Как кровь чёрная вкруг у копья вдруг бежать перестанет!»
Воеводы, жестоко друг-другу слова городя,
Встали с мест, и разрушили сход пред судами ахеян. {305}
К кораблям быстролётным своим царь Пелид отойдя,
С Менетидом, и верной дружиной своею, был гневен.
Царь Атрид быстрокрылый корабль на пучину спустил,
Выбрал двадцать гребцов; Хрисеиду, прекрасную деву,
Сам привёл на корабль, жертву пышную сам погрузил, {310}
Богу дар. Одиссей предводитель взошёл хитроумный;
Быстрым ветром гоним, он по влажным путям поспешил.
Той порою Атрид повелел очищаться разумно:
«Всех раздеть донага, и нечистое в море метать!
Аполлона молить, срочно жертву великую шумно, {315}
Коз, тельцов, у прибрежья бесплодного моря сжигать!»
Дым и запах костров ввысь летел от горящего лесу.
Так трудились все в стане; но царь Агамемнон смирять
Злобы не собирался, угроз не забыв Ахиллесу,
Звал. Предстали немедля Талфибий и с ним Эврибат, {320}
Слуги, вестники; слал их приказом, подобным железу:
«Марш в шатёр к Ахиллесу Пелиду, и сразу назад;
Отобрав, предо мной Брисеиду немедля представьте.
Если ж он не отдаст, возвратитесь, я сам буду рад
К непослушному с силой прийти; казнь его мне оставьте!» {325}
Так сказал, и послал, заповедав ужасный приказ.
Побрели неохотно по берегу моря, средь трав, те.
У шатров мирмидонов, судов быстрых, вовсе угас
Слуг порыв. Там находят его, пред шатрами сидящим
В думе. Видя пришедших, не пир Ахиллес им припас. {330}
Засмущались, и стали в почтительном страхе. Стоящим
Им, ни вести сказать, ни его вопросить не дерзнув;
Сердцем просто проник, и сказал базилевс настоящий:
«Мужи вестники, здравствуйте с Дием, я вас не виню.
Ближе станьте; причина не вы, но ваш царь Агамемнон! {335}
Вас послал за моей Брисеидой; я не возбраню;
Боговидный Патрокл, приведи и отдай деву-мену;
Пусть похитят; но пусть сами будут свидетели тут,
Пред семьёю богов и племён всех людей, непременно,
Базилевс ваш коварный, как только вам беды придут, {340}
И нужда вас застанет, спастись от позорнейшей смерти,
Погубивший свой ум, пусть свирепствует, я не приду!
Настоящего с будущим он не увидит, поверьте,
При судах обеспечить спасеньем ахейскую рать!»
И Патрокл, покоряясь любезному другу до смерти, {345}
Брисеиду прекрасную вёл, чтобы слугам отдать.
И послы удаляются молча по стану ахеев,
С ними дева ушла. Ахиллес, прослезившись тогда,
Далеко от друзей, ото всех, лицо ветром овеяв,
Сел к пучине седой, и, взирая на волн черноту, {350}
Руки слёзно простёр, мольбу матери милой поведав:
«Мама! Краток ты век мне дала, а потом в темноту;
Не судил славы мне Олимпиец гремящий, ни чести:
Зевс одну присудил мне на грешной земле пустоту!
И Атрид Агамемнон могучий меня обесчестил, {355}
Наших подвигов славу похитил, и властвует ей!»
Так в слезах он вопил, и услышала мать его вести,
Бездны моря покинув, от старца морского, скорей,
Словно лёгкий туман, она в пене морской выходила,
Села к милому сыну, струящему слёзы очей, {360}
Приласкала рукой, обнимала, и так говорила:
«Что ты, сын мой, рыдаешь? Какая печаль настаёт,
Гложет сердце твоё? Не скрывай, не держи до могилы!»
Ахиллес быстроногий, сквозь стон тяжкий так речь ведёт:
«Мать, ты всё всегда знаешь, зачем объясненья пристали? {365}
Мы на Фивы священные, град Этионов в поход
Уходили, и град разгромили; что взяли, предстали
Пред всем станом, как должно; делил сход ахеян полон,
И Атриду тогда Хрисеиду прекрасную дали.
Иерей дальновержца потом, Аполлона, Хрисон {370}
Фоакс, он приходил к кораблям быстролётным ахеян,
Дочку пленную чтоб искупить, выкуп был принесён.
Золотой скиптр, венец Аполлона держал, обнадеян;
Умолял убедительно весь стан ахеян большой,
И Атридов всех больше, строителей рати ахеян. {375}
Сразу дружно ахейцы вскричали, вот так, хорошо!
Честь окажем, приняв иерея блистательный выкуп;
Но Атрид Агамемнон на это в сердцах не пошёл,
Иерея прогнал, словом льва уподобившись рыку.
Огорчился старик, отошёл; но ему Аполлон {380}
Внял, молящему сыну любезных богов; бросил пику,
Истребленья послал на аргивян народ; быстро он
Гиб, толпа на толпе, и бессмертного стрелы летали.
Был широкий ахеян весь стан стрел дождём поражён.
Тут Калхас прорицатель раскрыл гнева бога скрижали. {385}
Первый я предложил умилить то, чем бог раздражён.
Гневом вспыхнул Атрид, встал, и с места, свирепый, ужалил,
Начал словом грозить, а угрозы его, как закон!
Дочь Фоаксу отцу с Одиссеем ахеяне ныне
В корабле увезли, и дары примиренья Хрисон {390}
Примет пусть. Но ко мне приходили послы, чтобы силой
Брисеиду забрать, что отдали ахеяне мне!
Ведь могучая ты, заступись за храбрейшего сына!
На Олимп ты взойди, и моли бога Дия вдвойне!
Помнишь, Дию когда угождала и словом, и делом. {395}
От отца я слыхал, ты услугой, великой вполне,
Похвалялась. От Зевса ты тучегонителя смело,
Из бессмертных одна лишь презренные козни богов
Отвратила, когда оковать Олимпийцы хотели,
Гера, и Посейдон, и Паллада Афина. Без слов, {400}
Ты, богиня, представ, открывала тот заговор Дию,
На Олимп многоглавый призвав из сторуких богов,
Бриарей ему имя в богах, Эгеон в смертном мире.
Этот страшный титан, и отца своего посильней,
Близ Кронида он сел, и огромный, и славный задира. {405}
Все его ужаснулись, отпрянув от божьих дверей.
Ты напомни о том, и моли, обнимая колено,
Пусть желает в боях постоять за троянских людей,
Утесняя до самых судов, и до моря ахеян,
Смерть несёт, пусть народы коварным царём насладит; {410}
Агамемнон Атрид пусть познает, как в силе рассеян,
И преступен, ахейцу храбрейшему так досадив!»
Сыну так отвечала Фетида, пролившая слёзы:
«Сын! Зачем я тебя воспитала, для бедствий родив!
Лучше б ты пред судами без слёз и печалей, угрозой {415}
Оставался. Ведь краток твой век, и предел недалёк!
Злополучен ты, сын, кратковечен, как цвет на морозе!
В злую пору в дому я тебя породила, сынок!
Вознесусь на Олимп многоснежный, метателю грозных,
Всё поведаю Дию; быть может, вернёт он должок. {420}
Ты теперь оставайся при быстрых судах крутоносых,
Гнев питай на ахеян, на битвы совсем не ходя.
Зевс увёл к отдалённым водам Океана все грозы
Сам, с семьёю бессмертных, на пир к Эфиопам уйдя;
Но, в двенадцатый день возвратится к Олимпу, я знаю; {425}
И тогда, к величайшему Диеву дому придя,
Там к ногам припаду, и царя умолить попытаюсь!»
Слово кончив, пустилась в дорогу, а сын промолчал,
О прекраснейшей деве в душе своей скорби питая.
Одиссей хитроумный безбрежную даль пробежал; {430}
Одиссей хитроумный безбрежную даль пробежал; {430}
К иерею Хрисону дошёл с большой жертвой священной.
С шумом лёгкий корабль бежит, видя отрадный причал.
Паруса опускают, слагают на судне степенно,
Притянув к гнезду мачту, канатами быстро спустив,
И корабль гонят к пристани, дружно взбив вёслами пену. {435}
Там бросают канаты, к причалу концы закрепив,
И с дружиною сходят на берег, прошедши пучины;
Скот на жертву ведут, Аполлону-стрельцу посвятив.
Им вослед Хрисеиду, пришедшую в землю отчизны,
К алтарю Одиссей хитроумный сам деву ведёт, {440}
Просит девы руки у отца, говоря, чин по чину:
«О, Хрисон! Агамемнон, властитель мужей, отдаёт
Вашу деву обратно, а Фебу царю жертвы жиру,
За данайцев принесть. Я ж прошу руку, сердце её;
И, по чину аргивян, обряд сделай в храме ты миру!» {445}
Так просил. Его благословил, и с весельем обнял
Дочь свою иерей. Всё готовили к славному пиру.
И алтарь величайший всех дружно на круг свой принял.
Вымыв руки водой, вверх и соль и ячмень все бросали.
И Хрисон, воздев руки, молился: «Ты слышишь меня! {450}
Я Хрисон вездесущий, что за серебро здесь предали,
И распяли, убили; разрушил я царство теней.
Ты был благ к моим людям, когда от грехов пострадали;
Ты прославил меня, поразивши ахеян, вдвойне!
Так и ныне услышь, и, моленье моё совершая, {455}
От народов данайских ты мор отврати на войне!»
Помолился святой. И внял Феб Аполлон, поспешая.
И, обряд совершив, жертвам соль и ячмень раздобыв;
Шеи подняли вверх, закололи, тела освежая,
Отсекли бёдра, салом обрезанным быстро покрыв {460}
Слоем вдвое, остатки сырые на них положили.
Старцы их на дровах все сжигали, вином окропив;
А юнцы возле них, пятизубцы в бока им вонзили,
Бёдра жарили дружно. И, печень сырую вкусив,
Остальное, дробя на куски, на рожны насадили; {465}
Осторожно всё жарят, и, всё на столах разместив,
Кончив дело такое совместно, и пир учреждая,
Все пируют, никто не нуждается. Лишь утолив
Голод пищей, а жажду питьём, наконец, утоляя,
Полнят юноши чаши с вином, по столам разнося, {470}
Одаряют всех кубками, справа до самого края.
Целый день, в хор собравшись, и пенье богам принося,
Стреловержцу запели ахейские отроки песни,
Мир просили; и он в небесах веселился, простя.
Солнце трижды зашло; мрак всю землю, спустившись, завесил, {475}
Передал гребцов сну у причала прекрасных судов.
Лишь явилась Заря, жарким пламенем утра прелестна,
Подняла в путь обратный ахеян. Дул ветер с лесов,
Чтобы морем бежать, сребролукого дар Аполлона.
Мачту ставят, и, белые крылья раскрыв парусов, {480}
Свежий ветер подул кораблю, и, вздуваясь вдогонку,
У него вокруг киля вскипев, зашумел пурпур вод.
Быстро судно летело, вспахав пышно борозды-волны.
И, как скоро довёл в стан ахейских судов мореход,
Извлекли на покатую сушу корабль быстробежный, {485}
На песок высоко, подкатив брёвна толстых колод.
Разошлись все кругом, по шатрам возвращаясь поспешно.
Он меж тем враждовал, оставаясь при чёрных судах,
Ахиллес быстроногий Пелид, сын богов безутешный.
Не был он у мужей славных, сильных, учёных, в делах; {490}
Не был в грозных боях; только сердцем печаль сокрушая,
Вечно праздный сидел, но душа в бой рвала удила!
С той поры, наконец, день двенадцать кругов пробегает,
И семья всех богов достигает Олимпа вершин;
Впереди идёт Зевс. И Фетида спешит, прибегая, {495}
Слово молвить о сыне; из пенного моря пучин,
Словно ранний туман на великое небо доплыла;
Одного лишь Кронида, сидящего там, поспешив,
На вершине Олимпа нашла, и глаза утолила.
И к нему восседает, колено обнявши одно, {500}
Подбородка касаясь рукой, мать, страдая, молила:
«Всё тебе, Дий Кронид, мой верховный владыка, дано!
Я тебе, Зевс-отец, из бессмертных, могла всё своею
Делать волей, исполни моленье моё лишь одно!
Кратковечен мой сын, и над ним Смерть жестокая веет, {505}
Вождь мужей Агамемнон ему не смог славы простить,