По свидетельству П.П. Перцова, публикация романа в журнальном варианте прошла совершенно незамеченной, и признание роман получил только после первого отдельного издания его в 1907 году издательством «Шиповник»[9].
Известно, что после публикации «Мелкого беса» в журнале «Вопросы жизни» Ф.К. Сологуб обращался в «Скорпион» к С.А. Полякову в письме с просьбой взять на себя издание» (22 октября 1905) и к В .Я. Брюсову (3 апреля 1906), а также в издательство «Гриф» С.А. Соколову (8 марта 1906), Н.П. Рябушинскому (издателю «Золотого Руна»). Но получил от всех отказ. Главной причиной отказа назывался застой на книжном рынке и занятость. Однако А.Л. Дымшиц видел причину «издательского бойкота» в том, что роман не вписывался в рамки символистов, что он слишком реалистичен[10]. И только в 1907 году роман был опубликован издательством «Шиповник».
20 января 1907 года Ф.К. Сологуб получает от издательства «Шиповник», договорные условия за подписью С.Ю. Копельмана на издание «Мелкого беса»[11].
«Шиповник» издательство, основанное в Петербурге З.И. Гржебиным и С.Ю. Копельманом в 1906 году, традиционно рассматривается как основной оппонент и конкурент издательского объединения «Знание». В книговедческих работах упоминается в связи с издательством З.И. Гржебина двадцатых годов[12]. Однако издательство заслуживает большего внимания со стороны исследователей, так как оно занималось пропагандой современной культуры и старалось издать лучшие образцы литературы, искусства, философии своего времени. Обширный каталог «Шиповника» на 1911 год показывает, что издательство, кроме беллетристической литературы современных отечественных и зарубежных писателей, а также книг для детей, выпускало критическую литературу, современную философию, публицистику. Имелся и социально-политический отдел. Организаторы издательства привлекали к сотрудничеству отечественных писателей и художников, многие из которых до этого участвовали в журналах «Жупел» и «Адская почта». Издательство выпустило в свет собрания сочинений Л. И. Андреева, Ф. К. Сологуба, Б. К. Зайцева, С. И. Сергеева-Ценского, А. Л. Ремизова, Г. И. Чулкова и Л. Шестова.
Литературно-художественные издания «Шиповника» на протяжении всей его деятельности выпускались в среднем тиражом от 1 000 до 6 000 экз. Цена за такую книгу варьировалась от 50 к. (в обложке), или от 75 к. (в переплете) до 2 руб.[13]. Продукция «Шиповника» продавалась в книжных магазинах и железнодорожных киосках по всей России. Отделения издательства были открыты в Москве и Вильне.
«Шиповник» издавал произведения писателей реалистического и модернистского направления: А.Т. Аверченко, Л.Н. Андреева, А.С. Вознесенского, С.М. Городецкого, О. Дымова, Б.К. Зайцева, А.М. Ремизова, А.С. Серафимовича, С.Н. Сергеева-Ценского, Н.А. Тэффи, А.Н. Толстого, С. Черного. В оформлении изданий участвовали художники И .Я. Билибин, М.В. Добужинский, Г.И. Нарбут, Б.М. Кустодиев, Е.Е. Лансере, К.А. Сомов и др. Общие подходы в оформлении книги, в том числе рисованные обложки с повторяющейся символикой (виноградная ветвь, горящая свеча, театральный занавес, театральные маски), позволили объединить художников и писателей разных направлений. Автор издательской марки М.В. Добужинский.
Петербургское издательство «Шиповник» образовалось позже «Скорпиона» и «Грифа» в 1906 году. Его владельцы, С.Ю. Копельман и З.И. Гржебин, выпускали книги по различным отраслям знания: политике, философии, искусству и литературе (сочинения современных писателей России и Запада). По широте репертуара оно превосходило другие издательства, пропагандирующие «Новое искусство».
Кроме художественной литературы издательство выпускало серию «Библиотека современной философии», книги социально-политической тематики (политические памфлеты) и пр. Сборник Ф.К. Сологуба «Политические сказочки» (1906) помещен в издательском каталоге «Шиповника» в раздел «политические памфлеты».
Роман «Мелкий бес» «Шиповником» был переиздан шесть раз (19071910), а последнее 6-ое издание (1910) вошло в 12-ти томное собрание сочинений писателя (19091912).
Несмотря на то что роман получил высокую оценку со стороны таких известных и популярных в это время критиков, как Е.В. Аничков, В. Боцяновский, П.С. Владимиров, З.Н. Гиппиус, А.Г. Горнфельд, А.Е.Измайлов, К.И. Чуковский, А.Н. Чеботаревская, Г.И. Чулков, Н.Ф. Чужак, он имел скандальный успех. Позже автор сам признал, что этим романом он навлек на себя ненависть и презрение. «Всякий считает себя вправе отождествлять меня лично с той частью Передонова, ходячее имя которой подлец. Нет такой критической статьи о М[елком] Б[есе], в которой не говорилось бы преимущественно об отрицательных сторонах романа. Этот роман, мало изученный критикой и мало читанный публикою, доставил мне только удовольствие слышать, что кроме него, я ничего нужного не сделал»[14].
О том, как третировали автора, можно судить по обвинительному акту 1 февраля 1909 года[15], по которому Ф.К. Тетерникову (Сологубу) было предъявлено обвинение в сочинении и написании предназначенных к распространению романов «Мелкий бес» (появившемся в издании «Шиповника» в марте 1907 года в городе Санкт-Петербурге) и «Навьи Чары» (первая часть романа «Творимая Легенда», напечатанная в том же году в альманахе издательства «Шиповник» в 3 книге), «заключающих в себе противные нравственности и благопристойности соблазнительные описания». В качестве примеров приводились отрывки из «Мелкого беса», описывающих любовь Людмилы Рутиловой к гимназисту пятого класса Саше Пыльникову, «времяпрепровождения влюбленных» и то, что Людмила хочет видеть Сашу раздетым. Слова Людмилы, по мнению обвинительной стороны, объясняющие смысл этих наслаждений (С.323), рассматриваются как свидетельство культа противоестественных наклонностей в романе, в подтверждение чего также ссылаются на описание снов Людмилы (С. 182). Из «Навьих Чар» приводятся авторские слова, рисующие красоту Елисаветы, а также описание свидания Триродова и Алкиной. «Из цитированных выдержек обоих произведений Федора Сологуба усматривается, что названный писатель в своих печатных произведениях, предназначенных к распространению путем продажи, приводит подробные описания не только женского тела и половых сношений мужчины и женщины, но и эротических наслаждений, соединенных с влечением к так называемому садизму. Облекая все это в литературную форму, Сологуб придает всем этим описаниям соблазнительный, безнравственный, порнографический оттенок, чем способствует развращению нравов»[16]. Автору было предъявлено обвинение по двум статьям: 1001 ст. «Уложения о наказании уголовном и исправлении вследствие сего» и на основании 201 ст. «уст[ава] уголовного] Судопроизводства]», которое должно было быть рассмотрено в Санкт-Петербургском Окружном Суде с участием присяжных заседателей. Однако в 1910 году роман переиздается, что свидетельствует о том, что «Мелкий бес» не был запрещен к печати.
В это же время по разным причинам подверглись аресту другая книга Ф.К. Сологуба «Пламенный круг» (М.: Золотое Руно, 1908), книги К.Д. Бальмонта «Белые зарницы» (СПб.: изд. М.В.Пирожкова, 1908), «Злые чары» (М.: изд. ж. «Золотое Руно», 1906), «Стихотворения» (СПб.: Т-во «Знание», 1906), С.М. Городецкого «Кладбище страстей» (СПб.: Шиповник, 1909), М.П. Арцыбашева «Кровавое пятно» (СПб.: Изд. Скирмуна, 1906), «Санин» (СПб.: Жизнь, 1908), Л.Д. Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три уродца» и др[17].
К сожалению, осталась незамеченной важная для автора тема о недостатках школьной системы[18], которая была затронута в романе. Тема была актуальной и потому, что на рубеже веков решался вопрос о реорганизации школьной системы[19]. К 1903 году было предложено два проекта реформы средней школы. Первый проект. Четыре типа средней школы: а) классическая гимназия с двумя древними языками и восьмилетний курс; б) классическая гимназия с одним латинским языком и восьмилетним курсом; в) реальные училища по положению 1874 года и г) шестиклассные школы с упрощенным общеобразовательным курсом. Первые два типа давали право на поступление во все высшие учебные заведения. Воспитанники реальных училищ не должны были приниматься в университеты, а в специальные высшие учебные заведения допускались бы по конкурсному экзамену. Четвертый тип давал право на поступление на гражданскую службу и право производиться в чин без экзамена. Второй проект. Идея объединения средних школ всех типов в первом концентре, т. е. в низших четырех классах, и бифуркацию в старших трех классах, т. к. школа предполагается семиклассная. В школе этого типа в классического отделения предполагался обязательным лишь латинский язык, греческий станет факультативным, а в реальном вводится усиленное преподавание математики. Для абитуриентов реального отделения должны были быть доступны некоторые факультеты университета, а другие по выдержании дополнительного испытания по латинскому языку. В результате был принят первый проект.
Люди несостоятельные и малограмотные не всегда имели возможность дать детям образование. Из судебной хроники начала века описан случай, когда неимущие родители обвинили своего сына в воровстве, для того, чтобы его отправили в детскую исправительную колонию, где их ребенок мог бы получить бесплатное образование. Но судебное разбирательство затянулось, а мальчику исполнилось 16 лет, и вместо детской колонии ему уже грозила тюрьма. Узнав об этом, родители покаялись в обмане, но мальчику грозил срок на три года. О нищете в училищах писал и Ф.К. Сологуб. Как учителя брали по конкурсу подготовленных детей, чтобы легче было заниматься и отчитаться перед начальством. А несостоятельные и малограмотные родители, «как две крысы во сне городничего», писал Ф.К. Сологуб: «пришли, понюхали и ушли ни с чем»[20].
При школе рубежа веков создавался попечительский совет. Избирались они учебным начальством на три года из местных почетных обывателей, делающих взносы в пользу школы. «Пользуются правом носить мундир (нельзя же без мундира), получают чины, если по происхождению имеют право поступить на государственную службу; чины им даются довольно высокие, в гимназиях и реальных училищах до действительного статского советника. Состоят действительными членами педагогических советов, и на заседаниях этих советов занимали первое место, но не председательствуют. Могут посещать уроки»[21]. Ф.К. Сологуб находил почетное попечительство готовым институтом, который при малой поправке мог бы принести большую пользу. «Стоит изменить только способ избрания, а, именно: образовывать каждые 3 года избирательное собрание из родителей учащихся для выбора почетного попечителя или смотрителя. Взнос почетного попечителя следует отменить»[22]. По мнению автора, взнос попечителя всего лишь малая часть школьного бюджета, большую часть вносят родители за учебу, чем казна.
Автор готов был полюбить японцев (после победы в войне) за их любовь к детям, за их веру в своих детей, в отличие от «унылого взгляда» на наших школьников как на «продувной народ», за то, что у них вместо графы «Поведение» стоит «Наклонности». Сравнивая же нашу систему с американской, писал, что есть школа (здание) и учитель, учебные пособия и книги, известен порядок. Дети учатся сами. Но учитель рядом, если нужна помощь.
Расписания нет, как и форменной одежды. Оценки не ставятся. Поведением не озабочены, так как «в культурном обществе много сдерживающих элементов». Западную школу Ф.К. Сологуб называет милой, доброй и внимательной бабушкой. В России школа Баба-Яга.
Расписания нет, как и форменной одежды. Оценки не ставятся. Поведением не озабочены, так как «в культурном обществе много сдерживающих элементов». Западную школу Ф.К. Сологуб называет милой, доброй и внимательной бабушкой. В России школа Баба-Яга.
Ошибкой школьного воспитания Ф.К. Сологуб называл «подравнивание школьников под шаблон». Так, припоминает автор, Зельманову, который учился вместе с Чеховым, учителя пророчили блестящее будущее за примерное поведение и отличные оценки. Но время показало, что они ошиблись, и что нужны школы, где таланты найдут свое признание. В существующей же школе к ученикам применяются шаблоны, а что «вылезает из шаблона, обрезают как лишнее». Ф.К. Сологуб ратовал о защите детей от наказания их розгами. Отношение учителей к мальчикам автор сравнивал с собачкой Рикэ в рассказе А. Франса: «учитель думает, что мальчик собачка». Лицемерным действием называл записи в школьных дневниках, так как в простых семьях из-за этого били детей. Считал, что воспитание дело родителей. Школа должна учить.