Тина задумалась: «День сегодня выдался странный, и еще кукла эта, и пан Мрозовский, где он только взялся у ворот Кальварии? А Рузя? Ведь её не было возле булочной, так из какого окна она свои глаза выставила? Вот уж кто все сплетни первой узнаёт.
Утро плавно перетекло в день. Колокольчик у двери жалобно тренькнул и затих. Вошедший остановился на пороге, не сделав больше ни шагу. Тина как сидела в каморке с шитьём в руках, так и замерла. Она не сомневалась, что это мужчина, что он обязательно высок и силён, но оставалась сидеть на стуле тихо как мышь. Неизвестный ничего не спросил, не позвал хозяйку, потоптался на пороге, хрипло откашлялся и вышел. Христина опрометью бросилась к двери, чтобы посмотреть на неизвестного гостя, но, среди редких в этот час прохожих, на улице она не заметила ни одного высокого мужчины.
День добрый, пани Кшыся!
Перед Тиной стоял пан Мрозовский.
И вам доброго дня! кивнула Тина, мимолётно подумав: «Удивительно, как неожиданно умеет возникать этот пан!»
В ту же минуту из проулка вышла щедро декольтированная Рузя. Завидев пана, Рузя широко заулыбалась и так понесла своё молодое тело, покачивая пышными бёдрами, что казалось в талии оно непременно сломается.
Вот уж принесла нелёгкая, буркнула Тина, наблюдая эту «дефиляду».
Это вы мне, прошу?! спросил пан Мрозовский.
Ой, да то не вам! Прошу пана, не вам! Христине даже дурно стало, такой некрасивой вырисовывалась ситуация. А вы ко мне по делу идёте, или так, ранковый променад?
Я к вам, если позволите, лично недовольно ответил он.
Рузя поравнялась с мастерской, похлопала ресницами и тревожно оглянулась демонстрируя себя же сбоку. Ах, фрайда реальна, томно заявила она, адресуясь Христине, Слава Исусу Христу!
Навеки слава, равнодушно ответила та.
Рузя подошла почти вплотную к пану Мрозовскому и поклонилась, она выставила одну ручку для поцелуя, а вторую возложила на то самое смелое декольте. Тине стало стыдно.
«Вот ведь, хвойда! Не упустит момента, чтоб не выпятить перед порядочным человеком чего не надо», рассердилась Тина, но виду не подала, а усмехнулась галантно и профессионально.
Рузюнця, солнце моё, ты мне еще заказ принесла? Смотрю, что так скоро вернулась. А может ты мимо шла, а я задерживаю?
Ты меня, Тина, не задерживаешь. Я женщина свободная и сама себе хозяйка, ответила Рузя, дерзко глядя в глаза пану Мрозовскому, и поправила завиток на лбу.
Ты меня, Тина, не задерживаешь. Я женщина свободная и сама себе хозяйка, ответила Рузя, дерзко глядя в глаза пану Мрозовскому, и поправила завиток на лбу.
«Папильотка», мстительно подумала Тина.
Не репрезентовала нас, жеманно пропищала Рузя, морща курносый носик в рыжеватых конопушках. А ещё колежанка называется.
Правда, неловко вышло, пробурчала Тина, Рузюнця, то пан Мрозовский, он где-то из Ратуши.
Мрозовский, хоть и немолод давно, а живот втянул да подбородок задрал. Окинул всех шляхцицким взором и потрогал ус. «Сейчас скажет что-то мерзкое», подумала Тина и быстро протараторила вслух:
А то моя старинная подруга Рузя Ковальчук, прошу паньства.
Не такая старинная уже, злобно прошипела Рузя, силясь сохранить улыбку, Впрочем, я так тороплюсь.
Мрозовский вспомнил, зачем шел и отозвался:
Я к вам, пани, по важному делу. Если у вас есть свободная минутка, то прошу уделить её мне. С этими словами он открыл дверь в мастерскую, словно приглашая войти к себе домой.
Видишь, Рузя? Ангажирована нынче. Свободного момента не имею. Пожала плечами Тина, кивая на Мрозовского, и вошла.
Мрозовский щелкнул каблуками перед ошарашенной Рузей, кивнул и вошел следом за Тиной.
Мрозовский прошелся по салону, заглядывая во все углы, осматривая стены, витрины и каждую мелочь на полках. Он не поленился согнуться вдвое и заглянуть в высокую вазу на полу.
Вы разве бывали у меня раньше? спросила Тина.
Я? Нет, конечно! Впервые имею честь посетить ваш салон. Мрозовский приветливо улыбался и заглядывал в раскрытую дверь каморки. А там у вас что?
Там у меня приватный покой и мастерская. Проходите, если вам уж так любопытно. Я женщина честная, никого не прячу. Вдова я.
Что вы, пани Кшыся, я совсем не потому интересуюсь! Я так сказать в силу профессиональной привычки, сказал Мрозовский и втиснулся в каморку.
Христина пошла за ним следом. «Экий профессионал! Вот так и пропадают вещи в приличном доме», насупилась она.
Пан Мрозовский покрутил колесо на машинке, порылся в куче тряпья, принесенного утром Рузей, заглянул в ящик, выдвинутый из комода.
Что вы, прошу пана, себе позволяете! возмутилась Христина и с силой задвинула ящик обратно. Старый креденс противно скрипнул, и на пол свалилась фарфоровая собачка. От удара у собачки отвалилась голова.
Прошу пана выйти! Сейчас же! Кто дал пану право?
А кто вам принес тот шмальц? спросил он, ткнув пальцем в кучу на столе.
Прошу пана, шмальц, по другому адресу. Вам подсказать или найдёте сами, равно как и выход?
На Бога! пролаял Мрозовский. Тише, тише, пани Кшыся. Не нужно так кричать, еще услышат люди. Что они тогда скажут? Что «двуйка» в Жолкеве не умеет работать тихо?
Тина обомлела. Такой приличный с виду господин и из этой людожерской «двуйки».
За последние годы власть в городе менялась множество раз. Сплетен Тина не слушала, была богобоязненной и скромной, а каждую пятницу ходила помолиться в костел святого Лаврентия, в малый Вавель, как издавна окрестили костёл за красоту сооружения. Христина молилась и просила всех, захороненных в подземелье костёла, Жолкевских, основателей города, а так же всех рыцарей и королей, что лежали здесь же.
Но что надо дефензиве от вдовы? Опись маестата? Донос? Показания?
От вас пока ничего. Так Одни догадки, устало сказал Мрозовский и уселся на единственный в каморке стул. С вашего позволения я присяду. А Ефрозынию Ковальчук Рузю эту вы давно знаете? Это она вам вещи в ремонт носит?
Давно знаю. Только что вам с того? Я её еще девчонкой знала.
Да ну? Вы жили в Варшаве? нарочито серьёзно спросил Мрозовский.
Не жила я там. А Рузя наша, местная она. Сирота. Вот и врёт всем, что она варшавская пани. Они на пару с Зельдой Марш врут, что варшавянки. Только Марш говорит ещё, что в Париже жила.
Интересно Наша, значит то ли спросил, то ли так сказал Мрозовский. А откуда она столько вещей носит, вы тоже не знаете?
Я думаю, что это заказчицы пани Марш несут, а она мне отдаёт заработать, неуверенно сказала Христина, она теперь очень сомневалась в том, откуда берёт вещи Рузя. Да не слушайте вы завистников! Они на Рузю наговаривают! К чему порядной панянке знаться со шмальцовниками?
Мрозовский слушал Христину, чуть склонив голову и сложив губы дудочкой под куцыми усами. Усы его Тине сразу не понравились: похожие на щетку для сапог и такие же чёрные. Мрозовский неожиданно сменил тему разговора.
А будьте любезны сказать, пани Кшыся, кто вас так испугал там, на Кальварии?
Тина округлила глаза, в надежде, что неприятный гость скорее покинет её мастерскую.
Попрошу не строить гримасы, заметил Мрозовский, Здесь не циркус. Слушаю вас.
Девочка там была. С куклой. А испугалась я, что на мою Линусю похожа. А так ну сами знаете, Духов день кладбище.
Чем же она так на неё похожа?
Запрещаю вам этот издевательский тон, прошу пана! Куклой она похожа: платье на той кукле ну точь-в-точь как я для Линуськиной шила.
Вы могли кому-то отдать после похорон эту куклу, предположил Мрозовский.
Нет, не могла, ответила Тина, глядя на руки. Куклу эту я ей сама в гробик положила. Любимая это была кукла у дочери.
Мрозовский тяжело поднялся со стула, опять покрутил колесо на машинке и направился к двери.
Спасибо вам, пани Кшыся, вы оказали неоценимую услугу всей «двуйке» в моём лице, проговорил Мрозовский важно, поджимая губы и топорща при этом усы. Вы позволите к вам обратиться в случае крайней необходимости?
Вроде и ничего не было каверзного в этом вопросе, но Христине стало ясно как Божий день, что в случае той необходимости её никто не спросит, хочет ли она говорить с паном Мрозовским. Потому Христина пожала плечами и кивнула:
Обращайтесь, если вам этого так надо. Только что с меня взять? Пользы с меня никакой.
Ну, не скажите. Желаю здравствовать!
Мрозовский щелкнул каблуками, кивнул и вышел из мастерской.
Христина почувствовала навалившуюся усталость и налила воды из графина на столике.
«Такой тяжелый человек. Все жилы вытянет своими вопросами. Замучил. Душу вымотал. Забыть бы про куклу Надо будет ещё раз на Кальварию сходить, вдруг выйдет случай, ещё раз увидеться с той девочкой», думала Христина, отпивая воду мелкими глоточками.
Мрозовский оглянулся на окна мастерской и подумал, что нащупал ниточку к одному делу, не зря он подвёз белошвейку, ой, не зря Надо непременно выставить слежку за этим копателем
Ночью Тине не спалось. Она всё просыпалась, то от предгрозовой духоты, то от тяжелых мыслей. Ещё с вечера решила она, что пойдёт к пану Мрозовскому, но хотелось убедиться, что не зря придумала к нему идти. Тина не находила покоя: пан Мрозовский казался ей неприятным и даже мерзким, но выхода иного, чтоб разобраться откуда кукла у Настуси, бедная женщина не находила.
Встречу и тогда спрошу! А уж, если что, пойду в Ратушу, сонно подумала Тина и уснула.
В будний день на Рынке было малолюдно. Часы на городской Ратуше только что отбили полдень. Голуби расселись на карнизе ратушной башни и затихли словно перед святой литургией.
Все хозяйки покупки сделали с утра, только школяры вертелись, как ужи, у хлебной лавки, да у лавки кондитера, совали свои носы в двери, на запах утренней выпечки.
Рузя скучала, выглядывала в окно, рассматривая красивого и рослого не по годам хлопца в школярской одежке. Зевнув, она прошла за прилавок, запахнулась в шаль и только хотела усесться поудобнее в кресле и вздремнуть часок, как звякнул колокольчик у двери и в лавку вошел пан Мрозовский собственной персоной.
Доброго вам дня, пани Ковальчук! он приподнял шляпу и кашлянул.
И вам не хворать, ответила она. Изогнулась как кошка, опершись локтями на прилавок и надула без того пухлые губы. Чего желаете? Может вам штаны помочь подобрать или сюртук праздничный? У нас и галстуки заграничные имеются, и булавки к ним.
Спасибо, привык обшиваться у знакомых. Я к вам по другому вопросу.
Это у Тины привыкли? скривилась Рузя. Такой приличный пан и обшивается у простой швачки. Я вам могу предложить такой товар. Чисто люкс! Не пожалеете.