Альманах «Российский колокол» 1 2016 - Альманах 6 стр.

Февраль сегодня веселился,
снежинок тысячей пуржился,
второю под ноги кидался,
а третьей туч, смеясь, касался.

Он веселился как умел,
и как бы вроде, между дел,
меня хватая за плечо,
шептал на ухо горячо:

 Смотри, Снегурочка какая!
Волос лавина завитая
на груди падает с плечей,
а глубина её очей

Меня так вовсе поражает!
Одно лишь только раздражает:
она снегов моих боится,
никак ко мне не приручится!

 Стыдись, февраль!  ответил я,
Ведь я, по правде говоря,
и без тебя всё это видел,
но разве я мечту обидел?

Мечта мечтою остаётся,
пускай другому достаётся,
а мне достаточно стихов
во избежание грехов.

На что февраль толкнул меня,
не удивлён нисколько я,
такой ответ предвиден мной,
и я вечернею порой

Её метелью обниму
и поцелую ко всему.
Попробуй только тронь её!
Не трожь, постылый, не своё!

Февраль в ответ:  И это знаю,
себя бесстыдником признаю.
Куда деваться, коль распущен
мой снегопад, что нынче спущен

Метелью белою с цепей.
Ах, погоди, так ты о ней?
Видать, и вправду хороша,
коль очерствевшая душа

Сегодня тронута очами,
как тьма кромешная свечами,
где, воском падая, грехи
рождают новые стихи,

Что льются страстью на листок,
рифмуя строчки завиток.
Уж не влюбился ли, дружище?
спросил февраль, копаясь в тыще

Своих снежинок белоснежных,
от доброты февральской нежных.
На что качаю головой:
февраль, дружище, бог с тобой!

Ты слишком скор на самосуд,
хотя сие напрасный труд,
ответа я тебе не дам,
однако, может, передам

Стихом запрятанный ответ,
где слово «да» за слово «нет»
стремится скрыться постоянно
во избежание изъяна.

Под сводами неба, в безликую ночь,
Небесный воин спустился на землю.
Вся нечисть земная спряталась прочь,
Глаголам его вся Вселенная внемлет.

Ступал он по миру, всему даря свет
И тихую песню для нас напевая,
О том, что свершается Божий завет,
Ребенок родится, грехи искупая.

И пепельны крылья, и голос безгрешный.
Он шел так не считано дней,
Ни в чем не повинный, брел ангел-приспешник,
На миг не смыкая прекрасных очей.

И вот путь окончен, божественный вестник,
Припал он к землице без сил.
Его, озаренным свеченьем небесным,
Божественный вихрь уносил

Посвящается женщинам

Мы за победу руки стерли в кровь,
Наши сердца от взрывов так дрожали.
Про ненависть забыли, про любовь,
И из последних сил детей мы защищали.

Мы за победу лили слезы черные,
Штыком, снарядом, взглядом били.
Враги всё шли и наслаждались, гордые,
Как трупы наших сыновей в болотах гнили.

Мы за победу ничего не пожалели,
И наши души пред тобой, война, чисты!
За вашу жизнь наши сыны Германию разбили.
Мы женщины великой той войны.

Когда во мраке тело и душа,
А в легких серый, едкий дым,
Слезы стекут из глаз бесцветных не спеша,
И не вернешь ты цвета волосам седым.

Так вспоминаешь прошлое ты чуть дыша,
А мир сегодня не такой, как был.
Кусочки памяти, как улей, вороша,
Поймешь, что молодость свою уже забыл.

Когда во мраке тело и душа,
А в легких серый, едкий дым,
Ты пишешь строчки смысла всякого лиша,
Как старости боялся молодым.

Убийство без желания убить?
Считается, что лишь несчастный случай.
Ты не хотел родному брату жизнь губить.
А зависть повторяла, что так лучше.

Не можешь себе этого простить?
Скитайся же по проклятой пустыне!
Поступок твой уже не изменить,
Стал отреченный богом ты отныне.

Себя на вечные страданья обреча,
Не думай, что убийство то забыли.
Прислушивайся лучше по ночам,
Ведь брат уже не спит в своей могиле.

Не передать, что было в тот момент,
В такой невзрачной, серой обстановке.
Врезался в память незаметный элемент.
Главным героем был я в этот момент.

Пусть на минуту нужность ощутив,
Я навсегда запомнил эту сладость.
Вы не заметили, был короток прилив.
Я наконец-то ощутил, что значит радость.

И, сидя с вами в гулкой тишине,
Смотря глазами, полными надежды,
Я понял: «Мои люди, вы,
Вы те, что скрыли свои крылья под одеждой».

Наверно, есть на этом свете рыцарь,
Которому ночью даже не спится,
И только-только успел родиться,
Он сразу рыцарем храбрым стал.

Наверно, он зло победить стремится,
Под храброй рукой его нечисть ложится.
Красив он и быстр, как райская птица,
И никому не известно, где силу он взял.

Наверное, есть у него кобылица,
Чуть стоить присвистнуть она сразу мчится.
Он только с нею сумел подружиться,
А всех остальных он лишь защищал.

Но только рыцарь успел забыться,
И редко девчонкам маленьким снится.
А сейчас без дела сидит в Ницце,
Ведь он ненужным в этом мире стал.

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

Что знаешь ты о Счастье?
Ничего
Оно придёт ты даже не заметишь
Когда на перепутье Счастье встретишь
Узнаешь?
Или не узнаешь ты его?..

Что знаешь ты о Счастье?
Ни-че-го
Оно умрет, как будто стон печальный
Струны отчаянно прощальный!
В душе
Далёко далеко

Что знаешь ты о Жизни?
Ничего!
Она пройдет как будто дверью хлопнул:
Открыл Перешагнул порог Захлопнул
И все
Ты словно и не жил её

В минуту рокового расставанья,
Когда почти перешагнул порог,
Что скажешь Жизни прошлой на прощанье?
«Прости! За то, что я проЖИТЬ тебя не смог!»

P.S.
Что знаем мы о Смерти?
Ничего
Её прихода мы не понимаем.
Свои долги мы Жизни возвращаем
Уже с небес
Чужими для неё

И горечь сожаления напрасна
Ведь Жизнь могла быть так прекрасна!
Ведь Жизнь могла бы БЫТЬ!
Любить! Смеяться! И творить!

«Быть знаменитым некрасиво»
Кто б этой истины не знал!
Таким и был он неспесивым,
И жил как жил не унывал.
Импровизатор высших истин,
Не заявлял на них права
И жестом иллюзиониста
Их вынимал из рукава,
В толпу бросая, как монеты:
Берите! Пользуйтесь! Дарю!
И ни один из тех Поэту
Не прошептал: «Благодарю!»
Ломали, рвали, искажали
Не форму лишь, но самоё,
И заносили на скрижали:
Мол достояние моё.
А он безвестным отошедши,
Всё улыбался с камня им,
До пониманья не дошедшим
Тех истин истинных глубин.

На пламя,  и не однажды,
Палящее жарким светом,
Судьба меня заносила,
Как парусник злые ветры.
Но я мотылёк отважный.
Я буду играть на флейте,
Покуда достанет силы.
Вы только меня согрейте