Теперь стало легче имитировать смутность воспоминаний.
О да. «Лабиринты». Конечно. Такой привет из прошлого.
Да. Я почувствовал, что он тоскует по тем денькам. Хотя мы были никакие, а я даже петь не умел.
А ты сам? Никогда не думал о том, что было бы, если бы «Лабиринты» прославились?
Он рассмеялся, слегка печально.
Я не уверен, что что-то могло бы быть.
Может, вам нужен был еще один человек. Я играла на клавишах, которые тебе подарили папа с мамой.
Правда? Когда это у тебя нашлось на это время?
Жизнь без музыки. Жизнь без книг, которые она любила.
Но еще: жизнь, в которой она ладила с братом. Жизнь, в которой она его не подвела.
Как бы то ни было, Рави просил передать привет. И хотел встретиться. Он работает на соседней станции метро. Так что собирался прийти на твою речь.
Что? О, это Лучше бы он не смог выбраться.
Почему?
Мне он никогда не нравился.
Джо нахмурился.
Неужели? Не помню, чтобы ты такое говорила Он нормальный. Хороший парень. Немного никчемный, может, ну, или был прежде, но, похоже, он взял себя в руки
Норе было не по себе.
Джо?
Да.
Ты помнишь, когда умерла мама?
Да.
Где я была?
В каком смысле? Все хорошо, сестренка? Новые таблетки действуют?
Таблетки?
Она пошарила в сумке. Увидела маленькую коробку антидепрессантов. Сердце екнуло.
Я просто хотела знать. Я часто виделась с мамой до ее смерти?
Джо нахмурился. Он все еще был прежним Джо. Все еще не мог понять сестру. Хотел убежать от реальности.
Джо нахмурился. Он все еще был прежним Джо. Все еще не мог понять сестру. Хотел убежать от реальности.
Ты же знаешь, что нас с ней не было. Все случилось так быстро. Она не говорила нам, как серьезно была больна. Чтобы нас защитить. А может, потому что не хотела, чтобы мы уговаривали ее прекратить пить.
Пить? Мама пила?
Джо забеспокоился сильнее.
Сестричка, у тебя амнезия? Она выпивала по бутылке джина в день с тех пор, как Надя появилась на горизонте.
Да. Конечно. Я помню.
К тому же у тебя на носу был чемпионат Европы, а она не хотела тебе мешать.
Боже. Я могла быть с ней. Кто-то из нас должен был быть там, Джо. Мы оба
Внезапно его тон стал ледяным.
Ты ведь никогда не была близка с мамой. С чего вдруг
Я стала ближе. В смысле, могла бы. Я
Ты меня пугаешь. Ты сама не своя.
Нора кивнула.
Да. Я Я просто да, думаю, ты прав думаю, это просто таблетки.
Она вспомнила мать, ее последние месяцы, она тогда сказала Норе: «Не знаю, что бы я без тебя делала». Возможно, она сказала бы это и Джо. Но в этой жизни у нее не было никого из них.
А потом в комнату вошла Прайя. Улыбаясь, сжимая в руках телефон и какой-то планшет.
Пора, сообщила она.
Дерево нашей жизни
Спустя пять минут Нора вновь оказалась в просторном конференц-зале гостиницы. Как минимум тысяча людей смотрела окончание презентации первого спикера. Автора «Из нулей в герои». Книги, которую Дэн в другой жизни держал на прикроватном столике. Но Нора не вслушивалась, она села на зарезервированное для нее место в первом ряду. Она была слишком огорчена из-за матери, слишком нервничала из-за речи, так что просто выхватывала случайные слова или фразы, которые крутились в ее голове, как сухарики в минестроне[48]. «Малоизвестный факт», «амбиции», «возможно, вас удивит, что», «если я могу сделать это», «удары судьбы».
В зале было трудно дышать. Пахло мускусными духами и новым ковром.
Она пыталась сохранять спокойствие.
Опершись на брата, она прошептала:
Кажется, я не смогу.
Что?
Кажется, у меня начинается паническая атака.
Он взглянул на нее, улыбаясь, но с жесткостью во взгляде, которую она помнила в другой жизни, когда у нее случилась паническая атака перед выступлением «Лабиринтов» в пабе Бедфорда.
Все будет хорошо.
Не знаю, смогу ли я. В голове пусто.
Ты преувеличиваешь.
У меня тревога. По-другому не могу.
Брось. Не подводи нас.
Не подводи нас.
Но
Она пыталась подумать о музыке.
Мысли о музыке всегда ее успокаивали.
Ей вспомнилась мелодия. Она была слегка смущена, даже в глубине души, осознав, что ей пришла на ум песня «Прекрасное небо». Счастливая песня надежды, которую она уже давно не пела. Темнее воздух, / Огонь погас, / Тем ярче звезды / Горят для
Но внезапно женщина, с которой Нора сидела рядом, изысканно одетая бизнесвумен лет пятидесяти, источник мускусного запаха, наклонилась к ней и прошептала:
Мне так жаль, что с вами это случилось. Ну, тогда, в Португалии
Что случилось?
Ответ женщины потонул в аплодисментах аудитории.
Что? переспросила она.
Но было слишком поздно. Нору поманили на сцену, и брат пихнул ее локтем.
Голос брата, почти рев:
Тебя ждут. Пошла!
Она неуверенно направилась к трибуне на сцене, к собственному огромному портрету с победной улыбкой и золотой медалью на шее, который проецировали на экран позади нее.
Всю жизнь ей не нравилось, когда на нее смотрели.
Здравствуйте, сказала она, волнуясь, в микрофон. Я очень рада быть сегодня здесь
Примерно тысяча лиц уставилась на нее в ожидании.
Она никогда не говорила с таким количеством людей одновременно. Даже когда она пела в «Лабиринтах», они никогда не выступали больше чем для сотни человек, и тогда она сводила свои разговоры между песнями к минимуму. Работая в «Теории струн», еще умея нормально общаться с покупателями, она редко выступала на совещаниях сотрудников, хотя в комнате обычно собиралось не больше пяти человек. В университете Иззи всегда легко давались презентации, но Нора начинала нервничать из-за них за неделю до выступления.
Джо и Рори смотрели на нее в недоумении.
Та Нора, которую она видела на TED, была не этой Норой, и она сомневалась, что когда-нибудь сможет стать тем человеком. Ведь у нее не было тех достижений.
Здравствуйте. Меня зовут Нора Сид.
Она не собиралась шутить, но весь зал рассмеялся. Явно не было необходимости представляться.
Жизнь странная штука, продолжила она. Мы проживаем ее разом. Прямой линией. Но ведь это не все. Ведь жизнь состоит не только из того, что мы делаем, но и из того, чего не делаем. И каждый момент нашей жизни это своеобразный поворот.
Никакого отклика.
Подумайте об этом. Подумайте, как мы начинаем Словно семя дерева, посаженное в землю. А затем мы растем растем и сначала мы становимся стволом
Абсолютное молчание.
Но потом дерево дерево нашей жизни формирует крону. Подумайте обо всех ветвях, исходящих из ствола на разных уровнях. И подумайте обо всех ветвях, которые продолжают расходиться в разных направлениях. Подумайте о тех ветвях, которые становятся ветками, а те веточками. И подумайте о кончиках этих веточек в разных местах ведь они начинались от одного ствола. И жизнь такая же, только масштаб больше. Новые ветви формируются каждую секунду, каждый день. И с нашей точки зрения вообще, с точки зрения каждого это ощущается как континуум. Каждая веточка проделала лишь один путь. Но есть и другие веточки. Есть другие «сегодня». Другие жизни, которые могли сложиться иначе, если бы вы прежде приняли другие решения. Это дерево жизни. Такое дерево есть во многих религиях и мифологиях. Оно есть в буддизме, иудаизме и христианстве. Множество философов и писателей говорили о дереве как метафоре. Сильвия Плат[49] сравнивала свое существование с инжирным деревом, а каждая возможная жизнь, которую она могла прожить в счастливом замужестве, как успешная поэтесса, была этим сладким сочным инжирным плодом, но она не могла попробовать эти сладкие сочные плоды, и они сгнивали прямо перед ней. Это может свести с ума, если думать обо всех других жизнях, которые мы не проживаем.
Например, в большинстве своих жизней я не стою на этой сцене и не говорю с вами об успехе В большинстве жизней я не золотой призер Олимпийских игр, она вспомнила, что сказала ей миссис Элм в Полночной библиотеке. Видите ли, сделать иначе что-то одно зачастую значит изменить все. Действия нельзя обернуть вспять в течение одной жизни, однако мы можем попытаться
Теперь люди слушали. В их жизнях им явно не хватало миссис Элм.
Единственный способ научиться это прожить.
И она продолжила в том же духе следующие двадцать минут, вспоминая как можно больше из того, что ей говорила миссис Элм, а потом посмотрела на свои руки, отражающие белый свет от лампочки на трибуне.
Когда она разглядела розовую линию на руке, то поняла, что эта рана была нанесена ей самой, и это сбило ее. Или, скорее, настроило на новый лад.
И и дело в том, что дело в том что то, что мы считаем самой успешной дорогой для себя, часто ей не является. Потому что слишком часто наш образ успеха это какая-то внешняя глупая идея о достижениях: олимпийская медаль, идеальный муж, хорошая зарплата. И мы пытаемся достичь этих показателей. В то время как настоящий успех не то, что можно измерить, и жизнь это не гонка, в которой можно победить. Все это ерунда, если честно
Слушателям явно стало неуютно. Очевидно, это была не та речь, которую они ждали. Она оглядела толпу, и увидела единственное улыбающееся лицо. Потребовалась секунда, учитывая, что он был модно одет, в голубой хлопковой рубашке, подстрижен короче, чем в своей бедфордской жизни, чтобы она узнала Рави. Этот Рави смотрел дружелюбно, но она не могла избавиться от воспоминания о другом Рави, который вылетел пулей из киоска, огорчаясь, что он не может позволить себе журнал и виня в этом ее.
Видите ли, я знаю, что вы ожидали лекцию в духе TED о пути к успеху. Но правда в том, что успех иллюзия. Все это иллюзия. Да, есть вещи, которые мы можем преодолеть. Например, я боюсь сцены, и все же вот я, стою на сцене. Взгляните на меня на сцене! А кто-то сказал мне недавно, что моя проблема не страх сцены. Моя проблема страх жизни. И знаете что? Он был чертовски прав. Потому что жизнь страшна, и она страшна неспроста, дело в том, что не важно, какую ветвь жизни нам доведется прожить, ведь мы всегда все то же гнилое дерево. Я хотела бы многого достичь в своей жизни. Разного. Но если твоя жизнь прогнила, она будет гнилой, что бы ты ни сделала. Влага съедает все на своем пути
Джо в отчаянии делал жест рукой поперек горла, показывая «хватит».
Не важно, просто будьте добрее и Просто будьте добрее. У меня есть ощущение, что мне пора, и я просто хотела сказать, что люблю своего брата Джо. Я люблю тебя, брат, и люблю всех в этой комнате, и мне было очень приятно быть здесь.
В тот момент, как она сказала «приятно быть здесь», она уже была совсем не здесь.
Системная ошибка
Она вновь очутилась в Полночной библиотеке.
Но на этот раз она оказалась чуть дальше от книжных полок. На этот раз это была своеобразная офисная зона, которую она увидела ранее, в коридорах пошире. Стол был завален ящиками для документов, в которых лежали груды бумаг и коробок, а еще стоял компьютер.