Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4 - Терентiй Травнiкъ 4 стр.

Пусть слово станет всем, чем должно
Быть слову, данному тобой 
С проникновением подкожным
Оно  найдёт тот слой и строй,

Где нужной нотой  самой нужной 
Сыграется до мелочей.
Не обещай, а дай лишь  слово,
Как меру верности твоей.

Не обещай, дай, просто  слово.
Достань из сердца и отдай 
Побуквие  из дорогого
И ничего  не обещай.

Пусть слово станет всем, чем должно
Быть слову, данному тобой 
С проникновением подкожным
Оно  найдёт тот слой и строй,

Где нужной нотой  самой нужной 
Сыграется до мелочей.
Не обещай, а дай лишь  слово,
Как меру верности твоей.

У печали своя печаль
Свои горечи, слёзы  тоже.
Знаю я, что она грустит,
Когда мне хорошо, и всё же

Я люблю эту светлую грусть 
Эти вздохи о чём-то большем
Не могу стихом  не возьмусь.
Про неё отмолчаться  проще.

Быть может, где-то там, за горизонтом,
Куда плывут, срываясь, корабли
Проходит линия совсем иного фронта 
Границею Любви и Нелюбви.

Почти неуловимая, в намёках
Граница между «всё» и «ничего».
Как близко твоё вечное  далёко
И невообразимо далеко.

И каждый раз ты снова перебежчик.
Любовь нагрянет, следом  нелюбовь
То здесь ты провинившийся ответчик,
То там истец, пленённый страстью вновь.

И ничего не повторить
Останутся  воспоминанья.
В них всё: разлуки и свиданья 
Любви, волнующая нить
И ничего  не повторить.

Аллея в парке  было, было!..
И осень  листья ворошила,
И вместе с осенью хандрила
Неисправимая душа.

Потом  зима. Да что там  зимы!..
Плывет картина за картиной
Вниз по реке весенней  льдиной.
Как жизнь и тает не спеша.

Нет, жизнь быстрее: глянь и  старость.
Взломается последний лёд,
И жизнь, оставив здесь напрасность,
С воспоминаньями  уйдёт.

За весною  весна, а мне 
Всё зима. За зимою  зимы.
С занесённостью  выпал век
С колыбели и до могилы.

Где-то там ждёт меня весна,
Где-то там, где для зим нет места
Меня встретит, изъяв из сна,
Всепрощающая невеста.

Где-то там, знаю точно я,
Есть ответы к моим вопросам.
Где-то там есть ещё земля
Для цветущих незримо вёсен.

Готовясь к смерти  воспевайте жизнь.
Благодарите и  дарите благо.
Благословила нас на это Высь,
Та, что бескрайним куполом  в полшага.

Нет, ближе  вчетверть Здесь она! Мы в ней.
Мы с нашим небом с самого рожденья.
От первых вдохов памяти  до дней,
До вечных дней иного пробужденья.

С благодарением иду
В твои поля, моя Россия.
Пусть небыль, что в стихах найду,
В стихотвореньях станет  былью.

Пусть на полях взойдёт строкой
Моё творение стихами.
Моя Россия, я  сын твой,
Навеки принятый сынами.

С благодарением иду
В твои смиренья, Русь святая.
И ничего не ожидая, тебе вверяю
Я судьбу  всех строк своих.

Прими в наследство
Глаголы сердца моего.
Они хранились мною с детства,
И живы  все до одного.

Не одиночество я вижу
В трудах согбенных чернецов,
Не бегство от соблазнов мира,
И не печаль напевов тихих,

А мира Божьего обитель.
Где преломление хлебов
И терпких вин в заветный час,
К Тебе взывают, мой Спаситель.

И в слабом отблеске свечи,
Такой ранимой и дрожащей,
Себя я вижу настоящим,
Как те, дарованные дни,

Что жизнью нареклись здесь мною,
И стали для меня  судьбою,
И с путеводною звездою
К твоим величиям взошли.

Весна она где-то рядом 
За белым февральским углом 
Свои расшивные наряды,
Отложенные на потом 

Латает проталенной стёжкой.
Утюжит замызганный наст.
Вот, снег, растворив  первой брошкой 
Сухая трава напоказ.

Весна обручаюсь ручьями
С тобою и мне не соврать,
Когда я тоскую ночами 
Стихами, изрезав тетрадь.

Как будто право есть у них 
И ноги вытирать о стих,
И рыться в нём, и выметать,
Что верой собрано в тетрадь?

Как будто право есть у них
Задерживать стихотворенье 
Лишать прекрасное  мгновенья,
Когда в нём самый первый крик,

Когда в нём самый первый вдох
Когда обстеночный горох 
И тот не прыток  молчалив
Кто дал им право лапать стих?!

Как будто право есть у них 
Энкавэдэшничать  здесь  в тексте!..
Но знай, Поэт, кто б, ни был ты,
Где б ни был ты  твоя тетрадь
Твоя тетрадь  всегда  на месте!
На самом верном из всех мест 
Где  слово, вбитое, как крест,
Тот самый, что тебе нести
На нескончаемом пути.

Глаголом  жжёт сердца людские
Твоё наследие поныне.
Восстал твой стих, восстал и вновь 
Его строка, как в вену  кровь 
Историю творит из пыли,
Переворачивает были
И провозвествует  любовь.

Счастье может подвести 
Взять, и горе принести.
Ошибиться в одночасье 
Вот оно какое  счастье.

Горе, тоже не проруха,
Может карты перепутать,
И душевное ненастье
Развести случайно  счастьем.

Счастье с горем пополам 
Жизнь готовит  в жизни нам.
Очевидная картина:
В горе  счастья  половина.

Кто в беде  получит счастье.
А счастливые  беду:
Всё зажжённое  погаснет,
Всё погасшее  зажгут.

Чёрствый хлеб  вкуснее в голод.
Ветхий кров желанней в холод.
В жажду  золото  вода.
В счастье горе  не беда.

Всё меняется по кругу,
Всё  вращенью подлежит.
Враг прощёный  станет другом,
Друг, насытившись  сбежит.

Знай, на каждое здесь «да» 
Приготовлена  беда.
В столкновеньях с твёрдым «нет» 
Высекается в жизнь  Свет.

Вдруг истина открылась мне 
Я в тишину вошёл Повсюду
Покоем разливался свет
И всё чудесное  не чудом
Предстало взору моему.
Всё  ясность, всё  определенность
Наук возвышенная стать 
Казалась девой окрылённой,
Что с лёгкостью могла решать 
Решала, но не для ответа.
Ответ был ведом ей  она
Являлась продолженьем света,
Как музыке, порой, струна
Необходима колебаньем 
Преображая чувства в звук