Сквозь високосный год. Поэтические хроники. Книга вторая - Сергей Виноградов 5 стр.

И потому спешу расправить плечи,
Чтоб взгромоздить на них не жизнь, а вечность,
А, может, только то, что мне осталось
Но я готов, презрев свою усталость!

Если есть в мире что-то такое,
Что нельзя не познать, не понять,
Вряд ли в этом себя обвинять
За незнание наше нам стоит.
Даже если оно существует
Это Нечто везде и вокруг,
И его мы пугаемся вдруг,
Но свой страх поборов, торжествуем,
Что мы тоже не просто Ничто,
Что мы тоже чего-то да значим.
Жизнь напрасной была бы иначе,
А сегодня со смыслом зато!
И пусть смысл жизни нашей в сомнениях,
Что наш мир не совсем то, что есть,
Но в нём главное то, что мы здесь.
И не важно, в каких поколениях

Ваше величество, ваше высочество
Гордое царственное одиночество,
Вы по ночам ко мне в гости приходите
Позвольте спросить, что во мне вы находите?

А может и правда, мы очень похожие:
Судьбой обделённые и неухоженные,
И оба опять же под «мухой» при этом,
И оба  пьянчуги, и оба  поэты

Вместе мы пишем и вместе страдаем,
Вместе смеёмся и вместе рыдаем,
И так коротаем проклятые ночи,
Вот только друг другу мы рады не очень

И ближе к рассвету уйдём молчаливо 
Я в полудрёму, а вы горделиво
В моё подсознание  царство сомнений 
До завтрашней ночи тоскливых мгновений

Казалось это было лишь вчера
Мазурки темп сменяли звуки вальса
И в вальсе том кружились юнкера
И весело смеялись их подруги
И от любви кружилась голова,
А может быть, вино в том виновато?
И в этот миг вступал в свои права
Век новый, век кровавый, век двадцатый
Но ничего никто ещё не знал
И ничего никто ещё не ведал
И продолжал шуметь весёлый бал,
Встречая век, несущий смерть и беды

Если есть в мире что-то такое,
Что нельзя не познать, не понять,
Вряд ли в этом себя обвинять
За незнание наше нам стоит.
Даже если оно существует
Это Нечто везде и вокруг,
И его мы пугаемся вдруг,
Но свой страх поборов, торжествуем,
Что мы тоже не просто Ничто,
Что мы тоже чего-то да значим.
Жизнь напрасной была бы иначе,
А сегодня со смыслом зато!
И пусть смысл жизни нашей в сомнениях,
Что наш мир не совсем то, что есть,
Но в нём главное то, что мы здесь.
И не важно, в каких поколениях

Ваше величество, ваше высочество
Гордое царственное одиночество,
Вы по ночам ко мне в гости приходите
Позвольте спросить, что во мне вы находите?

А может и правда, мы очень похожие:
Судьбой обделённые и неухоженные,
И оба опять же под «мухой» при этом,
И оба  пьянчуги, и оба  поэты

Вместе мы пишем и вместе страдаем,
Вместе смеёмся и вместе рыдаем,
И так коротаем проклятые ночи,
Вот только друг другу мы рады не очень

И ближе к рассвету уйдём молчаливо 
Я в полудрёму, а вы горделиво
В моё подсознание  царство сомнений 
До завтрашней ночи тоскливых мгновений

Казалось это было лишь вчера
Мазурки темп сменяли звуки вальса
И в вальсе том кружились юнкера
И весело смеялись их подруги
И от любви кружилась голова,
А может быть, вино в том виновато?
И в этот миг вступал в свои права
Век новый, век кровавый, век двадцатый
Но ничего никто ещё не знал
И ничего никто ещё не ведал
И продолжал шуметь весёлый бал,
Встречая век, несущий смерть и беды

Что после нас останется на свете,
Когда уйдём мы в мир иных стихий?
После одних останутся их дети
После других  останутся стихи
А я хочу оставить то и это,
Надеясь в час, когда нас призовут 
Стихи переживут своих поэтов,
А дети, точно, их переживут!

Идём к друзьям. Могильные холмы
Бумажными цветами украшаем,
Но ничего уже мы не решаем,
И что-то изменить бессильны мы.
И от того чувствительней потери
Друзей, которых больше не вернуть,
Но смерть, увы, нельзя нам обмануть
И всё-таки я в их уход не верю.
И кажется мне  их давно здесь нет,
Могилы и кресты на них  формальность,
Для тех, кто понимает смерть буквально
И кто не верит в тот  загробный Свет

Лишь слабым в утешенье смерть дана
Лишь слабые в ней видят избавление.
Для них их жизнь лишь тяжкая вина,
В которой нет для подвига мгновений.

Для сильных жизнь  борьба, а, значит, смерть
Всего лишь вариант исхода битвы.
И если суждено им умереть,
То лишь в бою. Отнюдь, не в час молитвы

И сильные не просят у судьбы
Поблажки для себя. Для них важнее,
Не то, куда их поместят гробы,
А кто в бою окажется сильнее!

Смерть  это приз тому, кто духом пал,
Кто потерял надежду на иное
Я оказался слабым и пропал
И был убит в бою с самим собою

Смерть собирает дань на поле брани
И в том её работа  не вина
Лишь ей одной известно всё заранее
Про всех, кого возьмёт себе война
Записаны все мы в тех чёрных списках.
Заполнены посмертные листы.
Погибшим смерть поставит Обелиски
Оставшимся в живых  потом Кресты

Звенят литаврами оркестры,
Гремят салюты повсеместно,
Победе нашей каждый рад.
Но не окончена война
Пока остался неизвестным
Хотя б один её солдат

В час, который, увы, будет мне
Никогда не известен,
Но который придёт.
Он не может совсем не придти.
Попаду я на небо
И друзей соберу своих вместе,
Чтоб отметить начало
Моего неземного пути

Соберёмся, как было, и не раз,
На земле нашей грешной,
Посидим, погрустим,
И помянем оставшихся там.
Если Бог разрешит нам
На небе собраться, конечно,
А иначе зачем
Свою душу я Богу отдам?

Дружбу нашу и смерти
Навряд ли под силу разрушить,
Ну, а Бог укрепит верой
В нас тот земной наш союз
Я на небо приду
И слетятся друзей моих души,
Чтобы крепко обняться.
Крепче нет ничего
Братских уз

Но пока высоко от меня
Это небо с друзьями
И пока на земле у меня
Много дел и забот,
Пусть приходят они
В моих снах ко мне сами,
А потом я и сам к ним зайду
В мной  неведомый год

Когда один уже не слышит,
Когда другой душой ослеп 
Любовь мертва. Любовь не дышит.
И место ей давно  лишь склеп,
Чтоб написать над входом строки,
А лучше просто пару слов.
Да, может быть, они жестоки,
Но всё, как есть:
«Прощай, любовь»

Творец творит совсем не ради славы,
Тем более, о славе говорить
Ему, творцу, и вовсе не пристало 
Он просто не умеет не творить
Он просто не умеет жить иначе,
Не думая о почестях притом,
И только стопроцентный неудачник
Не оставляет славу на потом

Я не люблю смотреться в зеркала,
Не потому, что в них боюсь увидеть,
Как беспощадна наша жизнь и зла,
Представив нас не в самом лучшем виде

А потому, что сам стремлюсь понять,
Как мы в такой стране ещё живые?
На зеркала нам нечего пенять,
Если они, конечно, не кривые

Однажды в час ночной ко мне явились
Два ангела похожие на нас,
И понял я, что мне они не снились,
И понял я  пришёл мой смертный час.

Два ангела  предвестника разлуки,
Попутчики иль стражники мои,
Взяв ласково меня под белы руки,
На крыльях в неизвестность понесли

Летели мы сквозь время и пространство,
Как будто вечность дула в паруса,
И слышались вокруг меня, как странно,
Знакомые до боли голоса

И виделись знакомые сюжеты,
Как-будто я по-новой в жизни жил
Летели мы сквозь тьму навстречу свету,
А я в тот миг влюблялся и грешил

А ангелы летели и летели
Известным только им одним путём
И будучи давным-давно не в теле,
Я наконец-то вспомнил и о нём.

И с горизонта вечности увидел,
Как много я ещё не сделал дел.
И так я смерть свою возненавидел,
Что умирать опять не захотел

Вновь за субботой будет воскресение
И ничего не сможет изменить
Ход времени. Любое повторение 
Всего лишь календарь  в нём наша жизнь

В нём наши дни считаем от рождения,
Чтобы примерно знать, когда уйти 
Но зря считаем мы, что люди гении 
Сумели ж календарь изобрести!

Не нам он нужен, чтоб не говорила
Из века в век о нём глупцов толпа
Он просто поводырь наш в нашем времени 
Жизнь наша без него была б слепа

Там, где-то в небесах,
Хрустальный город есть.
Мне ангел мой сказал:
Там всё не так, как здесь.

Там лучше в сотни раз,
И чище и светлей,
Там ждут сегодня нас,
А жизнь ты не жалей

Смерть  это не конец,
Не стоит так тужить,
Хрустальный ждёт дворец
Тебя, чтоб дальше жить

Здесь ты и все  в гостях,
А там  твоя обитель
И не такой пустяк