Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4 - Терентiй Травнiкъ

Часы я каждый раз их сердце 
Пружину нежно завожу,
И бьют и тикают, за дверцей 
Часы настенные  живут

Я видел, и не раз, как Ангел-
Хранитель  ангел-часовщик
Ночами правил в сердце анкер,
Часов, давая им служить

Душа при этом ждёт и грезит,
Перебирая чётки снов,
Пока прохруст сорвётся с чресел,
Как шестерёночный засов

Меха качаются, и хрипы,
И стоны слышимы подчас.
И на губах  солоновато,
И нервное круженье глаз 
Под пеленой прикрытых век.

И безобидно санитарна
Всегда дежурящая смерть,
Но, по привычному, вульгарна
Когда на дни считают век.

А вот и снег
Ну что ж, писать о снеге 
Мне не впервой, хоть он и первый снег.
Я закрываю дневники о лете.

На сотни долгих, долгих зимних лет
Тетрадь бела, невинна как невеста,
И за окном бело по-зимнему, как встарь.
Отныне с пледом  в кресле моё место,

Отныне  улица, позёмка и фонарь 
Вот первая строка, почти по Блоку
Итак, сегодня  снегопадный стиль:
Был лист  осенним,
был лист  одиноким,
Теперь всё  снег, лист в безопасности.

Беру его, пишу, скрипя по снегу,
Веду тропинку-строчку по листу
Соединился цвет, став вновь единым светом,
Зима рисует бе-ло-ра-ду-гу

Беде не говорите «да»,
Она коварна  ждёт согласья.
Она, что ржавчина для счастья,
Она прилипчива  да, да

Она желает повторений.
Два слога, эхом  только «да».
И вот предстала тенью,
Той, что гуляет по пятам.

Беде не говорите «да»,
Не повторяйте это слово,
Иначе боль  вернётся снова,
Ещё к тому ж и не одна
Беда на «да»  всегда готова 
Всплыть чёрной горечью со дна

А за окном зима без снега,
Коль знать, где взять, давно бы сбегал,
Давно бы выпросил его.
Чтоб было всем  белым-бело.

Чтоб снеговик стоял у дома,
И чтоб скрипело под ногой
Зимой и снежная корона 
Искрилась дальнею звездой.

Совсем нет снега, только ёлки 
Стоят на старых площадях,
И превратились санки в «сонки»
И крепко на балконе спят.

Снегурка  оттепелью стала,
А дед, совсем ослаб, видать,
И на печи, в избушке старой,
Он новый год решил встречать.

И серый волк с Ягою вредной
Бесцельно бродят по дворам,
Где так недавно было детно,
И верещала детвора.

Зима, зима! Давай по-русски,
Завьюжь и заметель пургой,
Стань, по-рождественскому, вкусной-
Превкусной ма-туш-кой Зимой.

Жить одному и быть одному 
Совсем не одно и то же.
Когда я в пути по полгода 
Я тоже  всегда один

Но знаю, что есть на свете,
Места, где не тянет ноша,
Где я обязательно нужен,
Да, что там!.. Где я  любим!

То зная, иду же дальше,
Дарюсь нехоженым тропам,
По жарким пескам и гатям,
По дягельным мхам, камням

Я вовсе не самообманщик,
Бродить  не моя работа.
Кому-то  чудной романтик,
Себе  судьбы капитан

И вот, вдали от чьих-то глаз,
На жалкой почве рассуждений,
Непринуждённой парой фраз
Нас посещает час прозрений

И, в небом отведённый миг,
Души истерзанной наброски,
Как в волшебстве  легко и просто,
Слагаются в единый лик

И в чём бы ни было творенье
Чудесных сил воплощено,
Там, безусловно, только гений,
Мог многое собрать в одно

И цвет, и свет, и мрак, и тени,
И муз неведомый напев,
Как кроткий агнец в час прозрений,
К тебе приходят, человек

Быть может, станется и взглянешь
Ты в небо с земляных глубин
Где сложатся в единый амен
И тварь, и раб, и Господин.

Стал мокрым снег  дар непогожий,
И словно пену для бритья,
Скребком счищает осторожно
Со щёк московская земля.

И как услужливый цирюльник,
С восточным блеском чёрных глаз,
Таджикский дворник караульный
Мне дарит утро каждый раз.

«Ге, с добрим утрам, дня харёший» 
С улыбкой вымолвит вослед.
Спецовка новая  не в пору,
Но, мандариня, её цвет 

Напоминает, вот уж скоро,
Нам год придется провожать.
Не с новым, а с прошедшим годом!
Хочу я в этот раз сказать.

Год  прожит  не хочу с печалью:
Год прожит, значит жизнь  была!
С прошедшим годом  поднимаю,
С прошедшим! Дамы, господа

Она ждала его всю жизнь.
Лишь замуж изредка ходила.
Вот так, обыденно-красиво,
Она ждала его всю жизнь.

И разве грех  простое дело,
Что в ожиданиях успела,
Абы кого любя, родить?
Она ждала его всю жизнь.

С детьми сидела, позже  внуки
Её водили за собой.
Спасали хлопоты от скуки,
От разногласия с судьбой.

Она ждала его всю жизнь.
Кого?  Потом уж и не знала,
На сердце выпало носить
Призывника иль генерала.

Он  не пришёл. Остался где-то
Лежать парнишкой средь полей.
Быть может, я и стал поэтом,
Чтоб хоть в стихах побыл он с ней

Это  жизнь, я часто слышу,
Там, где смерть стучится в дом.
Это  жизнь  потеря близких,
Это  жизнь, когда, как сон,

Как во сне  проходят чувства,
Как в огне  сгорают дни.
В жерлах плавятся искусства 
Вместе с ними короли.

Это жизнь, а ты  стареешь,
Это жизнь  когда болит,
Все, что жизнью не успеешь 
Тенью на сердце лежит.

Это  жизнь, когда «последний»
Не пройдёшь, а  пронесут.
Это  жизнь, когда однажды,
Листья, всё же, опадут.

И сотрётся то, что было
Этой жизнью добела,
Но начнёт писать картину
Вновь пришедшая весна.

Светлой памяти моей сестры,

Стюшеньки

Было много декабря
В этот день холодный.
Жался лист календаря,
Сжался, как негодный.

И кругом на много вёрст
Белым покрывалом,
Даль морозная внахлёст
К декабрю лежала.

А ещё такая синь
Вкрадывалась в душу,
Что привычное: аминь
Не хотелось слушать.

А ещё, такая высь
В вечность зазывала
Что казалось, там есть жизнь,
Там  под покрывалом
А еще, как будто выжал
Кто-то все поля 
Пахла жирным чернозёмом
Свежая земля

Милой Стюше

А будет ещё завтра
И много-много снега.
Так много, что на время,
Укроет им все беды.

И на ресницах  звёзды,
И в варежках  тепло,
Сугробы и заносы
И всем  белым-бело.

И сказка тоже будет
И те двенадцать раз,
В которых, что-то сбудется
Для каждого из нас.

И хрусталём касания,
И ёлочка  зажгись.
Наветы, предсказания
И счастье на всю жизнь.

А, может, раз и  сбудется
На то и  новый год.
Идёт зима по улицам,
И с нею снег идёт.

Загнуть крючок, поставить точку
И, с непременным  «как дела?»
Набраться сил и срезать кочку,
Что счастью под ноги легла.

Чтоб счастье больше не споткнулось,
А достучалось вновь до нас.
Ты, только что мне улыбнулась,
Читая стих, как  в первый раз.

Нет?.. Я ошибся?.. Ты  серьёзна?
Задумчива? Нет, смущена?
Тогда в другой раз будет  слёзным
Моё прошение в стихах.

Я напишу тебе, родная.
Ты ведь  живая Да  живая.
Смотри,  снежинки. Понимаю
Сегодня  всё я по-ни-ма-ю!

Всё, что не скажешь  понимаю.
Конечно! Да!.. Всё,  что захочешь
А хочешь, гномика слеплю?
Жизнь не равняется нулю.

Он оживёт, как лист из почек
Нет, что ты, Настя, не кричу.
Я не кри-чу!!! Ты  слышишь, знаю
Ты ведь живая Да!.. Люблю!
Сестрёнка Стюшенька родная

Я напишу тебе, родная.
Ты ведь  живая Да  живая.
Смотри,  снежинки. Понимаю
Сегодня  всё я по-ни-ма-ю!

Всё, что не скажешь  понимаю.
Конечно! Да!.. Всё,  что захочешь
А хочешь, гномика слеплю?
Жизнь не равняется нулю.

Он оживёт, как лист из почек
Нет, что ты, Настя, не кричу.
Я не кри-чу!!! Ты  слышишь, знаю
Ты ведь живая Да!.. Люблю!
Сестрёнка Стюшенька родная

светлой памяти моей сестры

Стюшеньки

(поэтессе Анастасии Вольной)

посвящается

Не отменить, не изменить,
А только  жить
Продолжить смену
И выволочь себя на сцену,
И в медь прекрасную трубить.
И все цветы, что будут в тему,
К её ногам склонясь,  сложить

Печаль, густая, как смола 
Текла, текла, текла, текла
Меня спросили: «Как дела?»
А я приклеился к печале.
И молчаливо, на восток,
С печалию печально тёк.

А за окном уже цвела
Сирень и пахло Рижским взморьем.
От досуха и до бела
Писалось мне в Первопрестольной.

И доводя строку до звона,
Я резался своей строкой
Заточенной, до полуслова,
Измученной, до запятой

светлой памяти

моей сестры Стюшеньки

Я допишу, я допишу,
Я  допишу твои стихи,
А ты  плыви, а ты  лети,
Теперь, родная, это  можно

Я объясню карандашу,
Что истончились грифели
Он строг, но мудрый, он  поймёт.
Поверь, мне это всё  несложно.

Я запрягусь в двойную лямку,
Я снова вызубрю букварь
И выйду в поле спозаранку
Как шаромыжник, как кустарь.

Я доточу строку до точки,
И ей проткну последний лист,
А ты лети по междустрочью,
А ты по белому лети.

Ни вздоха и ни буквы
Смерть сделать не даёт.
Скупа она на всякое стремленье.

А дальше  всё равно,
А дальше  переход,
А дальше  смерти тихо-е-творенье.

Молчит кладбища скованная сцена,
Молчит погост  неровная гряда,
И только, в самых, в самых тонких венах,
По-ка-пель-но рождается весна.

Смерть  безупречна, вот какое дело.
Есть у неё и меры, и права.
Она давно бессмертие воспела
И вечностью незримо расцвела

Она ходила  еле-еле
Она жила  в тщедушном теле.
Измученная вечной болью 
В стихах подписывалась  волей.

Анастасия Вольная 
Распятая  сестра моя.

Беспомощно стоял и плакал,
Когда стучали молотком.
И раскажденный сладкий ладан
Вис седоголубым дымком

И бубенцы звенели скорбно,
И пахло ёлкой от венков,
И хор казался бесподобным 
Наипечальным из хоров

И время, вырвавшись из плена,
Всё бросило, уйдя вперёд
И не скомандовал отмены
Ни Дед Мороз, ни Новый год

Зима Она пришла  вся в белом,
Чтоб снегом замести следы.
Крошащимся с волненья мелом,
Исправить выкладки беды.

И на доске, под строгим взглядом,
Экзаменующей судьбы
Сменить надрывные расклады,
Всегда отличницы  беды.

Зима Она пришла вся в белом 
До самых кончиков волос.
Всё снежным выкрашено мелом
И стужей в кружево вплелось.

Год прошёл и исчез в веках.
Что досталось слезам и почестям 
Нацарапалось на сердцах,
Написалось незримо в совестях.

Год прошёл и учитель  время
В ноль часов, ноль минут, как в школе
Всё, что было в году, разделит
На хорошее и плохое.