Ах ты ж!!! вскричал Семен Петрович и попытался вскочить с дивана, отчаянно обтряхивая пузо.
Однако ни вскочить, ни стряхнуть мерзость ему не удалось: какая-то невидимая сила намертво пригвоздила его к дивану. Да так, что и двигаться стало не возможно, не то, чтобы встать.
Что за дьявольщина?! прохрипел Семен Петрович, не оставляя отчаянных попыток оторваться от дивана. Помогите!!! Кто-нибудь!..
Но тщетно. Никто не шел к нему на помощь.
И только лишь спустя несколько дней, когда невыносимое амбре, наконец, стало надоедать соседям и те вызвали милицию, к Семену Петровичу помощь пришла.
Ну, наконец-то! обессиленно прохрипел Семен Петрович милиционерам. Я уж почти неделю тут лежу ни пожрать, ни в уборную сходить! Только мне не милиция нужна, а доктор позовите врача! И стряхните кто-нибудь с меня эту гадость!!!
Семен Петрович, сделав нечеловеческое усилие бровями и глазами, указал взглядом на червей и жуков, уже полностью покрывающих его тело.
Ишь ты! сказал один из милиционеров. Ну и рожа!
Ишь ты! сказал один из милиционеров. Ну и рожа!
Посмотрел бы я на тебя, если бы из твоей башки тоже топор торчал, ответил другой. Небось, еще и не такую бы рожу скорчил.
Ну, это да. Как оформлять будем?
Как-как Бытовуха. Квартира вроде не ограблена, значит, кто-то из собутыльников его приложил так что быстро найдем. Зови понятых, Сань, а я пока протоколом займусь
Ладно! Но все-таки рожа у него уж больно зверская
И тут внутри Семена Петровича страшно похолодело, он издал шипящий звук, и его сознание рассыпалось в прах.
Бюстик
Петр Афанасьевич, раздобывши где-то бронзовый бюстик какого-то африканского диктатора, подвесил его на веревку, и, со свистом раскрутив, приложил к голове Семена Егоровича.
Семен Егорович не был йогом или, там, каким-нибудь шаолиньским монахом, однако такой фортель пережил, и даже отодрав от головы бюстик, без всяких, там, раскручиваний, ответно приложил к голове Петра Афанасьевича.
Видавший виды череп Петра Афанасьевича ответного подвоха не ждал, и пришел в полную негодность, отчего сам Петр Афанасьевич натурально преставился.
А Семен Егорович, заштопавши суровой ниткой дырку в своей голове, спокойно допил чай с малиновым вареньем, и, обтерев бюстик африканского диктатора от запчастей Петра Афанасьевича, сунул его в карман, перешагнул через поскучневшего друга и удалился по своим делам.
Так что, будете в гостях у Семена Егоровича, обратите внимание на рояль бюстик и ныне там.
Маньяк
В городе N завелся настоящий маньяк, специализирующийся на старушках. И данная специализация носила несколько специфический характер: маньяк похищал старушек, усыплял их и отправлял в товарном вагоне в другой конец страны. Так что в скором времени в городе нельзя было встретить ни одной старушки. Либо они уже были похищены, либо боялись выходить из дома.
В общественном транспорте стало свободно, в магазинах и на почтамтах никто не кричал и не качал права, у подъездов никто не язвил в спину. В пунктах выдачи пенсий и приема коммунальных платежей стало пустынно и скучно. И видимо поэтому, правоохранительные органы не спешили с поимкой страшного изувера.
И тут случилось непредвиденное: город буквально заполонили осмелевшие старички! Создавалось впечатление, что целая армия отсиживалась в подполье или партизанила в пригородных лесах. И когда «враг» покинул территорию, вся эта армия вывалила на улицы города. И не просто вывалила: старички, в большинстве своем, стали давать жару похлеще самых вредных старушек! И вскоре в городе полностью парализовало всю социальную инфраструктуру, и среди мирного населения началась легкая паника.
Маньяк видимо тоже осознал свою оплошность и рассудив, что его одного на всех старичков не хватит вернул всех похищенных старушек обратно в город!
Три дня и три ночи продолжалась жестокая схватка в общественном транспорте, в магазинах и почтамтах, на скамейках у подъездов. А что творилось в пунктах выдачи пенсий и приема коммунальных платежей и вовсе описывать страшно. Итогом стало то, что армия старичков вновь засела в подполье или отправилась партизанить в пригородных лесах. А воинственные старушки героически вернули свой грозный статус.
Правда теперь они появлялись на улицах мелкими, вооруженными костылями и палками отрядами, так что маньяку пришлось умыть руки и ретироваться в неизвестном направлении.
В гости
Петр Петрович отправился в гости к Ивану Семеновичу, да не застал того дома.
Вот так дела, подумал Петр Петрович и, почесавши голову, направился в гости к Евгению Павловичу. Но и того не застал дома.
Что за шут такой? подумал Петр Петрович и, почесавши голову, направился в гости к Федору Ильичу, да как назло и того дома не оказалось.
Ну что ты будешь делать? подумал Петр Петрович и, почесавши голову, поперся к Афанасию Михайловичу. Но и там ничего не выгорело того тоже не было дома.
Ах ты, леший! подумал Петр Петрович и, почесавши голову, тяжко вздохнул и пошел на реку ловить рыбу.
А в это время Иван Семенович, Евгений Павлович, Федор Ильич и Афанасий Михайлович, пришли в гости к Петру Петровичу, и теперича сидели в приятной компании с Марией Витальевной, супругой Петра Петровича, и, посмеиваясь, пили вино и говорили Марии Витальевне всякий вздор и комплименты.
Животное
В день защиты животных Бабоедов надевал свой лучший костюм и напивался до скотского состояния. После чего грязно приставал к женщинам, кидал камни в окна и устраивал потасовки со служителями правопорядка. Уйдя от погони, подыскивал грязную лужу и укладывался в нее спать.
Животное, одним словом. И говорить тут не о чем.
В десятку
Некая Екатерина, девушка приятная во всех отношениях, под чудесные мелодики Вивальди, или еще какого-то Шуберта, раздающиеся в наушниках, ехала в стареньком уютном трамвайчике, мечтательно, с улыбкой на лице, рассматривая капельки дождя, сползающие по стеклу. В ее душе царила гармония, и даже прослеживались отзвуки поющих птиц и легкий бриз прекрасного настроения.
И, наверное, многие, кто остановил бы сейчас случайный взгляд на Екатерине, невольно залюбовались бы таким приятным видением, рождая в собственных душах хоть маленький, но огонек тепла и некоторого счастья. А что касается пассажиров мужского пола, то, безусловно, в не зависимости от возраста, их либидо самым приметным образом вырвалось бы из летаргического сна и выплыло на поверхность внешнего облика, в первую очередь, выражаясь в пожирающих взглядах и невольных жестах.
Скользнув случайным, безучастным, ни на ком особо не задерживающимся взглядом, по присутствующим, Екатерина вновь обратила свои мечтательные взоры в окно, совершенно не подозревая, что среди людей существует определенная категория лиц, для которых даже мимолетного взгляда достаточно, что бы в их черной склочной душонке разгорелось пламя какой-то прямо-таки животной ненависти.
Вот и в этот раз, взгляд Екатерины оказался бесовской искрой в духовном взрывоопасном газе одной весьма неприятной на вид девицы. Такого рода особи, не имеющие ни эстетического вкуса, ни вкуса вообще, заполняющие свой внутренний вакуум едой и телевизором, выглядящие как бесформенное нечто, размалеванное каким-то бездарем или неопытной рукой ребенка, разодетые в немыслимо несовмещающиеся вещи взаимоисключающих форм и цветов, как правило, являются своего рода фабриками желчи, выплескиваемой на окружающих при каждом малейшем случае, поводом для которого может стать даже вот такой безучастный мимолетный взгляд.
Вот и данная особь, разглядев своими мутными шорами какую-то издевку и презрение в свой звездный адрес, с величайшим торжеством, на которое только способен замшелый склочник, разверзла вулкан гнилого красноречия, многие словеса из которого не рекомендуется слышать не только детям, но и взрослым. А уж в приличном обществе и тем паче можно оказаться выброшенным в окно или, если речь об индивидуумах, скрывающихся под мужской личиной, получить требование о немедленной сатисфакции.
И вступать в дискуссии с данными особями совершено противопоказано любое изреченное вами слово они вернут вам с троицей, предварительно тщательно измазав его толстым слоем своих интеллектуальных экскрементов.
И поэтому Екатерина, краем глаза случайно заметившая, что попутчица, восседающая напротив, усердно жестикулируя и щедро брызгая слюной, пытается что-то донести ей, причем явно не в лицеприятной форме, и, будучи знакомой с такого рода особями, поступила довольно оригинально.
Внимательнейшим образом, так чтобы это явственно бросалось в глаза, она заглянула в рот девице, изобразила на лице сильнейшее изумление, густо перемешанное с омерзением и испугом, вскрикнула, при этом сильно вздрогнув, будто от ужасно неприятной неожиданности и громко произнесла:
О господи, какая мерзость!!! Что это?!
После чего, прикрывши рот и нос ладонью, как бы защищаясь от зловредных бацилл, вскочила и, бросая полный ужаса взгляд на попутчицу, пересела на другое, находящееся подальше от нее, свободное место.
Стоит ли рассказывать, какой эффект произвел этот маленький спектакль? Достаточно лишь упомянуть, что мертвецки побледневшая и потерявшая начисто дар речи дамочка, схватившись двумя руками за размалеванный рот и подвывая в ужасе в нечленораздельных тональностях, вылетела «клин-бабой» на первой же остановке, под всеобщий хохот и безусловное одобрение остальных пассажиров.
А Екатерина, с довольно улыбкой на лице, слегка поклонилась окружающим, как актер, с блеском сыгравший свою роль, и вернулась к мечтательному лицезрению капелек дождя, сползающих по трамвайному окну.
Розыгрыш лучшей подруги
Решила как-то раз Екатерина Фёдоровна разыграть Семена Лукича, для чего вырядилась Анной Потаповной и, нацепивши роскошную рыжую бороду и каску брандмейстера, пришла к тому в гости.
И вот Семён Лукич, в рваной тельняшке и бескозырке с одной ленточкой с загадочной надписью «ФТОРПРОМЧЕРМАТМОРТРАСТ», открывает двери липовой Анне Потаповне и, отчаянно дыша перегаром, прямо с порога заявляет, что Семена Лукича нет дома. После чего хватает Анну Потаповну и, с грозным рёвом «ДАЗДРАВСТВУЕТ ФТОРПРОМЧЕРМАТМОРТРАСТ!», насилует.
«Надо же, думает скрывающаяся под личиной Анны Потаповны насилуемая Екатерина Фёдоровна, Никогда бы за ним такого не подумала!»
На следующий день, Екатерина Фёдоровна снова является к Семёну Лукичу, но уже безо всяких розыгрышей и со своим натуральным лицом.