Она попробовала пригласить Марту.
Мне нужна натура со сложным ракурсом. Думаю, ты справишься.
Что за ракурс, говори без утаек. Сесть на шпагат? Положить ноги за уши? Или, может, зависнуть в воздухе?
Опять твои шуточки! Мне нужно, чтобы человек поднял голову вверх.
Опять твои шуточки! Мне нужно, чтобы человек поднял голову вверх.
Это можно.
Сверху мы установим лампу дневного света. Нужно, чтобы свет падал прямо на лицо.
Ладно, вздохнула Марта. И это можно.
И еще надо будет счастливо улыбаться.
Вот это уже сложнее.
Картина называется «Счастье». В идеале на ней сразу должно быть видно, что человек счастлив. Что энергия у него просто брызжет через край.
Может, мы переделаем твою картину в другую? Скажем, в «Тошнотворность»? Тогда позировать у меня получится лучше.
Нет-нет, это должно быть именно «Счастье». Хотела попросить Оуэна позировать мне, но он отказался. И хорошо. Счастье у него изображать не получается.
Думаешь, у меня получится? Ладно, делаю это только ради дружбы. Нарисуй как-нибудь картину под названием «Дружба». Изобрази там художника-садиста и натурщика, умирающего в муках.
Кристина засмеялась:
Ты не поверишь. Оуэн мне предложил практически то же самое!
Оуэн действительно забежал на десять минут. Марта обрадовалась ему как лучшему другу.
Слава богу, ты пришел! Я пока могу размять шею и убрать с лица эту идиотскую улыбку. Хотя, кажется, она не слезет с меня еще долгое время. Я даже спать буду с ней.
А с кем ты спишь обычно? спросил Оуэн.
Марта шутливо дала ему подзатыльник. Пока Кристина ходила мыть руки, Оуэн и Марта не на шутку разыгрались. Она вернулась в комнату и с удивлением обнаружила, что они бегают друг за другом, чтобы ущипнуть.
Твой Оуэн пошляк! объявила Марта. Как ты можешь с ним работать? Он тебя еще не изнасиловал?
Нет, ответила Кристина.
Когда она общается с Оуэном, тот не позволяет себе таких вещей. Ему даже в голову не приходит говорить ей что-нибудь пошлое, щипать или бегать за ней по комнате. У них давно уже сложились хорошие дружеские отношения, и среди них не было места развязности. С Мартой он ведет себя по-другому.
Давай я покажу тебе новую песню, сказала Кристина. И перестаньте тут бегать оба! Еще не хватало, чтобы вы что-нибудь сломали.
Оуэн и Марта послушно сели на диван. Оуэн пихнул Марту в бок. Она захихикала и тоже ткнула его чем-то.
Кристина вытащила бумаги и стала просматривать.
Ты что же: написала не в компьютере? спросил ее Оуэн. Так ведь проще.
Да, но компьютера не было под рукой.
Она села за рояль и стала что-то наигрывать.
Ты что же: и ноты записала на бумаге? удивился Оуэн.
Да, понимаешь, рояля под рукой тоже не было.
Где же тебя посетила муза?
В такси. А в машине, представь, не было ни рояля, ни компьютера. Пришлось вытащить из сумочки бумагу и сделать набросок.
И ты успела?
Не совсем. Мы приехали на место, а я еще дописывала. Я попросила таксиста немного подождать. Он не отключал счетчик.
О, так можно спустить целое состояние, сказала Марта. По крайней мере, если бы я осталась в машине сочинять песню, я бы не вышла оттуда несколько дней. И в конце концов умерла бы с голоду.
Кристина, наконец, разобралась с тем, что написано. Она поставила бумагу на пюпитр.
Ну, слушайте.
Оуэн и Марта слушали внимательно и даже не пихались.
Удивительно, сказала потом Марта. Как потом из этой песни Оуэн сделает рок? Сейчас она звучит, как старинный романс.
Я сочиняю только стихи, иногда стихи с мелодией. Все остальное делают Оуэн и Шон. Они мастера делать из наброска цельную картину.
Да, мы такие, сказал Оуэн. Дать автограф?
Глава 4
Марта редко рассказывала о себе. Она работала в медицинском научно-исследовательском центре, где участники подписывали договор о неразглашении. Это касалось только научных исследований и разработок. Но Марта так привыкла хранить все в тайне, что это вошло в привычку. Она не рассказывала ни о людях, ни об отношениях в коллективе, ни о родственниках, ни о мужчинах, ни о домашних заботах. Это была женщина-загадка в самом полном смысле.
Иногда Кристина обижалась:
Расскажи хоть, чем ты вообще занимаешься? Я дружу с тобой десятилетие, но не знаю тебя.
Ты прекрасно знаешь, кто я, отвечала Марта. Я хороший человек, и это главное. Ты же не рассказываешь ненаписанные стихи, не показываешь недоделанные картины. Вот и мне позволь молчать о своей работе. Придет время, и ты все узнаешь.
Марта была незаменимой подругой. Она не рассказывала о себе, зато выслушать могла что угодно. Иногда Кристине казалось, что если бы рядом не было Марты, ее жизнь пошла бы совсем по-другому. А сколько советов дала ей подруга! С ней было очень надежно.
Я тут на досуге вот что придумала, сказала однажды Марта. Почему бы тебе не купить обручальное колечко и не ходить с ним повсюду? Будут спрашивать о личной жизни, показывай им свой средний Ой, то есть, я хотела сказать, безымянный палец.
Кристина засмеялась:
Где же я возьму кольцо? Их продают парами.
Положишь мужское кольцо на полочку, пусть лежит. Может, когда-нибудь пригодится, Марта лукаво захихикала.
По-моему, ты на что-то намекаешь, сказала Кристина.
Конечно, намекаю. А вдруг тебе встретится человек, которого ты полюбишь? Вот тут-то как раз колечко и понадобится.
Кристина поморщилась:
И ты туда же! Пока я не выполню все планы, о мужчинах я даже думать не буду. Это исключено, чтобы я кого-то полюбила.
Ну а вдруг тебе попадется идеальный человек?
Да где же его взять?
Ага! засмеялась Марта. Ты не отрицаешь. Ты говоришь: «Где его взять?» Значит, не отказалась бы от идеального человека?
Как ты себе его представляешь?
Причем тут я? Идеальным он должен быть для тебя. Скажи, какого человека ты посчитала бы идеальным?
Кристина на минутку задумалась. Взгляд ее стал мечтательным. Марта обрадовалась, что подруга не совсем оторвана от жизни, а способна испытывать вполне земные интересы.
Идеальный это значит, я прихожу домой, а он не мешает. Сидит себе на диване. И желательно, не разговаривает: терпеть не могу, когда отвлекают.
Очнись! безобидно сказала Марта. Я спрашиваю не о диванной подушке, а об идеальном человеке.
Кристина постаралась представить его более живым. Вот приходит она вечером домой, а там поджидает мужчина ее мечты.
Пусть вечерами спит, а к ночи просыпается.
Обычно она забегает в дом, на ходу скидывая с себя обувь и верхнюю одежду. Первым делом включает компьютер, бегло просматривает вчерашние наброски. Это заставляет настроиться на рабочий лад, поймать нужную волну. Затем уже можно умываться, переодеваться, ужинать но как можно быстрей, чтобы даром не терять время. Иногда она бежит в мастерскую, на ходу дожевывая бутерброд. Или обнаруживает потом на кухне недоеденный салат. Зато хорошо поработала!
Если в этой суматохе появится человек, который будет с ней общаться, ничего она толком не сделает.
Марта предложила:
Может, он готовил бы тебе кофе, пока ты работаешь?
Нет-нет. Я готовлю его сама, когда в творчестве возникают паузы. Знаешь, иногда нужно что-то обдумать, решить, как сделать лучше. И потом на картину полезно посмотреть с другого ракурса. Я делаю кофе, возвращаюсь и смотрю на полотно под другим углом. А если кофе будет приносить кто-то постороний, это не получится.
Что тогда делать идеальному человеку?
Пусть вешает картины на стену. Все-таки это мужская работа. И крышку рояля может мне открывать.
Марта тяжело вздохнула:
Найми себе слугу. А идеальный человек пусть делает что-нибудь другое! Чем бы ты занялась с ним в свободное время?
Кристина засмеялась:
Марта, дорогая! В свободное время я ем и сплю. Все остальное у меня по пунктам расписано.
А идеального человека куда впишем?
На вечеринки и собрания. Он бы ходил туда со мной и блистал обручальным кольцом на пальце. И ни у кого бы не возникало вопросов о моей личной жизни. Подошел бы ко мне мистер Пресс, а идеальный человек тут как тут: «Вы уже поговорили с моей девушкой? Тогда я заберу ее от вас». Тогда ни один Дэвид не посмел бы оставлять контакты в тетради для отзывов. И ни одна Лиззи Браун не сказала бы: «Бедняжка так одинока!»
Марта была разочарована.
Неужели идеальный человек нужен только за этим? А как же любовь?
Какая любовь, ты что?
Ну и правильно! Все мужчины козлы! Нечего ждать от них любви. Просто глупо.
Вовсе они не козлы. Среди них всякие есть. Просто у меня на любовь времени нет. Ведь нужно еще столько успеть!
Марта только рукой махнула:
Тебя не переделать. Хотя тешу себя надеждой: вот попадется тебе идеальный мужчина, ты по-другому заговоришь!
Глава 5
Кристине всегда нравилось у Энтони Гринвуда. Офис главного редактора был просторный и светлый. Из окна открывался шикарный вид на город. Но самое главное душевная атмосфера. Казалось, ты всегда можешь найти здесь понимание.
Сам мистер Гринвуд тоже производил благоприятное впечатление на Кристину. Угостил кофе, сказал пару фраз «о том, о сем» и приступил к делу.
Сам мистер Гринвуд тоже производил благоприятное впечатление на Кристину. Угостил кофе, сказал пару фраз «о том, о сем» и приступил к делу.
Я пригласил вас, чтобы обсудить деловое предложение. Но на самом деле у меня их два.
Что ж, начнем с первого.
Хорошо. Я присмотрел для книжной обложки вашу картину.
Кристина не смогла удержаться от широкой улыбки. Она понимала, что деловые предложения нужно обсуждать в консервативном тоне, а не светиться радостью. Но никак не получалось совладать с собой.
Здорово! Кто автор? О чем книга? Я должна знать, куда пойдет мое искусство.
Имеете полное право. Я подготовил пакет документов для ознакомления. Позже возьмете у секретаря. Что ж, преступим ко второму предложению. Оно
Энтони Гринвуд замялся, подыскивая нужные слова. Это было странно. Кристина привыкла видеть в нем человека прямого и честного. Почему же он мнется?
Второе предложение несколько более щепетильное, сказал он.
Кристина думала, ее радостное настроение ничем не испортишь. Но оказалось, это так легко: стоит всего лишь заговорить на щепетильные темы. Они никогда не заканчиваются ничем хорошим. Энтони Гринвуд не из тех, кто позволяет себе лишнее, но вот даже он переступил эту черту.
Дело вот в чем, сказал Энтони. Ситуация с современной прозой оставляет желать лучшего. Я как главный редактор книжного издательства порой просто за голову берусь: почему так измельчала наша литература. Встретить что-то стоящее практически так же трудно, как найти иголку в стоге сена. Пока перевернешь все сено, иголка, глядишь, заржавела.