Когда мы подошли к дому, он поцеловал так, будто исполнил ритуал и не заикнулся о свидании. Он не хочет меня видеть, упало внутри.
Мы еще встретимся? спросила я, изображая безразличнее.
Зайду как-нибудь, ответил он, отмахиваясь.
Сволочи, нельзя никому верить, не ценят они настоящих девушек, пусть катится к своей потаскушке. Какая же я наивная, надо было гулять, теперь не чувствовала бы себя обманутой, не стоит их ждать, чтобы не разочаровываться, чтобы не чувствовать боли! Нельзя им верить, но я же собственными глазами видела, как он светился любовью! Значит, не верь глазам своим?! Есть ли на свете эта любовь, о которой все только разглагольствуют? Может, только иллюзия любви и существует? А на самом деле это любовная игра: кто кого перехитрит, тот и устроится. Но я не хочу устраиваться, я хочу любить и быть любимой, или это невозможно?
Выходит, отступаюсь от своей веры? Нет, не может такого быть, чтобы не было настоящей любви, просто не каждый способен на нее, я ошиблась в парне. И вдруг поняла: ждала не ради Василия, а ради себя, хотела быть искренней и чистой. Не стоит делать выводы после одного свидания, бросит он эту бабу, она ведь в другом городе живет. Только дело не в ней, а во лжи, на сердце неспокойно, чует сердце: это начало конца.
Мы сидели и целовались на койке, возвращались летние ощущения и эмоции, однако меня грызло ощущение разлада и недосказанности.
Василий, уезжая, ты говорил, если буду ждать, то будешь счастлив. Но ты даже не спросил, ждала ли я?
Ну и как, ждала? спросил он язвительно.
Ждала
Василий, уезжая, ты говорил, если буду ждать, то будешь счастлив. Но ты даже не спросил, ждала ли я?
Ну и как, ждала? спросил он язвительно.
Ждала
Говоришь, ждала? И он начал расстегивать кофточку. Я отодвинула руку.
Не похоже, что ждала.
Дело твое, можешь не верить, ты очень переменился за лето.
Как это переменился? Я все такой же
Он опять начал расстегивать кофточку и обнажил грудь.
Какая грудь!
Я увернулась и пересела на стул.
У меня была женщина! злобно бросил он.
Я правильно поняла, подумала я, но, подавляя обиду, спросила:
Ну и как ощущения?
Слащавая улыбочка расплылась на его лице, и, словно жуя конфетку, Василий протянул:
Такие ощущения словами не передать, тебе это не понять.
Меня передернуло не столько от слов, сколько от его пренебрежительно пошлого выражения лица. Ах, вот как, выходит, я неполноценная. Но если он от нее без ума, так почему не женится, почему ко мне таскается? Раздразнить меня хочет, тела добивается, а стоит уступить, еще неизвестно, как запоет. Нет уж, пусть ет эту шлюху!
Любовница дает наслаждение и обладает над ним властью, а я со своей невинностью только раздражаю. Она отбила его не потому, что лучше или красивее, а потому что просто легла. Интересно, что же это за наслаждение такое, от которого люди разум теряют? В этом есть какая-то тайна. Я жду его, а он мотается к ней, дарит ей подарки, водит в кафе, клокотала во мне ревность, смешанная с завистью. А вот захочу и верну его, возьму и решусь, и не известно, кого он предпочтет! Раз ко мне вхолостую ходит, то серьезные намерения имеет! Пока пусть с ней спит, должен же он куда-то гормоны сливать, надо спокойнее к этому относиться. И нечего ей завидовать: поматросит, да и бросит! Она девственность потеряла, а замуж не вышла. Я могу стать женщиной в любое время! А вот она девочкой никогда! У нее уже нет этого преимущества!
Однако Василий пропал, и я поняла, что отношения катятся к разрыву. Я почти примирилась и даже мысленно рассталась с ним, однако через три недели он появился и предложил сходить в ресторан. Я уклончиво ответила, что уже поздно, что в другой раз.
Очень рад тебя видеть, боялся не застать, признался он.
Я тоже рада, но откровенно говоря, не думала, что придешь.
И не ждала, значит? язвительно поинтересовался он.
Ждала, но не надеялась, ты же распсиховался, сказала я спокойно.
А я вот пришел! и он одарил меня обворожительной улыбкой.
Смотрит влюбленными глазами, будто лето вернулось, ну и чудеса, видимо, с бабой расстался. Может быть, в любви признается? Однако он стал расстегивать кофточку. В голове пробежало опасение, остановить, но ведь опять распсихуется, ладно не буду злить, да пусть посмотрит на мою грудь, не жалко. Пальцы заскользили по телу, и воскресли забытые ощущения любви. Не хочется ни о чем думать, а только вбирать очаровательные ощущения, наполняться живительными соками. Невозможно прерывать наслаждение, да и не надо, лучше расслабиться. Он прикоснулся губами к груди и поцеловал в сосок. И тут сознание пробило: да он меня раздел!
Нет! закричала я и соскочила с постели. Меня трясло от испуга, от того, что незаметно потеряла над собой контроль. Что ты хочешь от меня? Что предлагаешь, что молчишь? опомнившись, спросила я.
Поздно, пора уходить, отозвался он.
Скотина, за стенкой родители, да отец его просто разорвет, а меня запрут! Но я должна молчать, быть ласковой и не перечить.
Ты придешь еще?
Не знаю, ответил он и его лицо застыло в пренебрежительной маске.
Постой, не уходи так сразу, я не хочу ссориться.
А мы и не ссоримся, холодно отрезал он.
Самолюбие задело, не удалось обломать. А я, наивная, о любви размечталась. Ищи другую, а я не стану рисковать будущим ради твоей похоти, мысленно возмущалась я. Как мужчину его понять можно, но поймет ли он меня? Ведь от этого рождаются дети. Одного ждала, другого ждала: никому я со своей девственностью не нужна, и не дождусь никакой любви, а молодость быстро проходит. Их только постелью и можно привязать. Так, может, не стоит его терять, вдруг лучше не встретится, но ведь и тот будет настаивать. Что если все женихи будут бросать меня из-за этого? Рано или поздно придется решаться, так почему бы не рискнуть с Василием? Мне кажется, из него выйдет хороший муж. Остаться одной сейчас, когда свинцовое небо и льют дожди, когда так грустно, что хочется выть. Все-таки он чудесно ухаживал, восхищался мной при знакомстве. Наши чувства могли бы перерасти в любовь, если бы эта баба не попалась. Страшно рисковать, и посоветоваться не с кем, если только к Люсе поехать? Люся все знает, она разумная и душевная.
Люся встретила меня неприветливо, раздраженно заявила:
Мне надо уходить.
За советом приехала: парень бросает меня, потому что не отдаюсь, посоветуй, что делать?
Ни в коем случае! выкрикнула Люся так резко, что я вздрогнула.
Но я не хочу его терять, а рано или поздно все равно придется решаться.
Нельзя это делать! истерично закричала Люся. Ее лицо искривилось и застыло в гневной гримасе. От внезапного страха меня затрясло, задела ее за живое. Люся испугалась своей вспышки гнева, ослабилась и поникла, на ее лице прорезалась глубокая скорбь.
А ты откуда знаешь, у тебя что было?! осторожно спросила я.
Сколько горя приняла, полгода прошло, а я никак в себя прийти не Она осеклась, ее лицо задергалось, а глаза увлажнились.
Люся, прости, я не хотела сделать больно, если бы знала, не стала бы
Да что ж, сама собиралась сказать, чтобы с тобой такого не случилось, смягчаясь, выговорила она и разрыдалась. Мне сделалось жутко.
Ты что, беременна? осторожно спросила я
Ну что ты отмахнулась она.
А я уж подумала о ребенке.
Я даже не думала ни о каком ребенке! раздраженно закричала Люся.
Так, может, ты болеешь?
Болею, ох как болею, Татьяна. Она схватила меня за руку так, как хватается утопающий. Ее горе передалось мне, страшное предчувствие сжало сердце.
А я смотрю, неважно выглядишь, Люсенька, чем болеешь?
Но Люся только плакала, я перефразировала вопрос:
Неужели это неизлечимо?
Вот именно, именно неизлечимо, как верно сказала, горестно подхватила она и заголосила так, что у меня по спине побежали мурашки.
Врачи ошибаются, все обойдется ты молода.
Ничего не обойдется! закричала она
Люсенька, неужели рак? перепугалась я.
Да при чем здесь рак? Душа болит! День и ночь гложет: ни есть, ни пить не могу, а только слезы лью, почернела и еле ноги таскаю, свет белый не мил
И тут меня пронзила жуткая догадка: неужели из-за этого, или я не поняла чего-то?
Люсенька, неужели из-за этого можно заболеть? спросила я, надеясь, что прояснится истинная причина горя.
Выходит, можно, еще отошла, видела бы ты меня тогда: краше в гроб кладут.
Вот так отошла, да на тебе лица нет! Может, еще что-то стряслось, Люся, я не верю, что из-за этого можно заболеть.
Да, только из-за этого, тихо произнесла она.
Меня пронзило, так вот какая женская доля, что если со мной такое случится?
Да в себе ли ты, Люсенька, голубушка, ведь полгода минуло? Вот смотрю на тебя, вижу твое ужасное состояние, но поверить не могу, что из-за этого можно убиваться. Забудь его, ну было и прошло, о себе подумай, так ведь рехнуться не долго.
Я понимаю, что надо забыть, только ничего с собой поделать не могу.
Выражение ее лица сделалось беспомощным и страдальческим, лоб прорезала безысходная морщина, а глаза застыли в безысходной печали. Так вот оно какое, бабье горе, оборвалось внутри, не приведи Господи. Однако в следующую минуту кровь бросилась в голову, в висках застучало: нельзя мириться, надо что-то делать, надо встряхнуть ее, но как? Во мне все закипело и восстало против мужского обмана.
Ну извини, я уж было подумала, ты схоронила кого, а тут мужик ушел. Да их еще много будет, и если из-за каждого болеть, то жизни не хватит! Ты что с тремя детьми осталась? Ну не вышло с одним с другим выйдет, может, еще лучше найдется. Подумай о своем здоровье: тебе детей рожать! Или без ума любишь?
Да нет уже, да и раньше не очень, ну нравился, конечно, и все хорошо было.
Совсем не понимаю, ну чего тогда голосишь?
Да я и сама не понимаю, одно только сказать могу, не дай Бог тебе пережить такое.
Люся, у тебя в комнате очень темно, может, свет включить?
Нет, закричала она истерично. Я перепугалась, что же он с ней такого сделал?
Люся, успокойся, не надо так реагировать, это всего лишь свет, в темноте у меня глаза болят, но я потерплю. Не обидишься, если спрошу, что же это такое, ну какое впечатление?
Она долго молчала, а я испугалась, что опять сделала ей больно, совершенно безразличным голосом она ответила:
Да никакого.