В прошлом, специалист по звездам, нынче скромный консультант компьютерной фирмы. По совместительству, торговый агент, с красивым названием должности «менеджер», Федор Ипатьев, при оплате проезда в командировке только в купейном, раскошелился на билет в СВ. Расстроенная неудачами на коммерческом фронте, нервная система неудачника не вынесла бы в эту ночь любой компании в купе на четырех человек, ни женской, ни мужской. Одного несносного попутчика всегда легче перенести, чем троих.
В переездах долгой командировочной жизни Федору (а это более десяти лет!) не везло категорически. В купе обязательно попадались пьющие или храпящие соседи, если мужики. Если дамы, то, в основном, беспардонные толстенные торговки, бухгалтера, завотделами и секций универмагов. Сопящие, скандальные, болтливые, визгливые зануды!
Минут за десять до отправления поезда Федор воспринял с болезненной тревогой и досадой появление в купе жгучей молоденькой брюнетки с хищным взглядом рыси и таким же оскалом искусственных зубов.
«В землянку, с оплывшими глиняными стенками, с бревенчатым потолком в один накат из неотесанных берез, грязную, вонючую, пропахшую кислыми портянками и потом давно не мытых солдатских тел, вползла чистенькая связисточка со штаба фронта в облаке запаха новенькой шинели и начищенных хромовых6 сапог» пришла на ум Федору замысловатая строка фронтового романа советских времен из любимого маминого литературного журнала «Роман-газета».
Современная «связистка» была молода, хороша собой, в дорогущей песцовой шубке, коротенькой юбчонке и лаковых сапожках под самое колено. Весь коридор вагона наполнился вязким запахом ее дорогих духов, возможно, той же «Шанели», в чем Федор слабо разбирался.
Пялиться, лежа на полке, из-под столика на женские прелести соседки по купе и мучительно ворочаться в бессоннице всю дорогу до Петербурга уставшему консультанту как раз только и не хватало. Тем более, перед грядущим напряженным рабочим днем на грани увольнения.
Эдакая юная Шэрон Стоун, местного разлива, пожаловала в его холостяцкий отсек. Девица, явно вольного поведения, нервным движением плеч сбросила на постель песцовый накид, фыркнула, оглядела с презрением «спортивный» «прикид» попутчика «адидасовский» костюм китайского пошива, домашние шлепанцы на дерматиновой подошве, недовольная и раздраженная, тут же вернулась в коридор вагона. Федор терпеливо ожидал решения злодейки судьбы.
Проводник, места еще свободные есть?! раздраженно крикнула брюнетка.
Нету! Вы сами-то, гражданка, с билетом?! гаркнули в ответ хриплым женским голосом довольно близко в коридоре, но с недовольством, мол, кричать-то вовсе и не следует.
Нету! Вы сами-то, гражданка, с билетом?! гаркнули в ответ хриплым женским голосом довольно близко в коридоре, но с недовольством, мол, кричать-то вовсе и не следует.
Да, я гражданка с билетом! отвечала на повышенных тонах брюнетка. Вы же только что проверяли!
Тада займите свое место!
Надо помещать женщин к женщинам! возмутилась брюнетка. А не к сомнительным типам!..
Воинствующая лесбиянка! злобно пробурчал Федор. Нда. Мне жутко повезло!..
Алле, гражданка, здесь вам не Кресты7, откликнулась задорная проводница. Там помещают! У нас раз мещают! Разница, наверно есть?
Разница есть она не может не есть, проворчал Федор.
Не хватало, чтобы всю ночью меня насиловал какой-то червяк в очках! продолжала злобствовать брюнетка и орать на весь вагон. После отправления поезда добрая часть зевак и сплетниц, под предлогом сходить в туалет, наверняка, потянется посмотреть на червяка в очках и горластую скандалистку.
Размечталась! пропыхтел обиженный интеллигент Федор, демонстративно улегся поверх одеяла, прикрылся журналом «Компьютерное обеспечение». Очки научному работнику нужны были только для чтения при слабом освещении. Федор до этого момента полагал, что очки придают ему как раз интеллигентный вид. Не прокатило.
На его несчастье, проводником оказалась щекастая деваха лет тридцати пяти с лишним весом, с прищуром пройдохи и мелкой спекулянтки. Такая, из принципа, сделает скромному компьютерщику еще хуже, тем более, из женской солидарности. По слегка совпадающему внешнему облику роль проводницы можно было бы предложить актрисе Ирине Муравьевой Хотя нет, для обаятельной и привлекательной Муравьевой это было бы слишком унизительным предложением. Пусть достанется эта роль безвестной провинциальной артистке.
Заглянув в купе, Щекастая в явном злорадстве оскалила лошадиные зубы, раскрыла бесцветные зенки размером в мутные донца стаканов, с удовольствием заподозрила в Федоре скромного, начинающего семьянина, решила продолжить эксперимент по возможному совращению знойной брюнеткой этого скромняги и заорала на весь вагон, словно брюнетка не стояла рядом, а курила в тамбуре:
Вполне приличный пассажир! Займите свое место, гражданка, и не выступайте тут! Никто насиловать вас не станет! У нас поездная бригада милиции8 работает для этого.
Для этого?! громко переспросил Федор. Тогда вызывайте наряд сразу. Моя спутница не успокоится!..
Проводница фыркнула от смеха, оценила грубый мужской юмор и более приветливо улыбнулась.
Чайку желаете? обратилась она к юморному пассажиру.
Желаю, благосклонно отозвался Федор. С лимоном.
С лимоном нету, отрезала проводница.
А с чем есть?!
Чай можно есть с колбасой, совершенно серьезно ответила проводница. Имеется нарезка полукопченой колбаски.
Только чай, отрезал Федор.
Проводница, недовольная скромным заказом и скромным клиентом, удалилась, картинно качнув мощными бедрами в узкой форменной юбке.
Сдохшим аэрозольным баллончиком брюнетистая попутчица зашипела от бессильного возмущения, вкатила в купе розовый чемодан на колесиках, сунула под столик нелегкую свою клеенчатую сумку, точно такую же, как и у Федора, размером с бухгалтерский портфель с документацией.
В подобных, напомним, первооткрыватели свободной торговли «челноки» в «перестройку» растаскивали по стране товары из Китая и ближнего зарубежья.
Брюнетка демонстративно раскованно и вольготно уселась напротив Федора, закинула ногу на ногу, чтобы попутчик смог разглядеть под короткой юбчонкой ее кружевные трусики в завеси черных колготок.
Ладно! Ночь покажет! смирилась она пред неизбежностью. Давай, студент, знакомиться! Станешь вешать девушке лапшу на уши про звезды или сразу завалишь в постель? с вызовом довершила она свою наглую тираду.
Почему про звезды? прошипел бывший «звездочет» Федор с удивлением от прозорливости брюнетки.
Потому! У вас, козлов она сделала значительную театральную паузу, один примитив на уме: запудрить мозг девушке лунной пылью, чтоб не заплатить за любовь! заявила она, призадумалась и, казалось, смирилась с присутствием неказистого, нереспектабельного попутчика.
У меня другая фамилия! пошутил Федор, пытаясь, снизить накал неудачного знакомства.
У меня другая фамилия! пошутил Федор, пытаясь, снизить накал неудачного знакомства.
Какая фамилия?!
Не Козлов!..
Некозлов?! Баранов, что ли?! остывала от первой вспышки ярости брюнетка и тоже снизошла на серию шуток. Или Ослов?!
Достоевский!
С романом «Дебил» который? проявила свое неожиданное и сложное чувство юмора попутчица. Ладно. Перейдем от ля-ля к делу. Сто баксов! И обещаю: ночь станет бурной и незабываемой!
Ого?! шутливо испугался Федор. Ставишь вопрос бедром?!
Ставлю. И бедром тоже Ну, хорошо! Хорошо! Не делай такую кислую физию! воскликнула брюнетка на перекошенное от возмущения лицо Федора. Для вечных студентов сезонные скидки полтос Нет?! Даже тридцатничка девушке не кинешь?.. Понятно!.. Перед нами вшивый интеллигент в мягких тапочках, жмот, трус и скряга!
Сдержанный и терпеливый, воспитанный и культурный, петербуржец в третьем поколении, Федор никогда не числился в робких «мальчиках на побегушках» или подкаблучниках, хотя перед напористыми, наглыми женщинами частенько пасовал, но мог ответить на оскорбления и грязные остроты с достоинством, с юмором, но тут растерялся.
Он, действительно, был из культурной, интеллигентной, петербургской семьи, и на «вшивого», разумеется, обиделся. Подобных откровенных шлюх, как эта, расписная и злобная «брюня» (как он прозвал брюнетку с первого взгляда), избегал всю свою сознательную жизнь. А тут столкнулся в одном узком ящике купе. В кои веки, рядом со скромным компьютерщиком на всю ночь оказалась симпатичная, ухоженная девица, гладкая, ладная, с гадкой улыбочкой уверенной в себе «жрицы любви». Радуйся, блистай юмором, знакомься и занимайся. Купе до потолка наполнил одурманивающий аромат ее дорогущих иноземных духов. Но лишь ощущение мерзости и липкой грязи неприятно защекотало все естество Федора. Он брезгливо передернулся.
Значит, кому-то предстоит умереть первым морально, разумеется. И Федор отважился на словесную атаку:
Сейчас, Брюня, ты замолкнешь! Отвернешься к стеночке и не станешь больше ни единым звуком до самого Питера тревожить товарища капитана!
Какая Брюня?! взвилась брюнетка, но тут же осеклась и сдулась.
В желтоватом сумраке купе, сильно блефуя, Федор предъявил попутчице в развернутом виде читательский билет Ленинской библиотеки, что организовали ему московские друзья для доступа к закрытым фондам по самым невероятным астрономическим наблюдениям советского времени. Красные корочки документа осадили буйную брюнетку.
Надо напомнить и пояснить, что по первой специальности Федор инженер по спектральным приборам. Профессия после института была им давным давно позабыта, позаброшена. Но в глубине пытливой души он оставил юношескую увлеченность астрономией и берег надежду открыть свою «счастливую» звезду или хотя бы обнаружить захудалую комету, залетевшую в нашу солнечную систему. В самом крайнем случае, своего неизбежно серого и унылого пенсионерства, Федор хотел посвятить остаток жизни наблюдениям за звездами, подглядыванию в Бесконечность в зеркальный телескоп, купленный на барахолке по случаю наличия денег и засунутый на антресоль в коробке на долгие года ожидания. Что может быть увлекательнее изучения бесконечности? Все конечные цели приводят в уныние, особенно при их достижении.
Годам к шестидесяти, по достижению пенсионного возраста, Федору мечталось, наконец, засесть за компьютер и найти объяснение научной гипотезе о «расширении» Вселенной. Выдвинуть, к примеру, свою теорию, что же конкретно находится за пределами этого расширения.