В последующие века наиболее заметным было воздействие каноничных эффектов (преображение предметного мира при помощи орнамента и цвета) культуры Ислама с XIII в., а в XIV в. ремесленных традиций Золотой орды (высокохудожественные образцы «синтетического» искусства с преобладанием художественных тенденций Кавказа, Средней Азии и мусульманского Востока). В письменных источниках содержится ценная информация также о художественном оформлении золотордынских юрт с войлочным покрытием. Так, например, красочное описание убранства юрты Берке, правнука Чингисхана, приведено в сочинении Ибн Абд Аз-Захира: «Он, Берке, находился в большом шатре, в котором помещается 100 человек; шатер был покрыт белым войлоком, а внутри обит шелковыми материями, китайками, драгоценными камнями и жемчужинами» [11, с. 76]. Это же описание повторяется в общих чертах у другого автора Шафи, сына Али, где сказано: «у него войлочный шатер, в котором помещается 500 всадников и который внутри отделан жемчужинами и драгоценными камнями» [12, с. 118].
Войлочные полотна казахов завораживали силой эстетического воздействия таких путешественников средневековья, как Фазлаллах Рузбихан, Плано Карпини и других, оставивших восторженные отзывы о художественном достоинстве этих изделий. Так, в частности, бухарский историк Фазлаллах Рузбихан пишет следующее: «Узрел я обширные дома с окошками, прикрытыми войлочными занавесками, очень красивыми и искусными казахи производили разноцветные войлоки с необычайными узорами», «Дома их (казахов Ш. Ж. Т.), сделанные из деревьев, возвышаются ввысь подобно дворцам, и по просторности своей подобны миру. Стены, сделанные из белого тополя, очень крепкие, и устройство их доведено до совершенства. Кибитку сверху покрывают войлоком разнообразной и редкостной окраски и овечьими шкурами. В них проживают султаны и знатные из казахов. Кибитки эти красивы, каждая из них может вмещать более 20 человек, пребывающих и отдыхающих в них сидя. Эти кибитки установлены на колесах, и множество верблюдов тянут их. Я поразился их устройству, ибо установленные на повозках, они очень громадны и вместительны, а также со всех сторон имеют окошки и форточки и покрыты войлоком. Внутри они прекрасны по устройству и красивы точно так же, как дома эмиров и султанов» [13, с. 110, 128, 130].
Сейфи о качестве войлока писал: «Их (казахов Ш. Ж. Т.) кафтаны сделаны из овечьей шерсти, они окрашиваются в разные цвета и становятся похожими на атласные кафтаны; их отправляют в Бухару и там покупают по той же цене, как атласные, до того они красивы и тонки. Из той же шерсти делаются у них плащи от дождя; шерсть совершенно непромокаема [14, с. 338].
Юрты, повозки, крытые орнаментированным войлоком, воспроизведены также в гравюрах, рисунках и живописи XVIIXIX вв. таких авторов, как Адам Олеарий, А. О. Орловский, Лаплант, Гейслер, И. Клапрот, Н. Г. Хлудов и других.
Таким образом, можно сказать, что генезис искусства изготовления художественного войлока казахов восходит к культурному наследию ранних кочевников, традициям средневекового периода. Эстетико-технологические традиции предшествующих периодов, несмотря на существенные временные разрывы, не исчезали бесследно. Наиболее яркие элементы прошлого, интерпретируясь, видоизменяясь и приобретая новую образность, транслировались на протяжении длительного времени. Этот факт объясняет присутствие в казахских войлочных произведениях архетипических образов и рудиментов древней культуры. Благодаря бережному отношению к наследию предыдущих эпох, а также включению своего мощного пласта творческих наработок казахский народ сформировал и воздвигнул кошмовойлочное производство на уровень яркого художественного явления и классической завершенности.
Искусство кошмоваляния казахов относится и к домашним промыслам, и одновременно к художественным ремеслам, поскольку войлочные полотна, в том числе декоративные, поставлялись на международные рынки. Согласно средневековым письменным источникам и новейшим исследовательским результатам, войлок с территории Казахстана использовался в качестве денежного эквивалента в торговых операциях, производимых через Великий Шелковый путь [15, с. 109]. Казахи эту продукцию, наряду с лошадьми и овцами, обменивали на различные товары из России, Китая, Средней Азии и других восточных стран до второй четверти XX века включительно.
Казахские женщины кошмовалянием занимались наряду с другими разнообразными видами домашних работ. Данному навыку обучали девочек с детства, что являлось важной составляющей традиционного воспитания. Согласно народному представлению казахов, девушка, искусная в рукоделье, обладает не только трудолюбием, но и логикой, пространственным воображением, чувством ритма, цвета и фантазией.
Исключая певиц, народных поэтесс, жён социальной верхушки, которые были на особом положении, в реальной жизни именно умные и инициативные женщины умели создавать орнаментальные трафареты, шить, ткать и вышивать, т. е. им была присуща активная творческая жизнь. Говоря точнее, занятие прикладным искусством было выходом их творческой энергии, возможностью самореализации. В связи с этим у казахов существуют поговорки: «Акыл бастан шыгар, онер жастан шыгар» (Уму и искусству учат с детства); «Онерсиз кыздан без, онегесиз улдан без» (Беги от девушки, далекой от рукоделья, беги от юноши, далекого от воспитания).
Интересные сведения приводит Левшин: казахские женщины «непременно должны заниматься обучением дочерей своих разным искусствам, необходимым в домашней жизни» [16, с. 334]. Невестка, не способная к таким занятиям, становилась объектом осуждения. В связи с этим существует пословица: «Еркектин сулугы акылда, айелдин акылы сулукта» (Красота мужчины в уме, а ум женщины в красоте, в широком понимании). Имеется в виду, что умная невестка, помимо умения подать себя, готовить пищу, наливать чай, должна быть талантливой в прикладном искусстве, обладать эстетическим вкусом. От неё ожидали зрелищной красоты во всем: в опрятности одежды, грациозной походке, манерах, жестах, в дизайнерском мастерстве. Невестка должна была создать художественный текстиль и организовать красочный микромир, тем самым озаряя дом мужа, в чем она уподоблялась доброй волшебнице.
В состав приданого, помимо скота, входили костюм и одежда невесты, конь с красочно оформленным снаряжением, а также убранство юрты, среди чего важное место занимали художественно выполненные войлочные ковры. Богатые невесты привозили к мужу, помимо всего прочего, свадебную юрту с белым войлочным покрытием ак уй (рис. 1), за исключением семантически значимых частей: купольной решетки шанрак с войлочным покрытием тундик, дверного косяка босага, что доставлялись, по традиции, женихом.
Рис. 1. Казахская белая юрта ак кииз уй. XX в.
Преобладание войлочных изделий в составе приданого обусловливалось традиционным осмыслением их как вещей, связанных с образом барана символа плодородия и богатства. В сельских местностях вплоть до недавнего времени эти изделия являлись непременной составной частью приданого казахской невесты. Интересно привести данные о соотнесенности цвета войлочного покрытия юрты с семейным положением хозяев у казахов. Согласно казахской традиции, в юртах вдов или вдовца белый покров менялся на серый или коричневый цвета, а жилище уже обозначалось лексемой кара уй (черный дом). Таким же оставался цвет юрты, как говорят очевидцы, при повторном их браке.
Изделия высокого художественного уровня свидетельствовали не только о таланте, трудолюбии невестки и её матери, но и отражали имущественный уровень отчего дома. Тогда как отсутствие должного эстетического оформления вещей считалось и признаком лености, и низкого интеллектуального уровня невестки. В таком случае свекровь свое недовольство высказывала в иносказательной форме: «Шешен коп уйктаган екен, акен коп жорткан екен» (Мать твоя, оказывается, много спала, а отец много ездил). Даже в наши дни в сельской местности обращают внимание на наличие в приданом вещей ручной работы.
Характерная черта народных умельцев не только бережное отношение к материалу и понимание его эстетических природных свойств, но и способность выявлять и художественно преображать их при минимуме инструментария. Другой особенностью их деятельности является синкретичный характер творчества. Например, мастерицы в одном лице совмещали разные виды творческого труда: кошмоваляние, ткачество, вышивание. Еще одна важная черта женских видов ремесел коллективность творческого процесса.
Если небольшие бытовые вещи из войлока можно было сделать самой, то напольные ковры, имеющие практическое назначение и необходимые почти в каждом доме, требовали коллективных усилий. Хозяйка объявляла асар просьбу о помощи в выделке войлока. В процессе их создания, что обычно осуществлялось в солнечные летние дни, принимали участие, помимо членов семьи, родственницы, подруги, соседки. В данном виде творчества происходила согласованность действий, исходящая от навыка, традиций, знания, коллективности мышления. Здесь не было споров, соперничества. Это тот случай, когда женщины объединялись в одну команду без лишних слов, так как все было известно и заранее определено. Это было и общение, и совместное творчество, сопровождаемое шуточными и обрядовыми песнями, частушками, речитативами, ритуальными действиями, застольем и играми. В принципе, это было радостным трудом с предвкушением довольно быстрого (без учета подготовки сырья сам процесс валяния занимал один день) и наглядного результата.
Виды войлочных изделий
Располагая овечьей шерстью в изобилии, казашки проявили необычайную смекалку и фантазию в разнообразном ее применении. По сути, войлок, в силу своей экологичности, природных благоприятных качеств, в условиях кочевого образа жизни стал важнейшим бытостроительным материалом. Можно сказать, что кошмовойлочное искусство, обладая емкой этнокультурной художественно-технологической памятью, пронизывало практически весь предметный мир домашней среды. Интерьер юрты казахов (рис. 2) отличался выраженной колористической щедростью, что в определенной мере, на психологическом уровне, с одной стороны, разнообразило преобладающий монохромный природный ландшафт, а с другой отмечало и стабилизировало на художественно-семантическом уровне освоенный собственный мир.
Рис. 2. Фрагмент реконструкции интерьера юрты. XX в.
Исходя из этих представлений, юрта являлась своеобразным музеем, где предметы быта, предназначенные для практических целей, одновременно играли эстетическую роль. Купол юрты декорировался ткаными орнаментальными полосами разной ширины и разноцветными кистями. Стены увешивались красочными войлочными, ткаными, вышитыми коврами. Полы устилались узорными войлочными коврами и цветными ткаными паласами. В юрте существовало почетное место тор (напротив входа), выделяемое декоративным оформлением (рис. 3). Для этого ставили друга на друга декоративные сундуки, чемоданы, поверх чего горкой клали свернутые тканые и войлочные ковры, матерчатые мозаичные спальные одеяла, подушки. На пол перед тор усаживали гостей, которым дополнительно постилались нарядные небольшого размера индивидуальные коврики, а также предлагались в изобилии подушки.