Тетушка, а это машинка для начинки колбас? спросил он, крутанув какой-то рычажок на ней.
Да, это еще прадедушкина, ответила мадам Женевьева. Здесь много редких вещиц. Но не только здесь. Наша мебель куплена во время восстания в Вандее. Это было больше века назад, как ты помнишь. Сейчас за мебель дадут приличную сумму, если предложить ее антикварам.
Она надела фартук, включила вентиль подачи газа к плите, зажгла огонь и поставила нагреваться огромную сковороду. Отрезав приличный кусок сливочного масла, положила его на сковороду и начала быстро взбивать венчиком пять яиц в фарфоровой миске.
Порежь-ка зелень, дорогой Франсуа, сказала она, пододвигая к сидевшему за огромным столом в центре кухни племяннику. Видишь, постарела, уже не успеваю там, где раньше посторонняя помощь была не нужна. Хочу взять кухарку в дом, об этом тоже хотела переговорить с Эммой.
В пышный омлет, поднявшийся в сковороде на высоту трех пальцев, мадам Женевьева добавила зелень и кусочек топленого масла. Затем поставила на стол несколько фаянсовых тарелок, молочник, хлеб, высокую розетку с мелко рубленной копченой сельдью, пышные лепешки, политые маслом и медом.
Садись, милый Франсуа, сказала она, вытирая руки о белоснежное полотенце, все готово. Позавтракай, как в старые добрые времена.
Франсуа подвинул к себе тарелку, в которой горой дымился прекрасно поджаренный омлет ярко-желтого цвета, призывно зеленевший мелкими островками петрушки, укропа и еще какой-то неизвестной ему травки.
Тетушка, тетушка, меланхолично произнес Франсуа, возведя глаза к прокопченным балкам потолка. Сказать, что вы кудесница, значит, не сказать ничего.
Он наклонился и поцеловал тетке руку.
Мерси, мой ангел, жаль, что твоя мать не с нами, но я надеюсь, что на небесах она видит, как нам хорошо с тобой
И мадам Женевьева краешком фартука, совсем по-крестьянски, вытерла уголки глаз, в которых выступили слезы.
Её племянник принялся за прекрасный завтрак, который, как он думал, будет сопровождать его каждый день, пока он живет в родном доме.
Тем временем мадам Женевьева сварила кофе в небольшой изящной турке из красной меди. Затем она подала племяннику небольшое блюдце с нарисованными лиловыми нимфами и фарфоровую чашечку, которую прямо перед ним наполнила густой, благоухающей, ароматной кофейной жидкостью.
Кстати, Франсуа, сказала она, наблюдая, как племянник поглощает ее стряпню, ты не сказал мне, чем будешь здесь заниматься. Или ты решил бросить свои научные занятия?
Она с тревогой посмотрела на молчащего племянника. Он же делал вид, что смакует кофе и оттягивал ответ. Через несколько минут молчания Франсуа достал из портсигара сигарету, прикурил и затянулся первым дымом. После этого он, наконец, прокашлялся и решился.
Дорогая тетя Женевьева, торжественно объявил он. Я, Франсуа Тарпи, магистр медицины и биологии, приват-доцент университета Сорбонна, наконец-то стал богатым человеком. И не просто богатым, а очень богатым. Но не благодаря тем деньгам, которые вы оставили мне, а благодаря собственному труду и голове.
Как это, Франсуа? подавшись вперед и слегка выпучив глаза, которые и так были выпуклы из-за базедовой болезни, вскрикнула мадам Женевьева. Ты выиграл на скачках, на бирже?
Тетушка была так комична в своем аффекте, что Франсуа рассмеялся.
Нет, нет, милая тетушка, он улыбнулся. Я заработал кучу денег своей головой, сделав открытие в науке. Но, к сожалению, об этом еще никто не знает, кроме человека, обещавшего мне заплатить, если я завершу за полгода исследования и представлю ему результаты, которыми он сможет воспользоваться в своем бизнесе, на фабрике.
А так денег еще нет разочаровано протянула мадам Женевьева.
Да, деньги только в перспективе, но до них всего только отрезок пути в полгода длинной.
И он мечтательно потянулся во весь рост, привстав со стула, да так, что хрустнули суставы кистей и колен.
Прошу тебя, Франсуа, ты же знаешь, что я не выношу, когда трещат подобным образом, меня бросает в дрожь от таких манер.
Она раздраженно развернулась в сторону окна и задумчиво стала перебирать листья герани в керамическом горшке местной выделки.
Ты молод и неопытен, Франсуа, тем более, в делах промышленных. Будь осторожен, обещания ничего не значат, пока ты не будешь держать в руках чековую книжку с обещанной суммой. Я все же кое в чем разбираюсь, наслушалась от твоего дяди историй финансовых крахов вот в этой самой кухне.
Ну что вы, тетушка, сказал Франсуа, подойдя к мадам Женевьеве и нежно прикоснувшись рукой к ее седым волосам в завитой по старой моде прическе. Все базируется на моем интеллекте и находчивости, изворотливости и гибкости, если хотите. Я никого не собираюсь обманывать и надеюсь, что этого не будет делать кто-то другой.
Мадам Женевьева вздохнула и сказала:
В таком случае я советую тебе сразу же переговорить с хорошим адвокатом и доверить ему подписание контракта.
А никакого контракта нет и в помине, засмеялся Франсуа. У нас все на доверии.
Мадам Женевьева вздохнула и сказала:
В таком случае я советую тебе сразу же переговорить с хорошим адвокатом и доверить ему подписание контракта.
А никакого контракта нет и в помине, засмеялся Франсуа. У нас все на доверии.
Это, милый племянник, совсем плохо, ответила мудрая тетушка и чтобы сгладить впечатление напряженности от их разговора, который, по правде говоря, ее сильно озаботил, предложила пойти посмотреть комнату, в которой Франсуа будет жить и работать.
Но к этому разговору мы еще вернемся, сказала она. И прошу тебя, не делай необдуманных поступков без моего совета.
Франсуа вздохнул, поняв, что сделал глупость, так откровенно переговорив с престарелой и отставшей от жизни теткой. К тому же он помнил о том, что тетушка не любила финансовых авантюр, поскольку в жизни она видела нужду, о чем часто любила вспоминать.
Они поднялись по крепкой, но скрипучей лестнице на второй этаж. С этой лестницей у Франсуа было связано много воспоминаний о шишках, ссадинах и даже об одном переломе, так как он, по словам тетки, в детстве был очень подвижным.
Вот твоя комната, Франсуа, сказала мадам Женевьева, пропуская племянника вперед. Та самая, в которой ты провел все свое детство, отрочество и раннюю юность. Как видишь, в ней мало что изменилось.
Франсуа прошел по комнате, попрыгал на одному ему ведомой половице, которая издала знакомые звуки, похожие на сломавшуюся фисгармонию покойного мсье Орсэ.
Тетушка засмеялась.
Вспомнил таки, проказник! А помнишь, как изводил гувернанток своими концертами на половице?
И она залилась счастливым смехом.
Я постаралась создать в комнате как можно больше уюта, чтобы тебе было приятно проводить здесь время. Однако, не настолько приятно, чтобы ты лишал меня своего общества.
Франсуа упал на пышные перины кровати и, закрыв глаза, перенесся в детство, когда он, маленьким мальчиком, засыпал в этой мягкой постели, мечтая о ярком и счастливом будущем. И вот теперь он взрослый, но яркого и счастливого будущего хочется так же, и он не знает, когда оно явится и предъявит себя во всей красе.
Франсуа хмыкнул. Пожалуй, он немного приукрасил тетушке свои дела там, на кухне. Что на него нашло? Расслабился под действием вкусной и сытной еды?
Мадам Женевьева на цыпочках вышла из комнаты, полагая, что племянник задремал. Но Франсуа не спал, он думал.
Конечно, его положение в Сорбонне было шатко и непрочно. Это в провинции кажется, что если ты работаешь в парижском университете, известном на весь мир, то можешь себе позволить все или почти все в жизни. Как рассказать тетушке, которая считает его самым талантливым, самым способным, что он, по сути, не может обеспечить свои потребности только заработной платой. Иногда её едва хватало на приличную еду, поскольку почти все средства идут на аренду за съёмное жилье и оплату труда прачки.
Да, работа ученого сейчас не в особом почете. Бегать же дополнительно по урокам и заниматься репетиторством он не имеет никакого желания. Это значит всегда бегом, всегда в мокрых ботинках и почти всегда на пустой желудок. Он затеял дельное научное исследование, недаром им сразу же заинтересовался сам мсье Дюлок. Одному Богу известно, как сведения об исследованиях Франсуа в университетской лаборатории, похожей на сарай, проникли к этому финансовому гуру. Об этом, кстати, следует на досуге поразмышлять.
То, что мсье Дюлок предложил Франсуа для начала повергло того в шок. Он хотел заплатить за научные исследования Франсуа в сфере биологии и медицины, при условии, что все результаты исследований автоматически сразу же становятся собственностью фармацевтической компании «Дюлок и Дюлок». Предложил очень выгодные условия при совместном внедрении разработок. И это притом, что Франсуа только начал разрабатывать тему гуморальной регуляции и действие гормонов на организм человека. Правда, мсье Дюлок сразу же оговорил, что направление исследований придется немного изменить, но изменить не кардинально. Это он прибавил после протестующего жеста Франсуа, который слушал разглагольствования мсье Дюлока в роскошном кабинете на Елисейских полях.
Кабинет этот резко контрастировал с тем, что видел в жизни сам Франсуа Тарпи, хотя назвать его бедным человеком ни у кого не хватило бы совести. Франсуа стало обидно, когда он вспомнил, как секретарша мсье Дюлока презрительно оглядела его с головы до ног, прежде чем уведомить патрона о приходе мсье Тарпи.
Франсуа всегда весьма щепетильно относился к знакомствам с представителями высших сословий и буржуа. Поэтому нарядился в свой лучший темно-синий костюм, тщательно подобрал рубашку и галстук, обновил бархоткой туфли и специально приехал на такси, чтобы весь облик остался первозданно аккуратным. Тетушкины уроки не пропали даром.
Однако, секретарша, маленькая смазливенькая обезьянка, позволила себе нечто, обидевшее и насторожившее Франсуа. И сейчас он очередной раз переживал ее язвительный взгляд, направленный на его ноги: все было почти безукоризненно, но поношенные, хоть и чистые туфли его выдали. Невозможно держать весь гардероб наготове в ожидании того, что сегодня тебя неожиданно пригласит на кофе знаменитый миллионер-фармацевт.
«Гадюка, подумал Франсуа о секретарше. Посмотрим, как ты меня встретишь, когда я подъеду к конторе на роскошном авто и одежде от лучших парижских портных».