«лень ж., укр. лiнь ж., м. лень, лентяй, ст.-слав. лѣнъ, болг. лен ж., сербохорв. ли̏jен, ж. лиjѐна ленивый, словен. lė̑n, ж. lė́nа ленивый, вялый, др.-чеш. léný, чеш. líný ленивый, медлительный, др.-чеш. léň ж. вялость, леность, польск. leń (м., ж.) то же, leń м. лентяй, в.-луж. lěni. Родственно лит. lė́nas спокойный, ручной, медлительный, вялый, лтш. lns ленивый, медленный, кроткий, лат. lēnis мягкий, нежный, кроткий, далее лит. lė̃tas медленный, медлительный; тихий, спокойный, lėtùs то же. Далее сближают с греч. ληδεν быть ленивым, алб. loth утомляю, лат. lassus вялый, усталый, ирл. lasc вялый, гот. lētan пускать, lats ленивый.»
Итак, если отсечь единственно привычное восприятие слова «лень» как синоним понятиям «бездельник» и «тунеядец», то вырисовывается, в общем-то, симпатичный психологический портрет носителя имени Лёня, а именно: спокойный, ручной, неспешный, кроткий, мягкий, нежный, тихий. А с учётом орфографии однокоренного греческого ληδεν [ледэ́йн] быть ленивым, так вообще, наш имярек подымается до комплиментарного «ладен, ладный»! Так что, лично я склонен полагать, что однозначно привязавшийся в наше время к старинному слову ленивый смысловой ярлык «лежебока» весьма скудно передаёт первородное значение данного словообразования, и совершенно превратно раскрывает сохранившееся до сей поры древнее исконно русское имя Лёня, судя по древнерусскому личному имени Лан родившийся в поле.
ЖОРА [«ʐorə]. Это имя нам подают в таком виде: «ЖОРА [«ʐorə] уменьшительное от мужских имён Георгий, Егор, Игорь». Вспомните ЖОРА [«ʐorə] всё тот же набор «полных» имён в аналогии! Просто подумайте сами, могут-ли по определению разнокоренные русские слова быть едиными в происхождении? Нет. Так почему же они представлены в нынешнем именослове, как равные по смыслу? Ответ прост: это всего-навсего банальная импровизация на близкие, и не очень, созвучия, лишённая какого бы то ни было смысла, в принципе! Печально, но это факт. Другой вопрос, присуща-ли эта пустая, на уровне игры слов, эквилибристика личных имён в традициях наших Предков? Отнюдь. Скорее всего, это яркий пример утраты тех самых традиций.
Давайте, для начала, приличия ради, подыщем разумное место имени Жора в современном именослове. Уверен, оно должно стоять напротив имени Жора, как французской озвучки оригинального варианта Жора. А значение его таково: «Жора личное имя греческого происхождения, восходящее к древнегреческомуЖора(Георгиос) «земледелец».
Только вот одна заковырка не даёт покоя: если Жора произошёл от Жора, то почему же тогда сами французы, как и поклонники их языка, не называют ЖораЕгора или Игоря? Это самый красноречивый показатель того, что древнее исконно русское имя Жора не имеет ни малейшей этимологической привязки ни к одному из перечисленных имён!
Даже не сомневаюсь, у всех это имя вызывает ассоциации, причём, совершенно обоснованные, с понятием «обЖОРА». Возникает вполне естественный вопрос: неужто от слова жрать родилось имя? Если отвечать прямолинейно, то да, но только не в узком смысле «объедаться, переедать», а как есть в просторечии: жратьсильное желание есть, по-сути, есть с хорошим аппетитом, что вполне естественно для здорового младенца, которого нарекли этим именем, что, кстати, всегда являлось показателем высокой жизнеспособности и у взрослого человека.
Однако, с позиций нашей методики расшифровки, посредством системного анализа, корнеслов ЖОР являет собой одно из ответвлений корневой матрицы Ж-Р носителя условно-обобщённого значения «жар». А теперь взглянем на перегласовку однокоренных смысловых созвучий в разных языках: армянский ջերմություն ջերմություն жар, английский ջերմություն [{{ˈ} {}}{ }ɑːdə] жар, жара, кимрский ջերմություն жар, азербайджанский ջերմություն жар.
Первое, что бросается в глаза, так это единая корневая основа: ǰer ar ger hər. Сходу подбираем соответствие в русском ЖЕРтва, которое на поверку оказывается далеко не тем, чем его нам пытался представить немецкий этимолог русского языка, западник и норманист Фасмер (те кому интересна официальная трактовка этого слова, могут заглянуть в его словарь). А означает оно, на самом деле то, что и приходит первое на ум русскому человеку при упоминании этого слова: ǰer ar ger hər от понятия ЖРать, и никак иначе! Достаточно перечислить его синонимы в языке наших пращуров роуськъ: ǰer ar ger hər, заколени, приносъ, прѣдъложение, трѣба, трѣбище,ǰer ar ger hər, оцѣстило (для очищения), сквара (жертвоприношение), тереба (жертвоприношение), очистилище (искупительная), оцѣстьникъ (искупительная), заколоти (-лю) (принести в жертву), заклати (принести в жертву),ǰer ar ger hər(-жьру) (принести жертву), оцѣстити (-цѣщу) (принести искупительную жертву), оцѣститися (принести искупительную жертву),ǰer ar ger hər(-жьруся) (принести себя в жертву), потрѣбовати (-ую) (приносить жертву),ǰer ar ger hər(жьру) (приносить в жертву), закалати (-аю) (приносить в жертву), трѣбовати (-ую) (приносить ж-у), требы класти (приносить жертвы), голова (убитый).
Повторюсь, что жертвовать это, и буквально «отдавать жрачку», и образно «на поЖИРание» (ср. с др.-рус. лич. им. жертвоватьживущий в богатстве, жертвовать жертвоватьживущий в изобилии и мире, жертвовать жертвоватьбогач), но только с одной очень важной оговоркой: ЖЕРтва, о чём намекает изначальный смысл древнерусского женского имени жертвовать мировое богатство (ср. с др.-рус. лич. им. жертвовать приносящий жертву, и жертвоватьжертвующий), ибо ЖРать, поЖИРать и ЖОР одного происхождения со словом ЖАР (ср. с др.-рус. лич. им. жертвовать жаркий, жертвовать хранитель очага, жертвовать полевой огонь, с арм. жертвовать костёр, и латыш. жертвовать костёр), на что наводит звучание древнерусского женского имени жертвовать клюква, ясно говорящее о «жарком» цвете красной ягоды. Соответственно, первоначально жертвовать означало «возлагать на краду (жертвенный костёр)», а по-сути «жарить»! И более чем убедительное тому подтверждение находим в Этимологическом словаре того самого Фасмера, который, почему-то, не разглядел в ЖЕРтве ЖАРкого:
Повторюсь, что жертвовать это, и буквально «отдавать жрачку», и образно «на поЖИРание» (ср. с др.-рус. лич. им. жертвоватьживущий в богатстве, жертвовать жертвоватьживущий в изобилии и мире, жертвовать жертвоватьбогач), но только с одной очень важной оговоркой: ЖЕРтва, о чём намекает изначальный смысл древнерусского женского имени жертвовать мировое богатство (ср. с др.-рус. лич. им. жертвовать приносящий жертву, и жертвоватьжертвующий), ибо ЖРать, поЖИРать и ЖОР одного происхождения со словом ЖАР (ср. с др.-рус. лич. им. жертвовать жаркий, жертвовать хранитель очага, жертвовать полевой огонь, с арм. жертвовать костёр, и латыш. жертвовать костёр), на что наводит звучание древнерусского женского имени жертвовать клюква, ясно говорящее о «жарком» цвете красной ягоды. Соответственно, первоначально жертвовать означало «возлагать на краду (жертвенный костёр)», а по-сути «жарить»! И более чем убедительное тому подтверждение находим в Этимологическом словаре того самого Фасмера, который, почему-то, не разглядел в ЖЕРтве ЖАРкого:
«жерав горящий, раскаленный, только др.-русск., цслав. жеравъ, сербохорв. же̏ра̑в ж. раскаленный уголь, словен. žerȃvica изжога, чеш. žeravý полный жара, раскаленный, жгучий, др.-чеш. žeravie ср. р. раскаленные уголья, также др.-русск. жератъкъ пепел, зола. Связано чередованием гласных с горе́ть».
Как вы наверняка сами догадались по примерам из древнерусского языка, это связано, прежде всего, с древнейшей арийской и, соответственно, древнерусской традицией огнепоклонничества обожествление огня, и его непрерывное возжигание на капищах (ср. др.-рус. жьрание принесение в жертву, с анг. жьрание [ʃraın]жьраниекапище). Преемственность почитания славянами Священного Огня видится и в современном символе памяти Вечном Огне. Отражение Всепожирающего огняжьрание символа Возрождения Жизни, этого культа Солнечного Жара (ср. с кимр. жьрание [soləs] пламя) слышится и в разноязычных определениях: албанский жьрание огонь, осетинский жьрание, жьрание огонь, арийский жьрание огонь, армянский жьрание (жьрание) огонь, санскрит жьрание огонь, авестийский жьрание огонь, персидский жьрание огонь, латинский жьрание огонь, умбрский жьрание огонь, оскский жьрание огонь, пушту жьрание огонь, роуськъ жьрание огонь, узбекский жьрание (от араб. жьрание) жьраниесолнцепёк, зной, португальский жьрание горение, армянский жьрание жьрание пожар, казахский жьрание пожар, китайский жьрание пожар, армянский жьрание жьрание пламя, азербайджанский жьрание жьраниелуч, искра, вспышка, кимрский жьрание вспышка, бретонский жьрание вспышка, армянский жьрание жьрание жьраниелуч, венгерский жьраниелуч, армянский жьрание жьрание заря, латинский жьрание заря, польский жьрание заря, белорусский жьрание, жьрание заря, таджикский жьраниезолото, жьраниерыжеватый, жьрание (астр.)жьраниепульсация.
Отсюда следует, что беря во внимание смысловую основу имени Жора за примитивное и поверхностное современное понятие «едок», ни в коем случае не стоит исключать и его древнее, глубокое, сакральное значение Жора (ср. с роуськъ Жора жрец), от изначального Жораслужитель огня (ср. роуськъ Жора поклоняться огню, с др.-рус. Жора жрец), которым родители нарекали своё чадо, в надежде, что Жора во взрослой жизни возможно будет хранителем Священного Огня. Невольно возникают ассоциации с авестийским Жора основателем зороастризма, древне-иранской религии огнепоклонников и всемирно известным жрецом (ср. перс. Жора Заратустра, с тадж. Жоражёлтый, рыжий).
Само собой разумеется, жрец никогда не выполнял роль исключительно хранителя огня, будто какой-то кочегар (ср. с др.-рус. жегъчии истопник), а главным образом был проповедником, и в некоем смысле даже «передатчиком», который ратовал Всевышнему говорил в защиту или против кого-чего-нибудь (ср. анг. jeremiad [ˌdʒɛrɪ {{ˈ}} maɪəd] горестная повесть, горькая жалоба, с укр. жури́ти печалить, и белор. журы́цца горевать). А если требовалось, то и вступал в отчаянную перепалку с негодяями, судя по смысловому созвучию однокоренных слов в английском jar [dʒɑ {{ː}}] ссора, и русском жури́ть бранить (ср. с др. рус. им. Журба ворчун, Журило упрекающий, призывающий к совести).