Чёрный оникс. Детективный роман - Владимир Зангиев 8 стр.

Или вот ещё другой пример. Ветеран войны поделился воспоминаниями к Дню Победы. И рассказал он о тяжёлых днях 41-го. Вспоминал, как держали они оборону в начале зимы в устье Днепра, удерживая важный плацдарм. Не хватало ни еды, ни патронов. К тому же, в окопах непролазная грязь по щиколотку. А по ночам всю эту жижу сковывал морозец. Днём опять пригревало солнце и, перемешанная сапогами, грязь опять хлюпала и налипала на обувь. Негде было обогреться и обсушиться. Целыми днями то отбивали атаки наседающих фрицев, то сами бросались вперёд. Ночью обессиленные валились на дно окопа, чтоб чуть-чуть отдохнуть и собраться с силами. Бывало утром дозорный бьёт тревогу: «Немцы в атаку пошли!» Вскакивает боец на ноги, а у него за ночь шинель вмёрзлась в застывшую на морозе грязь. Так пола и обрывается от резкого усилия и остаётся во льду. Под рукой ничего нет, чтоб постелить в траншее. Это у фашистов всегда дно окопа сухое, устлано аккуратно досками. Тыловики успевают снабжать передовые части стройматериалами. И блиндажи тёплые у них для обогрева и сна всегда на передовой подготовлены. Кофе свой и горячий паёк по часам принимают в комфорте. А что наш солдат? Как всегда, своей неприхотливостью лишь пособляет нерадивым снабженцам. Те только и могут спирт хлестать в тылу. И рассказал ветеран, как солдаты приспособились обустраивать быт в тех окопах:

 Был у каждого из нас свой «иван»  так мы их называли. Это значит  свой труп вместо спального места. Выползали мы в темноте из окопов и притаскивали себе убитого. Потом укладывали на дно окопа и спали на нём. Всё не в жидкой грязи. Пристроишься на трупе, положишь шапку на мёртвое лицо и прикорнёшь словно к подушке. Зрелище это ужасное. Но на войне жизнь протекает в иных измерениях.

 А почему убитых называли «иванами»?

 Так, друг мой, немцы своих покойников тихо забирали каждой ночью. А наших никто не убирал. Они и мёртвые продолжали держать оборону. В перестрелках с врагами, ползая по открытому пространству, прятались мы за холмики тел погибших и принимали они на себя живым предназначенные пули. Вот она неприглядная правда войны

Влад, как есть, записал интервью со слов выжившего героя. Что после этого началось! Городской комитет ветеранов в суд подал на провокационного журналиста.

 Не могло быть такого в нашей армии!  убеждённо с пеной у рта разорялся посетивший редакцию председательствующий среди ветеранов участник войны.

 Ну, а если не было, тогда меж собой разберитесь, уважаемый,  терпеливо объяснял заслуженному человеку главред.  Кому верить из ветеранов? Мы лишь взяли интервью у участника прошлых событий. У него, видимо, на сей счёт имеются очевидцы. Иначе, заявлять о таком прилюдно  это, знаете ли, чревато

Хуже всего дело обстояло с криминальными элементами. К коим можно вполне причислять и местных националистов-казаков. Они чувствовали себя здесь полными хозяевами положения. Создавали свои казачьи сообщества, построенные на военной основе. Их представители напористо лезли везде: во властные структуры, в выборные органы, с милицией осуществляли совместные рейды и одновременно участвовали в криминальных делах. Потом свои представители власти их выгораживали из щекотливых ситуаций. Люди возмущались такой откровенно негативной ролью казачества и постоянно жаловались на творимый ими произвол. Эти борцы за свою идентичность учиняли то армянские погромы, то греков преследовали, то татар. В общем, на неблагоприятном фоне сложившейся в стране обстановки служили дестабилизирующим фактором.

Первый раз Владислава возмутил из ряда вон выходящий случай, когда три пьяных молодца из казаков зверски избили уважаемого в городе престарелого учителя не казачьего происхождения. По этому случаю написал Влад гневную статью. В тот же день его посетил на рабочем месте казачий атаман Остапенко. Не стесняясь в выражениях, казак принялся угрожать расправой. Но Владу самому два года пришлось участвовать в боевых событиях и на такого как он не так просто нагнать страху. И он, твёрдо глядя в глаза предводителю националистов, веско отрезал:

 Я не стану закрывать глаза на безобразия ваших молодчиков!

 Ну тогда мы закроем тебе их сами,  цинично пообещал Остапенко.

На том и расстались, возненавидев друг друга

Потом был совершенно возмутительный случай, когда в центре города на пруду купальщики нашли отрезанную женскую голову. Оказалось, молодой пьяный казак изнасиловал пожилую пенсионерку, жестоко её истязал и в итоге отрезал голову и бросил в пруд.

Постоянные происки казаков будоражили округу. Особенно невыносимы были их пьяные оргии. Тогда лучше совсем не попадаться им на пути  изувечат безжалостно. Как случилось с милиционером Мартышевским. Он вступился возле местного Дома культуры за мужчину, которого избивали два пьяных казака. Те оставили прежнюю жертву и переключились на милиционера. Часа два они злобно отделывали хлипкого вида правоохранителя. И долго куражились уже над мёртвым телом. Били зверски коваными ботинками военного образца: череп пробили, раздробили кости лица, поломали рёбра

Владислав всё это придал огласке, дабы понесли наказание виновные. Только принялись их выгораживать люди с высоким положением. А в почтовый ящик Аксаровых кто-то подбросил записку угрожающего содержания, мол, не заткнёшься  будешь иметь бледный вид. При встречах на официальных городских мероприятиях Остапенко многозначительно намекал, что найдёт на Владислава способ эффективного воздействия.

Но оказались и преимущества в нынешнем положении Владислава. Поприжали языки свои недоброжелательные соседи, когда стали Влада часто видеть по муниципальному телевидению да читать его статьи в местной газете. Поняли разом, что нет резона вступать теперь с ним в конфронтацию. Мало ли на какие высоты вознесёт такого соседа судьба. Решили, что с ним надо быть повежливей! И участковый стал первым здороваться и заискивать, признав превосходство Аксарова над собой. Много в работе лейтенанта было недостатков и если газета тряхнёт его, то может запросто лишиться хлюст своего тёпленького места.

А тем временем Люся объявила о своём достижении:

 Владислав, я встречалась с писателем Лихоносовым. Это тот, что написал культовый роман о кубанском казачестве под названием «Маленький Париж». Он просмотрел твои работы и отозвался о них весьма лестно.

 И что теперь делать мне?

 Лихоносов звонил Валентину Меланьину, возглавляющему молодое крыло начинающих кубанских писателей и рекомендовал тому принять тебя. На субботу назначена встреча.

 И что теперь делать мне?

 Лихоносов звонил Валентину Меланьину, возглавляющему молодое крыло начинающих кубанских писателей и рекомендовал тому принять тебя. На субботу назначена встреча.

 Что я ему скажу?  заволновался Владислав.

 Поедем вместе. Я тебя поддержу морально,  обнадёжила Людмила.

И Роман поддержал друга:

 Давай, не робей, писатель! Будем ждать твоих книг с нетерпением

3. Милашка

Валентин Меланьин встретил Людмилу с Владиславом в своём кабинете в бывшем здании крайкома комсомола на улице Красной 17. Это был крашеный блондин лет сорока пяти. На макушке, когда он наклонял голову, было заметно, что ближе к корням волосы имеют каштановый цвет. Да и глаза у искусственного блондина были вовсе не голубые, как это в таких случаях определено природой, а карие. Весь облик предводителя молодой поросли кубанских литераторов представлял собой тип холерика с ярко выраженной нервической реакцией на окружающее. Его миниатюрные женственные ручки с мелко подрагивающими тонкими пальцами, аккомпанируя хозяину при разговоре, делали жесты, характерные для женщин-кокеток. Масляный взгляд отражал притворную безграничную любовь к посетителям. А во всём остальном известный кубанский прозаик ничем не выделялся из обычной обывательской массы.

 Странный какой-то субъект,  подумал о Меланьине Влад, но тут же успокоил себя: известно, все они, творческие личности, с приветом.

Между тем, беседа получилась плодотворной, обнадёживающей. Меланьин предложил Владиславу принять участие в объявленном литературном конкурсе, посвящённом Дню Победы. С милой улыбочкой он принял от нового автора несколько его стихотворений и рассказов, пообещав показать членам ассоциации для получения компетентной оценки специалистов.

 А как связь с вами поддерживать, Валентин Николаевич?  спросила Люся.

 Запишите мой телефон. Кроме того, по вторникам и пятницам мы проводим заседания здесь, в большом зале, с пятнадцати часов,  пояснил председатель ассоциации.  Так что, милости просим.

 Я привезу на следующей неделе стихотворение на конкурс,  напоследок пообещал воодушевлённый Влад.

Распрощались довольные друг другом. Итак, благодаря Людмиле теперь Владислав имел доступ к писательским кругам в крае. Вернувшись домой вдохновлённым открывшейся перспективой, он за неделю сочинил для конкурса стихотворение «Атака»: