Малка расхохоталась:
Все это ваши байки. Весь Очаков говорит, что вы прочите меня за короля или принца. И поэтому весь Очаков смеется над вами. Племянница кладбищенского мастера никогда не выйдет замуж за знатную особу.
Яков в волнении снял очки дрожавшими руками и положил их на столик.
Девушка увидела, как в его выцветших глазах с покрасневшими белками блеснули слезы.
Про принца или короля это для красного словца. Он грустно улыбнулся. Пока еще меня не коснулось безумие, и поэтому я прекрасно даю отчет всему, о чем говорю. Разумеется, речь не идет о монаршей особе. Речь идет о человеке, который полюбит тебя по-настоящему, сделает своей королевой.
Но Шепсель любит меня. Малка топнула ногой и бросила: Если вы не отдадите меня за него, я уйду из вашего дома.
И тем самым опозоришь нашу семью, буркнул Яков и впервые почувствовал страх.
Он понял, что давно потерял влияние на племянницу и она способна сбежать с этим прохвостом, опозорив себя на веки вечные. Мастер знал, что именно на такой шаг и станет подбивать ее Шепсель.
Бедняга подошел к окну, обхватил руками седую голову и застонал, как раненый волк. Гойдман не отступит, он станет преследовать девушку, дарить ей дорогие подарки (Яков был уверен, что хитрый мошенник уже начал обольщать неопытную Малку) и в конце концов добьется своего. Что же делать, что делать, как не дать дьяволу погубить его девочку?
Мне нужно подумать. Он повернулся к племяннице, стоявшей посреди комнаты с горевшими глазами. Дай мне несколько дней.
Малка усмехнулась про себя, поняв, что победила.
Я даю три дня, гордо заявила она и тряхнула головой. Иначе
Яков кивнул, ничего не ответил, вышел в соседнюю комнату, опустился на старый вытертый коврик и принялся неистово молиться.
Через три дня, похудевший и осунувшийся, он дал согласие на свадьбу с Гойдманом.
Глава 18
Дивногорск, наши дни
Время шло, квартира была сдана, а они продолжали жить вдвоем и потихоньку узнавать друг друга.
Время шло, квартира была сдана, а они продолжали жить вдвоем и потихоньку узнавать друг друга.
Когда она вечером возвращалась с работы, уставшая, с тусклым взглядом, он готовил ужин, обычно незатейливый, и с радостью смотрел, как Лиза с жадностью ест жареную картошку с луком.
Довольно вкусно, говорила она, опустошив тарелку. Где ты научился готовить? Ты же постоянно летал.
Еще в студенческие годы, пояснил Игорь. В общежитии. Никто не хотел готовить, и пришлось это делать мне. Знаешь, сие занятие мне понравилось, и я неплохо преуспел.
Если бы у нас были деньги, мы бы могли открыть ресторанчик, задумчиво проговорила Лиза, подпирая рукой подбородок. Я тоже хорошо готовлю, и моя мечта готовить для людей. В свое время муж был категорически против как моей учебы, так и работы. А потом, когда он меня бросил и я пошла по кафе и ресторанам, у меня везде просили диплом.
Он усмехнулся:
Странно все это, правда? Я понимаю, когда диплом требуют у летчика. Но у повара? Сколько раз меня кормили отвратительной пищей, и я задумывался, где эти повара учились готовить. Интересно, почему кафе и рестораны не дают испытательный срок?
Лиза пожимала худыми плечами:
Не знаю.
Он подошел к ней и сжал ее острые локотки:
Знаешь, ты вселила в меня уверенность. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь у нас будут деньги. И вот тогда мы откроем ресторан. Или ты откроешь его, а я буду летать. Я все не расстаюсь с этой мыслью.
Лиза хотела спросить, представляет ли он свое будущее вместе с ней, но постеснялась. В конце концов, какая разница?
Ты часто упоминаешь о своем муже. Он резко сменил тему. Кем он был? Расскажи, если не секрет.
Лиза смутилась:
Я бы не хотела Кроме того, его фамилию ты слышал не раз. Он баллотируется в губернаторы.
Игорь расхохотался так, что на столе зазвенела посуда.
Сдается мне, что он бывший бандит. Ну что, я угадал?
Лиза промолчала.
Значит, угадал. Игорь кивнул. Что ж, тогда мне тебя очень жаль. Я слышал о бандитских браках. Он бил тебя, не правда ли?
Она опустила глаза и стала внимательно рассматривать маленькое желтое пятнышко на белой старой скатерти.
Ты была ему нужна, пока он числился в обычных рэкетирах, продолжал Игорь безжалостно. А потом, когда ему удалось подняться, просто выгнал тебя вон, наверняка припомнив тебе отсутствие образования. Ну что, я прав?
Она кивнула. В конце концов, Игорь все узнает. Какая разница когда?
У меня нет к нему претензий, прошептала женщина. Во всяком случае, я не оказалась на улице. Он купил мне эту квартиру.
Какое благородство! Мужчина хлопнул в ладоши и тут же смутился: Извини.
В ее синих глазах-озерах блеснули слезы.
Не надо быть таким жестоким.
Я же сказал извини.
Он подошел к ней, обнял и вдруг припал к ее тонким неаппетитным губам. Лиза сначала опешила, попыталась его оттолкнуть, но потом притянула к себе, прижимаясь к его сильному горячему телу, и мужчина, подняв ее на руки, понес в спальню.
Они лежали на прохладных простынях, насладившиеся любовью, и каждый думал о своем.
Лиза о том, что в ее жизни наконец появился мужчина, а Игорь о том, что когда-нибудь с этой женщиной придется расстаться, потому что в постели она оказалась такой же скромной и неизобретательной, как в жизни.
Эти мысли не приносили удовольствия. В принципе Игорь не был эгоистом и умел ценить добро. Вот почему он очень жалел, что женщина оказалась не в его вкусе. Можно было бы продолжить. А так
Почувствовав, что краснеет от стыда, Игорь дал себе слово уйти от Лизы только тогда, когда отблагодарит ее за все, когда она ни в чем не будет нуждаться и не заметит его ухода.
Тебе было хорошо со мной? спросил он и сморщился, будто схватив кусок лимона без сахара.
Вопрос казался ему банальным и пошлым, но женщина не понимала и не видела ничего.
Я почувствовала себя счастливой впервые за многие годы.
А потом они снова говорили. Лиза рассказывала о своем детстве и неожиданно разоткровенничалась, вспомнив о знакомстве с Сергеем.
Он взял меня девушкой, пусть и в привокзальной гостинице, вздохнула она. А потом всю жизнь считал проституткой. Считал, а я хранила ему верность и до тебя не знала других мужчин.
Он сволочь, буркнул Игорь. Я никогда так не поступлю. Я тебя не брошу.
Голос его сорвался: тяжело было так врать.
Ты хочешь ресторан, и ты его получишь. Игорь закашлялся, прикрыв рот рукой. Во всяком случае, я все для этого сделаю.
Лиза рассмеялась:
Где же мы найдем эти проклятые деньги? Ты предлагаешь ограбить банк?
Он придвинулся к ней и обнял:
Не надо так банально мыслить. Я обязательно что-нибудь придумаю. А пока Деньги от сдачи квартиры нам помогут, правда?
Ну разумеется. Она обхватила его за шею.
Глава 19
Очаков, 1892 г.
Малка, худая и бледная, в старой штопаной кофточке и такой же юбке, шла по узкой пыльной улице Очакова, пряча глаза от назойливых взглядов прохожих.
Ей казалось, что весь город знает о ее семейной жизни и смеется над ней и над ее дядей, мечтавшем о королевской участи для своей племянницы.
Королевской жизни не получилось. Женившись на ней, Шепсель баловал молодую жену полгода, покупая ей дорогие платья и украшения (о меховом манто и новом жакете скромно забыли). Потом он в одночасье сделался скупым, расчетливым дельцом и выдавал жене крохи, на которые она должна была ухитриться купить хорошие продукты на рынке и приготовить сносный обед, чтобы угодить суженому и его тупому братцу.
Сначала Малка пробовала скандалить, напоминала о его обещаниях перед свадьбой разодеть ее как птицу колибри, но Гойдман лишь кривил тонкие губы и презрительно отвечал, что для него наступили не лучшие времена.
Если бы она поняла, чем они занимались с ее дядей и на чем делали неплохие деньги, но этот бизнес пришлось оставить.
Студент, длинноволосый Семен, был прав насчет своих познаний в древнегреческом. Нашлись дотошные покупатели, которые понесли плиты и обломки колонн с причудливыми надписями знатокам языка, и те отыскали ошибки в падежах. Разгневанные клиенты били «антиквариат» у лавки Гойдманов, и бледному Шепселю ничего не оставалось, как разводить руками и неубедительно оправдываться: мол, и среди древних греков были не очень грамотные люди.
Почему же господа считают, что он обманывает их? Может быть, древние греки и сделали эти нелепые ошибки?
Больше всего над такими объяснениями смеялся антиквар Штерн, считавшийся самым знающим в городе (и это было странно, потому что он учил невежественного Гойдмана разбираться в антиквариате и давал ему книги).
Да разве братья Гойдман антиквары? Он хихикал, издавая звуки, напоминавшие икоту. С двумя классами и четырьмя коридорами? Поверьте, они едва умеют читать и писать на родном языке, где уж им разбираться в антиквариате? Если они и прочитали книжку, то это был «Талмуд» в синагоге.
Шепсель злился на Штерна, но сделать ничего не мог. Клиенты отскакивали от него, как мячи от стенки, деньги перестали течь рекой. Старый Яков и студент отказались с ним работать они узнали, что львиную долю прибыли братья брали себе, оставляя им крохи, что было сущей правдой, и Гойдманы доедали старые запасы.
К сожалению, Малка не хотела этого понимать. Ее жизнь без нового жакета и манто стала серой и бессмысленной, и молодая жена почувствовала к мужу острую неприязнь, считая его грубым, неотесанным, необразованным мужланом, к тому же еще и жадным, и мучительно размышляла о том, что делать ей, такой несчастной и обманутой в своих надеждах.
Женщина подошла к лавке ювелира и вздохнула: еще совсем недавно Шепсель дарил ей кольца, обещал красивое колье
Прижавшись к стене, чтобы ювелир Кохман, знакомый Шепселя, ее не увидел и не стал показывать товар (это ранило бы ее сердечко), она жадно разглядывала дорогую брошь, усыпанную маленькими сверкающими бриллиантами, которую держала в руках полная дама в нарядном черном платье.
Любуетесь? Она вздрогнула, услышав знакомый голос, и повернула голову.
Богатей, торговец, коллекционер и нумизмат Адольф Фришин стоял перед ней, стройный, высокий, с ниточкой черных усов над верхней губой, в шикарном костюме, делавшем его похожим на барина (про него говорили, что денег куры не клюют и он может купить половину города), и восхищенно улыбался.
Извините, кажется, я вас испугал.
Малка заморгала.
Нет, господин Фришин, я хотела зайти в лавку и Голос ее дрогнул, и женщина всхлипнула, изо всех сил стараясь держать себя в руках.