Вполне позитивно, согласился второй, поправляя сидящие на крючковатом носу очки из шлифованного голубоватого горного хрусталя в золотой оправе. Если отравка не подпорчена какими-нито инградиенциями.
Корчмарь налил. Аплегатт заметил, что руки у него слегка дрожат. Мужчины прислонились спинами к стойке и не спеша потягивали из глиняных чарок.
Великомилостивый сударь хозяин, вдруг проговорил очкастый. Полагаю не без резону, здесь недавно тому проезжали две дамы, интенсивно следующие в направлении Горс Велена.
Тут много кто проезжает, проворчал хозяин.
Инкриминированных дам, медленно продолжил очкастый, ты не мог бы не квалифицировать. Одна из них черноволоса и сверхординарно красива. Ехала на вороном жеребце. Вторая, помоложе, светловолосая и зеленоглазая, вояжирует на серой в яблоках кобыле. Были здесь таковые вышепоименованные?
Нет, опередил корчмаря Аплегатт, неожиданно почувствовавший холод спиной. Не были.
Опасность с серыми перьями. Горячий песок
Гонец?
Аплегатт кивнул.
Откуда и куда?
Откуда и куда королевская воля пошлет.
Дам, которыми я интересовался, акцидентально не бы-ло ль?
Нет.
Что-то больно прытко ты отрицаешь, буркнул третий, высокий и худой как жердь. Волосы у него были черные и блестящие, словно намазаны жиром. А мне не показалось, чтобы ты очень-то уж напрягал память.
Перестань, Хеймо, махнул рукой очкарик. Это гонец. Не причиняй служивому сложностей. Как поименовывается сей пункт, хозяин?
Анхор.
До Горс Велена велика ли дистанция?
Чего?
Верст, говорю, сколько?
Я верст не мерял. Но дня три езды будет
Верхом?
На телеге.
Эй! вдруг вполголоса проговорил кряжистый, выпрямляясь и выглядывая во двор сквозь настежь распахнутые двери. Глянь-ка, Профессор. Это кто такой? Уж не
Очкарик тоже глянул во двор, и лицо у него неожиданно сморщилось.
Да, прошипел он. Позитивно он. Однако посчастливилось нам.
Погодим, пока войдет.
Он не войдет. Он видел наших лошадей.
Очкарик тоже глянул во двор, и лицо у него неожиданно сморщилось.
Да, прошипел он. Позитивно он. Однако посчастливилось нам.
Погодим, пока войдет.
Он не войдет. Он видел наших лошадей.
Знает, кто мы
Заткнись, Йакса. Он что-то говорит.
Предлагаю на выбор, донесся со двора хрипловатый, но громкий голос, который Аплегатт узнал сразу же. Один из вас выйдет и скажет мне, кто вас нанял. Тогда уедете отсюда без помех. Либо выйдете все трое. Я жду.
Сукин сын, буркнул черноволосый. Знает. Что делать будем?
Очкарик медленно отставил чарку.
То, за что нам заплатили.
Он поплевал на ладонь, пошевелил пальцами и вытащил меч. Увидев это, двое других тоже обнажили клинки. Хозяин раскрыл рот, чтобы крикнуть, но тут же захлопнул его под холодным взглядом из-под голубых очков.
Всем сидеть, прошипел очкарик. И ни звука. Хеймо, как только он начнет, постарайся зайти ему сзади. Ну, парни, с Богом. Выходим.
Началось сразу же, как только они вышли. Удары, топот, звон оружия. Потом крик, от которого волосы встают дыбом.
Хозяин побледнел, женщина с синими обводами вокруг глаз глухо крикнула, обеими руками прижала младенца к груди. Кот на лежанке вскочил, выгнул спину, встопорщил щеткой хвост. Аплегатт быстро втиснулся со стулом в угол. Корд он держал на коленях, но из ножен не вынимал.
Со двора снова донесся топот ног, свист и звон клинков.
Ах ты дико крикнул кто-то, и в этом крике, хоть и закончившемся грубым ругательством, было больше отчаяния, чем ярости. Ты
Свист клинка. И тут же высокий, пронзительный визг, который, казалось, разрывает воздух на клочки. Грохот, словно на доски рухнул тяжелый мешок с зерном. Со стороны коновязи стук копыт, ржание напуганных лошадей.
На досках снова удары, тяжелые, быстрые шаги бегущего человека. Женщина с ребенком прижалась к мужу, хозяин уперся спиной в стену. Аплегатт достал корд, все еще пряча оружие под столешницей. Бегущий человек направлялся прямо в комнату. Но прежде чем он оказался в дверях, просвистел клинок.
Человек вскрикнул и тут же ввалился в комнату. Казалось, он упадет на пороге, но нет, не упал. Медленно сделал несколько неуверенных шагов и только потом тяжело рухнул на середину комнаты, подняв пыль, накопившуюся в щелях пола. Обмякнув, он повалился лицом вниз, прижал руки и согнул ноги в коленях. Хрустальные очки со звоном упали на доски, превратившись в голубую кашу. Под неподвижным телом начала растекаться темная, поблескивающая лужа.
Никто не шелохнулся. Не издал ни звука.
В комнату вошел белоголовый.
Меч, который он до того держал в руке, он ловко сунул в ножны за спиной. Подошел к стойке, даже взглядом не удостоив лежащий на полу труп. Хозяин съежился.
Паршивые люди хрипло сказал белоголовый. Паршивые люди умерли. Когда придет судебный пристав, может оказаться, что за их головы назначена награда. Пусть поступит с ней, как сочтет нужным.
Хозяин усердно закивал.
Может также случиться, минуту спустя продолжил белоголовый, что о судьбе этих паршивцев тебя станут расспрашивать их дружки либо товарищи. Этим скажешь, что их покусал Волк. И добавь, чтобы почаще оглядывались. Однажды, оглянувшись, они увидят Волка.
Когда три дня спустя Аплегатт добрался до ворот Третогора, было уже далеко за полночь. Он обозлился, потому что проторчал перед рвом и надорвал себе горло стражники спали мертвецким сном и долго не открывали ворот. Чтобы полегчало, он принялся проклинать их аж до третьего колена. Потом с удовольствием слушал, как разбуженный начальник вахты пополняет его упреки новыми красочными деталями и пожеланиями в адрес кнехтовых матерей, бабок и прабабок. Разумеется, о том, чтобы ночью попасть к королю Визимиру, нечего было и мечтать. Впрочем, это оказалось Аплегатту только на руку он рассчитывал проспать до зари, до утреннего колокола, но ошибся. Вместо того чтобы указать гонцу место для отдыха, его без проволочек проводили в кордегардию. В комнате ожидал не ипат, а другой человек, толстый и заносчивый Дийкстра, доверенное лицо короля Редании. Дийкстра гонец знал об этом был уполномочен выслушивать сведения, предназначенные исключительно королю. Аплегатт вручил ему письма.
Устное послание есть?
Есть, милостивый государь.
Выкладывай.
«Демавенд Визимиру, выложил Аплегатт, прищуриваясь. Первое: ряженые будут готовы во вторую ночь после июльского новолуния. Присмотри, чтобы Фольтест не подвел. Второе: Сбор Мудрил на Танедде я личным присутствием не почту и тебе не советую. Третье: Львенок мертв».
Дийкстра слегка поморщился, побарабанил пальцами по стеклу.
Вот письма королю Демавенду. А устное послание Слушай хорошо, запомни точно. Передашь своему королю слово в слово. Только ему. Никому больше. Никому, понял?
Понял, милостивый государь.
Сообщение такое: «Визимир Демавенду. Ряженых остановить обязательно. Кто-то предал. Пламя собрал армию в Доль Ангре и ждет предлога». Повтори.
Аплегатт повторил.
Хорошо, кивнул Дийкстра. Отправишься, как только взойдет солнце.
Я пять дней в седле, милостивый государь. Гонец потер ягодицы. Поспать хотя бы до полудня Позволите?
А твой король Демавенд сейчас спит по ночам? А я сплю? За один только этот вопрос, парень, тебе следовало бы дать по морде. Перекусишь, потом немного передохнешь на сене. А на заре отправишься. Я велел дать тебе породистого жеребца, увидишь, скачет как вихрь. И не криви рожу. Возьми еще мешочек с экстрапремией, чтобы не болтал, мол, Визимир скупердяй.
Премного благодарен.
В лесах под Понтаром будь внимателен. Там видели «белок». Да и обычных разбойников в тех краях хватает.
Ну, это-то я знаю, милостивый государь. Знаете, что я видел три дня тому
И что ж ты видел?
Аплегатт быстро пересказал события в Анхоре. Дийкстра слушал, скрестив на груди огромные ручищи.
Профессор задумчиво сказал он. Хеймо Кантор и Коротышка Йакса. Убиты ведьмаком. В Анхоре, на тракте, ведущем в Горс Велен, то есть в Танедд, к Гарштангу А Львенок мертв?
Что вы сказали, господин?
Ничего. Дийкстра поднял голову. Во всяком случае, не тебе. Отдыхай. А на заре в путь.
Аплегатт съел, что подали, полежал немного, от усталости даже не смежив глаз, и перед рассветом уже был за воротами. Жеребчик действительно оказался хорош, но норовист. Аплегатт не любил таких коней.
Спина между левой лопаткой и позвоночником дико чесалась, не иначе блоха укусила, пока дремал в конюшне. А почесать не было никакой возможности.
Жеребчик заплясал, заржал. Гонец дал ему шпорой и послал в галоп.
Время торопило.
Garean, прошипел Каирбр, выглядывая из ветвей дерева, с которого наблюдал за большаком. En Dhoine evall a straede!
Торувьель поднялась с земли, схватила пояс с мечом, препоясалась и носком ботинка ткнула в бедро Яевинна, который дремал рядом, в яме из-под вывороченного дерева. Эльф вскочил, зашипел, обжегшись о горячий песок, на который оперся рукой.
Que sueccs?
Конник на дороге.
Один? Яевинн поднял лук и колчан. Эй, Каирбр, всего один?
Один. Подъезжает.
Прикончим. Одним Dhoine меньше.
Успокойся, схватила его за рукав Торувьель. Зачем? Наше дело разведать и к бригаде. Зачем убивать штатских на дорогах? Разве так борются за свободу?
Именно так. Отодвинься.
Если на дороге останется труп, первый же патруль поднимет шум. Армия начнет охоту. Прикроют броды, нам будет сложнее перейти на другой берег!
Здесь мало кто ездит. Пока труп обнаружат, мы будем далеко.
Верховой тоже уже далеко, бросил с дерева Каирбр. Надо было не трепаться, а стрелять. Теперь не достанешь. Тут добрых двести шагов.
Из моей-то шестидесятифунтовки? Яевинн погладил лук. Тридцатидюймовой флейтой? К тому же тут не двести шагов. Самое большее сто пятьдесят. Mire, que spar aenkee.
Перестань, Яевинн
Thaess aep, Toruviel.
Эльф повернул шапку так, чтобы ему не мешал прикрепленный к ней беличий хвост, быстро и сильно, до уха, натянул тетиву, прицелился и выстрелил.
Аплегатт ничего не услышал. Это была стрела с желобком вдоль стержня для увеличения жесткости и уменьшения веса, специально снабженная длинными узкими серыми перьями. Тройной острый как бритва наконечник врезался гонцу в спину между лопаткой и позвоночником. Острия были расположены под углом вонзаясь в тело, наконечник повернулся словно винт, рассекая мышцы, разрывая кровеносные сосуды, круша кости. Аплегатт повалился грудью на шею коня и сполз на землю, словно мешок шерсти.