«Порой о некоторых отпрысках родители предпочитают вовсе ничего не знать. Так безопаснее».
Экипаж повернул на очередном ответвлении улицы, и вдруг Лабьет насторожился. Повёл носом по ветру.
«Я что-то чую!»
Стой! тут же крикнул Ренельд.
Карета замедлилась настолько неожиданно, что Мариэтта подалась вперёд, едва не клюнув носом. И, чтобы не упасть, опёрлась ладонью на его колено.
Что случилось? она поправила упавшую на глаза вуальку.
Лабьет что-то почуял. Нужно проверить, Ренельд осторожно снял ладошку вдовушки со своего бедра, куда та весьма волнующе съехала да так и осталась.
Мариэтта резко высвободила запястье из его пальцев, как будто это он всё подстроил и мгновенно придала своему лицу надлежащую невозмутимость. Плеснула даже капельку негодования. Хоть щёки её и полыхали, словно подрумяненные солнцем яблоки. Нет, всё же заклятие привязки весьма забавная штука. Если бы ещё собственное тело не отзывалось на неосознанные призывы вдовушки так остро.
Лабьет первым вылетел из кареты и сразу неспешной рысцой потрусил вдоль почти пустой улицы, вертя головой и обнюхивая всё, что попадалось ему на пути.
«Где-то тут следы недавно использованного заклинания, пробурчал он рассеянно. Тёмная аура».
Ренельд попытался настроиться на считывание следов тоже, хоть взбудораженная Мариэтта то и дело сбивала ему всё чутьё. Она взволнованно дышала, стучала каблучками по мостовой слишком громко да нет-нет плескала дурманно-пряной аурой во все стороны. Всё-таки напарник из неё неважный с таким пропустишь всё на свете, если будешь постоянно на неё отвлекаться.
«Там!» выдохнул Лабьет, припуская быстрее.
И скоро его шипастый хвост мелькнул в одном из переулков и скрылся. Звонко вскрикнула какая-то женщина и через миг выскочила из полумрака развилки с круглыми от ужаса глазами.
Там пролепетала она. Ужас какой!
Она ткнула пальцем в сторону тенистого прохода между домами.
Мадам, не волнуйтесь! Ренельд взмахнул рукой. Он с нами.
И горожанка лишь глянула им вслед, прижимая к груди набитую чем-то котомку. Ренельд быстро шёл по шлейфу заклинания, который теперь тоже чувствовал гораздо отчётливее чем ближе они становились к месту, где оно и было использовано. Да, Лабьет был прав: тёмная аура в нём преобладала. И, судя по структуре, напоминало оно действие какого-то отравляющего зелья. Только облечённого в слова.
Мне что-то нехорошо, вдруг пропыхтела графинюшка и приложила ладонь ко лбу.
Другая бы схватилась за локоть спутника, но эта нет. Верно, и в обморок лучше рухнет, чем обопрётся на мужской локоть. Или тут дело исключительно в том, чей он?
Это тёмная аура, к тому же призванная сотворить вред кому-то, пояснил Ренельд. Очень густой след. Потому ваша светлая аура так остро на неё реагирует.
«Я нашёл!» донёсся до разума далёкий оклик Лабьета.
«Я нашёл!» донёсся до разума далёкий оклик Лабьета.
Ренельд повернул в одну из подворотен очень похожую на ту, где однажды обнаружил магистра Ливра. И первое, что заметил разметавшиеся по грязной земле рыжие локоны. Невероятно яркие в этом затхлом полумраке.
Нет, нет, нет! зло заголосила Мариэтта, вырываясь вперёд. Иви!
Стойте! Ренельд схватил её поперёк талии, развернул спиной к месту происшествия и прижал к себе, не давая вырваться. Там может быть ловушка.
Он склонился к плечу вдовушки, чувствуя, как мелко подрагивает её спина. Графиня дёрнулась ещё раз и затихла.
«Отпусти Конфетку! Здесь нет ловушки! хмуро буркнул шинакорн. А девушка жива. Ещё. Но времени у нас, кажется, мало».
Ренельд присел перед Ивлиной на корточки и склонился к её лицу и правда, дышит. Но её кожа отдавала в нехорошую зелень, веки дрожали, а на лбу выступили крупные капли пота. Такой эффект дают некоторые растительные яды.
Её нужно скорее к врачу! вновь заговорила Мариэтта. Я знаю, кто нас примет.
Время терять было совсем нельзя. Ренельд лишь привычным жестом вынул из-за пазухи диск фиксирущего артефакта. Благо сейчас след был очень чётким. Останется только снять его и сличить со структурой ауры подозреваемого. Когда он отыщется, разумеется. А прежде с аурами тех магов, кто уже бывал под следствием в подобных делах.
Все они хранятся в архиве жандармерии.
Покончив с этой краткой необходимостью, Ренельд поднял мадемуазель дю Пойр на руки и понёс обратно к карете.
«Я ещё осмотрюсь», озадаченно буркнул шинакорн, оставаясь в подворотне.
Но скоро и он вернулся, запрыгнул в экипаж и на сей раз улёгся рядом с Ренельдом, потому как сейчас колени Мариэтты были заняты. Она держала на них голову распластавшейся по сидению Ивлины.
Трогай! рявкнул Ренельд.
И кучер, явно сообразив, что дело нешуточное, сразу покатил по адресу, который назвала графинюшка.
К счастью, её знакомая довольно известная в столице Жеана Астер ещё была в своём кабинете. Появление взбудораженной толпы посетителей с шинакорном во главе навело немало суматохи в её небольшой, но весьма дорого отделанной приёмной. Лекарка оказалась и правда толковой, расторопной и удивительно немногословной видимо, от сосредоточенности. Она подтвердила, что дело в отравляющем заклинании такое под силу лишь очень умелым магам правда, с обращённой во тьму аурой.
Вот, всё это нужно купить у аптекаря. Здесь недалеко. Там ещё открыто, чётко пояснила женщина. Я сделала ей укол универсального нейтрализатора. Этого хватит, чтобы довести её до постели. А дальше только то, что я написала в рецепте. И полный покой до выздоровления.
Напоследок лекарка всё же покосилась на Ренельда с любопытством во взгляде. Но расспрашивать Мариэтту ни о чём не стала.
До имения Эйл добрались уже поздним вечером. Под конец пути вдовушка даже начала клевать носом но постоянно спохватывалась и принималась быстро моргать, делая вид, что всё в порядке.
Лабьет же бессовестно дремал и Ренельду приходилось толкать его в бок, когда он начинал храпеть.
Неизвестно, как экономка мадам Хибоу узнала, что к дому кто-то подъезжает но уже встречала всех на крыльце. Кто знает, может, стояла тут уже не один час, взволнованная задержкой графини. Такую любовь и преданность хозяйке не каждый раз встретишь.
Сначала она удивилась, когда первым из кареты вышел Ренельд, уставилась на него с настороженной вопросительностью, но не забыла присесть в книксене. Затем она испугалась, когда тот вынес из экипажа Ивлину, которая так пока и не пришла в себя.
Гнев Первородных! переполошилась и бросилась навстречу.
Зовите слуг, велел Ренельд, уворачиваясь от рук экономки, как будто та хотела забрать у него девушку. Пусть отнесут мадемуазель дю Пойр в комнату. Ей нужен полный покой.
Миледи! воскликнула женщина, когда с ним поравнялась Мариэтта в компании сонно перебирающего лапами Лабьета. Что случилось?
Графиня только махнула рукой.
Я всё объясню вам позже. Сейчас Ивлине нужен уход.
Едва только Ренельд ступил в прихожую, к нему подоспел здоровенный слуга похоже, из охраны дома. Принял у него девушку и легко понёс по лестнице наверх. Экономка суетливо, словно вспугнутая с насеста квочка, поднялась следом, держа в руках рецепт от лекарки и бумажный пакет со всеми необходимыми снадобьями.
Останетесь на ужин? Мариэтта повернулась к Ренельду, когда в прихожей стало наконец тихо.
Думаю, вам сейчас не до ужина в моей компании, миледи, тот криво усмехнулся. Мне нужно вернуться в Марбр. Многое обдумать. А завтра я займусь наведением справок об этом Рауле Донжоне. Если он и раньше промышлял скверными делами, то наверняка хоть раз попался. А значит, какое-то досье на него отыщется.
«Рен, ты испугался ужина? Серьёзно?» Лабьет задрал к нему морду.
Вы уверены? графиня скомкала перчатки в кулачке. У меня есть комната для гостей. Как раз подойдёт вам. Она большая.
По её бледным губам скользнула улыбка. Даже в миг страшной усталости в ней говорило заклятие, заставляя оставить рядом того, с кем её связало.
Не стоит утруждать слуг. У них и так много хлопот. С вами останется Лабьет.
«Отличное решение, Рен! фыркнул шинакорн. К алтарю, думается, тоже я мадам Конфетку поведу? Нет, я не против Но люди не поймут».
На день? Мариэтта опустила взгляд на исходящего ментальным ядом пса.
На сколько понадобится.
«Рен. Выясни об этом ублюдке всё, что можешь, мрачно проворчал шинакорн. Конфетка под надёжным присмотром».
Я знаю.
Глава 3
Нет! К этому совершенно невозможно привыкнуть!
Проснувшись утром, я повернулась на бок и упёрлась коленями в нечто твёрдое и шевелящееся. Оно вздохнуло, зашуршало, выпутываясь из одеяла и вся кровать так и задрожала, будто бы в страхе, что сейчас развалится под этой тушей.
Лабьет никак не хотел оставлять меня одну на ночь. И ладно бы спал на полу у постели. Даже обитой дорогим жаккардом кушетки для этого чёрного монстра мне не было бы жаль. Но шинакорн, не принимая ровным счётом никаких возражений, каждый раз просто забирался ко мне в постель. И я опасалась двух вещей: что он меня ненароком раздавит или что столкнёт с края кровати. А она высокая и падать больно.
Лабьет! взмолилась я, ещё не открывая глаз. Подвинься! Вот же ты морда рогатая!
Я беспощадно толкнула нагревшийся на солнце бок шинакорна кулаком на что тот громко чихнул, забрызгав мне руку я даже думать не хотела, чем. Просто вытерла её о покрывало.
Похоже месье страшно-заботливый дознаватель снова решил надо мной посмеяться. Ну кроме попытки защитить, разумеется. Благо теперь я не видела его во снах: порошок, прописанный Жеаной, оказался весьма действенным.
Но теперь у меня появилась гораздо более весомая причина вспомнить о герцоге. Потому что вынести рядом с собой громко сопящую, громящую всё вокруг и опустошающую мясные запасы моего повара тушу один день это полбеды. Но пошёл второй. И я с содроганием предвкушала, как Лабьет поедет со мной на виноградники. Если он и там будет передвигаться с тем же изяществом лучше бы мои лозы погибли от болезни!
Просто какой-то таран на четырёх лапах!
Ну что? я наконец открыла глаза и тут же наткнулась на внимательный взгляд Лабьета. Мадам Хибоу, горничные и повар ещё не возненавидели тебя окончательно. Так что, думаю, у тебя сегодня будет продуктивный день?
Пёс закатил глаза и уронил голову на перину. Тяжко вздохнул, но при этом тихонько заколотил хвостом по покрывалу. Я села на постели, глядя в залитое солнцем окно, а Лабьет тут же соскочил на пол и умчался через приоткрытую дверь прочь на прогулку. О том, в какой именно части сада он носится, можно было легко догадаться по шлейфу ругательств, которые извергали обычно тихие и покладистые слуги, что попадались ему на пути.