
Джо?
Да. Так, послушай, я должна поговорить с тобой о дне рождения твоего отца.
Что?
Я знаю, он был бы счастлив, если бы ты смогла приехать и повидать нас.
Все ее тело похолодело и ослабло, словно она стала призраком.
Она вспомнила похороны отца, как обнимала брата, как они плакали друг у друга на плечах.
Мой папа?
Мой папа. Мой покойный папа.
Он только вернулся из сада. Хочешь с ним поболтать?
Это было так поразительно мир рассыпался на куски, и это совершенно не соответствовало тону ее голоса. Она сказала обыденно, будто это безделица:
Что?
Хочешь поговорить с папой?
Потребовалось время. Внезапно она лишилась равновесия.
Я
Она едва могла говорить. Или дышать. Она не знала, что сказать. Все казалось нереальным. Как путешествие во времени. Будто она вернулась на двадцать лет назад.
Слишком поздно вешать трубку. Может, и стоило. Но она этого не сделала. Теперь она знала, что это возможно, и ей нужно было снова услышать его голос.
Сначала его дыхание.
Потом:
Привет, Нора, как ты?
Так просто. Обыденно, повседневно, ни о чем. Это был он. Его голос. Его сильный голос, который всегда был резким. Но теперь он потоньше, может, послабее. Голос на пятнадцать лет старше прежнего.
Папа, сказала она. Ее голос был завороженный шепот. Это ты.
Все хорошо, Нора? Связь плохая? Хочешь поговорить через FaceTime?
FaceTime. Увидеть его лицо. Нет. Это слишком. Это уже слишком. Одна лишь мысль о том, что существует живая версия ее отца во времени, когда FaceTime уже изобретен. Ее папа принадлежал миру стационарных телефонов. Когда он умер, он только начинал привыкать к радикальным новшествам вроде электронной почты и текстовых сообщений.
Все хорошо, Нора? Связь плохая? Хочешь поговорить через FaceTime?
FaceTime. Увидеть его лицо. Нет. Это слишком. Это уже слишком. Одна лишь мысль о том, что существует живая версия ее отца во времени, когда FaceTime уже изобретен. Ее папа принадлежал миру стационарных телефонов. Когда он умер, он только начинал привыкать к радикальным новшествам вроде электронной почты и текстовых сообщений.
Нет, ответила она. Это я тут просто задумалась. Отвлеклась. Извини. Как ты?
Хорошо. Мы отвезли вчера Салли к ветеринару.
Она решила, что Салли собака. У ее родителей никогда не было собаки, да и вообще домашних животных. Нора умоляла их о собаке или кошке, когда была маленькой, но папа всегда говорил, что они только мешают.
Что с ней? спросила Нора, пытаясь звучать естественно.
Опять уши. Инфекция все время возвращается.
О, верно, спохватилась она, будто знала о Салли и ее больных ушах. Бедняжка. Я я люблю тебя, папа. И я просто хочу сказать, что
Все хорошо, Нора? Ты кажешься слегка взволнованной.
Я просто не говорила не говорю тебе всего. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Ты хороший отец. И в другой жизни, в жизни, где я бросила плавание я ужасно жалею об этом.
Нора?
Ей было неловко спрашивать его, но ей нужно было знать. Вопросы начали вырываться из нее, как вода из гейзера.
Ты здоров, папа?
А с чего мне болеть?
Просто ты беспокоился из-за болей в груди.
У меня их не было с тех пор, как я выздоровел. Много лет назад. Ты же помнишь. Мой образ жизни. Когда отираешься возле олимпийцев, это помогает. Я вновь стал регбистом. Шестнадцать лет назад бросил пить. Холестерин и давление низкие, как говорит врач.
Да, конечно я помню твой образ жизни, а потом ей пришел в голову новый вопрос. Но она не знала, как его задать. И спросила прямо: А как давно ты с Надей?
У тебя проблемы с памятью?
Нет. Ну да, наверно. Я просто много думаю о жизни в последнее время.
Ты теперь философ.
Ну, я же училась на него.
Когда?
Забудь. Я просто не могу вспомнить, когда вы с Надей встретились.
Она услышала неловкий вздох в трубку. Он был краток.
Ты знаешь, как мы встретились Зачем ты об этом спросила? Это тебя психотерапевт надоумил? Ведь ты знаешь мое отношение к такому.
У меня есть психотерапевт.
Извини, пап.
Ничего.
Я просто хочу убедиться, что ты счастлив.
Конечно, я счастлив. Моя дочь олимпийская чемпионка, и я наконец обрел любовь своей жизни. А ты вновь встаешь на ноги. Душевно, в смысле. После Португалии.
Нора хотела узнать, что случилось в Португалии, но ее интересовал сначала другой вопрос.
А как же мама? Она не была любовью твоей жизни?
Когда-то была. Но все меняется, Нора. Брось, ты же взрослая.
Я
Нора перевела звонок на громкую связь. Вернулась на свою страницу в Wikipedia. Ну конечно, ее родители развелись, когда у отца возникла интрижка с Надей Ванко, матерью украинского пловца, Егора Ванко. И в этой жизни ее мать умерла еще в 2011 году.
Все потому, что Нора никогда не сказала своему папе на парковке в Бедфорде, что не хочет быть профессиональной пловчихой.
Она вновь ощутила это. Она исчезала. Нора поняла, что эта жизнь была не для нее, и возвращалась в библиотеку. Но она осталась. Попрощалась с папой, закончила разговор и продолжила читать о себе.
Она была одинока, хотя и состояла три года в отношениях с американским олимпийским прыгуном в воду Скоттом Ричардсом, недолго жила с ним в Калифорнии, в Ла-Хойе, Сан-Диего. Теперь она живет в Западном Лондоне.
Дочитав страницу, она отложила телефон и решила узнать, есть ли тут бассейн. Она хотела заниматься тем, чем занималась бы в этой жизни, а в этой жизни она бы плавала. И может, вода поможет ей придумать речь.
Это был превосходный заплыв, и пусть он не сильно вдохновил ее на творчество, но точно успокоил после беседы с покойным отцом. Она плавала одна, скользила бассейн за бассейном брассом, не думая ни о чем. Ощутив себя столь спортивной и сильной, хозяйкой на воде, она обрела уверенность, а потому мгновенно перестала волноваться из-за отца и речи, к которой совершенно была не готова.
Но пока она плавала, ее настроение менялось. Она подумала о тех годах жизни, которые получил отец и которых лишилась мать, и, похоже, начала все сильнее злиться на него, из-за чего ее темп ускорялся. Ей всегда казалось, что родители слишком гордые, чтобы развестись, а потому они позволили своим обидам зреть внутри и выплескиваться на детей, в частности на Нору. И плавание было единственной возможностью получить одобрение.
Здесь, в этой жизни, она выбрала такую карьеру, которой он был бы доволен, пожертвовав собственными отношениями, любовью к музыке, своими мечтами всем, за что не дают медаль, своей жизнью. А отец отплатил ей, закрутив интрижку с этой Надей, бросив мать, да еще и не желал говорить об этом. После всего.