Не потускнели витражи. Избранные стихи, циклы стихов, поэмы - Юрий Лифшиц 2 стр.

И не надо мне прав человека

Я давно уже не человек.

Владимир Соколов

Молиться за людей  это кровь проливать.

Силуан Афонский

Осиянный кровавой славой
век двадцатый исчез навек,
а за ним семенит кровавый
двадцать первый дремучий век.

Мне не надо такого века
добровольно сомкнутых век,
где слепые права человека
стоят больше, чем человек.

Прежде волком в овечьей шкуре
малых сих соблазнял авгур,
а теперь предстают в натуре,
и не надо им больше шкур;

шлют архангелов на закланье 
и несут свой сверхточный свет
серафимы бомбометанья,
херувимы крылатых ракет.

Мы достигли последних стадий
несвободе своей под стать,
чтоб единого стада ради
продаваться и умирать.

Но, презрев вековые битвы,
знает тихий афонский скит,
что на чистой крови молитвы
жизнь расхристанная стоит.

Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.

Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров.

Трудились там и стар, и млад
совсем не задарма,
но возводили там для всех
бесплатные дома.

Аллеи, парки и сады
росли как на дрожжах,
и славный Город утопал
в деревьях и цветах.

Одежду шили Мастера,
тачали сапоги,
варили пиво и пекли
блины и пироги.

Растили хлеб, держали пчел
и ткали полотно,
ловили рыбу, скот пасли
и делали вино.

Стихи писали Мастера
и музыку к стихам,
и вечно был набит битком
театр по вечерам.

Играли свадьбы что ни день,
суля влюбленным рай.
А сколько было там детей 
поди их сосчитай.

Детей учили Мастера
лечили стариков
Но вдруг напали Дураки
на Город Мастеров.

Им говорили Дураки:
живете вы не так,
но вас мы можем научить,
мы знаем, что и как.

Никто не ведал, не гадал
об этих Дураках,
но показалось всем тогда,
что правда в их словах.

Хоть было от таких речей
обидно Мастерам,
решили все-таки они
поверить Дуракам.

И те тотчас же принялись
рубить, крушить, ломать,
и, разом все переломав,
сломали все опять.

Лишили начисто всего
наивных Мастеров:
земля, вода и даже свет
в руках у Дураков.

Все развалили, все смели
до крошки, до глотка,
отныне в Город даже хлеб
везут издалека.

Законы пишут Дураки
вершат неправый суд,
а скажешь слово поперек 
в два счета рот заткнут.

Разбогатели Дураки
и в сладком забытьи
на ветер сыплют барыши
чужие, как свои.

А если спросишь про доход 
грозят перстом руки:
нельзя заглядывать, друзья,
в чужие кошельки.

Аллеи, парки и сады
пустили на дрова,
чтоб магазинам застить свет
не смели дерева.

Все исковеркали вконец,
одну имея цель,
чтоб все на свете превратить
в кабак или в бордель.

Теперь не ценится совсем
простой и честный труд,
и если не воруешь ты,
тебя же осмеют.

Не учат ничему детей,
не лечат стариков.
Велели всем за все платить:
не можешь  будь здоров!

Ссужают деньги Дураки
с немалою лихвой,
но если в срок не возвратишь 
ответишь головой.

И Мастерам пришлось тогда
покинуть отчий край,
а сколько с места их снялось 
поди-ка сосчитай.

И разъезжаются они
искать Фортуну там,
где жизнь испортить Дураки
не могут Мастерам.

И все, кто голову еще
имеют на плечах,
бросают дом, чтоб Дураков
оставить в дураках.

Но им на это наплевать,
известно им давно,
что все оставить край родной
не смогут все равно.

Немного в Городе детей,
но много стариков,
и остаются все они
в руках у Дураков.

Не ведает никто из них,
что впереди беда,
и скоро Город Мастеров
исчезнет навсегда.

И не оставить Дуракам
опустошенных мест,
ведь перессорились они
с Придурками окрест.

Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.

Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров

Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.

Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров.

Трудились там и стар, и млад
совсем не задарма,
но возводили там для всех
бесплатные дома.

Аллеи, парки и сады
росли как на дрожжах,
и славный Город утопал
в деревьях и цветах.

Одежду шили Мастера,
тачали сапоги,
варили пиво и пекли
блины и пироги.

Растили хлеб, держали пчел
и ткали полотно,
ловили рыбу, скот пасли
и делали вино.

Стихи писали Мастера
и музыку к стихам,
и вечно был набит битком
театр по вечерам.

Играли свадьбы что ни день,
суля влюбленным рай.
А сколько было там детей 
поди их сосчитай.

Детей учили Мастера
лечили стариков
Но вдруг напали Дураки
на Город Мастеров.

Им говорили Дураки:
живете вы не так,
но вас мы можем научить,
мы знаем, что и как.

Никто не ведал, не гадал
об этих Дураках,
но показалось всем тогда,
что правда в их словах.

Хоть было от таких речей
обидно Мастерам,
решили все-таки они
поверить Дуракам.

И те тотчас же принялись
рубить, крушить, ломать,
и, разом все переломав,
сломали все опять.

Лишили начисто всего
наивных Мастеров:
земля, вода и даже свет
в руках у Дураков.

Все развалили, все смели
до крошки, до глотка,
отныне в Город даже хлеб
везут издалека.

Законы пишут Дураки
вершат неправый суд,
а скажешь слово поперек 
в два счета рот заткнут.

Разбогатели Дураки
и в сладком забытьи
на ветер сыплют барыши
чужие, как свои.

А если спросишь про доход 
грозят перстом руки:
нельзя заглядывать, друзья,
в чужие кошельки.

Аллеи, парки и сады
пустили на дрова,
чтоб магазинам застить свет
не смели дерева.

Все исковеркали вконец,
одну имея цель,
чтоб все на свете превратить
в кабак или в бордель.

Теперь не ценится совсем
простой и честный труд,
и если не воруешь ты,
тебя же осмеют.

Не учат ничему детей,
не лечат стариков.
Велели всем за все платить:
не можешь  будь здоров!

Ссужают деньги Дураки
с немалою лихвой,
но если в срок не возвратишь 
ответишь головой.

И Мастерам пришлось тогда
покинуть отчий край,
а сколько с места их снялось 
поди-ка сосчитай.

И разъезжаются они
искать Фортуну там,
где жизнь испортить Дураки
не могут Мастерам.

И все, кто голову еще
имеют на плечах,
бросают дом, чтоб Дураков
оставить в дураках.

Но им на это наплевать,
известно им давно,
что все оставить край родной
не смогут все равно.

Немного в Городе детей,
но много стариков,
и остаются все они
в руках у Дураков.

Не ведает никто из них,
что впереди беда,
и скоро Город Мастеров
исчезнет навсегда.

И не оставить Дуракам
опустошенных мест,
ведь перессорились они
с Придурками окрест.

Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.

Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров

* * *
Я доказал существованье Бога
И даже  без особого труда.
И остается в сущности немного:
Поверить в Бога раз и навсегда.

* * *
Не знаю, с нами Бог или не с нами,
Мы все-таки служить Ему должны.
Рабам Господним, ставшим господами,
В товарищах не быть у Сатаны.

* * *
А смерти нет  и не пугайте раем,
Не соблазняйте адовым огнем, 
Не потому что мы не умираем,
А потому что вовсе не живем.

* * *
Когда юродствуют витии,
То это значит  жди Голгоф.
Когда орут «Спасай Россию!»,
То это значит  «Бей жидов!».

* * *
Мы счастье как лунатики пасем,
Затаптывая лунные дорожки.
А если кто и счастлив в мире сем,
Так это окотившиеся кошки.

* * *
В результате сверхусилий
Юдофобы на мели:
И жидов не истребили,
И Россию не спасли.

* * *
Напрасно на виду у поколений
Устроен кумачовый маскарад.
Не утаить кровавых преступлений 
На красном кровь заметнее стократ.

* * *
Утверждают и недаром,
что кругом одни хазары.
Кинешь камень или нож 
и в хазара попадешь!

* * *
Если хочешь быть счастлив и горд,
так устрой жития бытиё,
чтоб чертою пурпурною Ворд,
не подчеркивал имя твоё.

* * *
Любовь всегда изгнание из рая
И, дням эдемским подводя итог,
Адам промолвил, Еву обнимая:
 Рай без любви?.. Мы не вернемся, Бог

Банк загорелся  все в недоуменье:
никто на помощь банку не спешит.
Пожарных не пускает населенье:
 Пусть банк горит  погасится кредит!

Твои стихи к Мнимой Красавице

(ах, извини: Счастливице) слишком умны.

 А поэзия, прости Господи, должна быть глуповата.

Из письма А. Пушкина к П. Вяземскому

(май, 1824)

Что сказано поэтом, то и свято,
но речь поэта не всегда точна:
поэзия должна быть глуповата,
но быть отпетой дурой  не должна.

Стремятся облапошить ванек,
стравить с одним другой народ.
А что же будет через год?
Майдан, майдановец, Майданек

«Меня попутал бес!»  таких словес
произносить иным не стоит плутам.
А ну как заорет из бездны бес:
«Не я  тебя, а ты меня попутал!»

* * *
Вчерашний раб выходит в господа,
собратьев бывших давит без причины.
Останешься рабом ты навсегда,
в себе не уничтожив господина.

* * *
Различий половых в искусстве нет,
но иногда встречаются фемины:
стремятся описать весь белый свет,
а все выходит монолог вагины*.

*Ив Энцлер. Монологи вагины (2001 г.)

 Пришла домой  посуда не помыта,
не кормлен кот и не наточен нож
 Пенять не стоит на издержки быта,
ведь ты же с гением живешь!

В преддверии предвыборных утех
предаться думам свойственно поэту:
была графа когда-то «Против всех»,
зато графы «За всех» доселе нету.

Земля обетованная. Печаль
такая же, как и во время оно.
Сухая комариная пищаль
сочится из пазов Бен-Гуриона.

Застыла птица. Двигатель заглох
иль остановлен, что одно и то же.
Теперь за все в ответе только бог,
на Бога совершенно не похожий.

На все про все  одышка и слеза,
засохшая на сгибе мокасинном.
И чешуя козырного туза.
И жажда. И любовь к трем апельсинам.

Один  за тех, кому не повезло.
Другой  за то, что стало недоступно.
А третий  так. Наверное, назло.
Зато он самый сладкий. Самый крупный.

Со мной Вы были Моцартом, мой друг,
а без меня останетесь Сальери.
Вам, друг Сальери, было б недосуг
сдружиться даже с Данте Алигьери.

Вы не были мне другом. Никогда.
А стать моим врагом  не в Вашем стиле.
А стали бы  о счастье!  Вы тогда
меня бы непременно отравили!

Любить, а не трепаться о любви 
вот наша философия, Гораций!
Сперва влюбись, а там  хоть отрави
игрой аллюзий и аллитераций.