Нет, не знаю тихо ответил Курт, мать мне не рассказывала.
А я вот знаю! воскликнул Герман и продолжил. Он был ранен французской пулей в голову, и у него странным образом в бреду развязался язык. Он был скрытен, твой папаша, но когда бредил, мой услышал много интересного
Но это же подло! воскликнул Бремер. Воспользоваться таким состоянием раненого!
А что ему оставалось делать? возразил Герман. Он дежурил ночью у постели твоего отца, все же они были друзьями, и умер твой фатер у него на руках
И что же он услышал такого? послышался голос сбоку от рассказчика.
Герман помолчал, и, заговорщицки поманил пальцем окружающих поближе к себе. Все придвинулись.
А он вспоминал, как твой дед быстро разбогател, невероятным образом обманывая людей и говорил, что тот рассказчик сделал многозначительную паузу, и, наслаждаясь произведенным на слушателей эффектом, закончил громким свистящим шепотом. Не дает ему никак умереть, хотя рана была такая, что любой другой скончался бы на его месте за одну минуту
Ну и? друзья ждали от Германа необыкновенного объяснения загадочной истории.
Что «и»? передразнил их Герман. Когда мой папаша уже понял тайну предка Бремера, так с ним приключилась странная болезнь
Какая болезнь? сразу воскликнули несколько голосов.
Такая, мрачно ответил Герман, мой отец онемел, как будто получил контузию, причем именно тогда, когда хотел рассказать о тайне баварского отшельника. Сколько раз он порывался это сделать и язык словно деревенел! Тогда он брал в руки перо и пытался написать, но
Что, но? с некоторым страхом спросил Курт.
Перо сразу ломалось и только пачкало чернилами бумагу. Только один раз он сумел рассказать эту историю
Все возбужденно зашевелились.
Ну! Кому он рассказал?
Один человек знает тайну твоего деда. Но он священник и не имеет права разглашать ее, сохраняя тайну исповеди.
И кто он, этот священник? Где проповедует? раздались голоса.
Он пропове внезапно Герман схватился за горло и захрипел.
Все вскочили.
Герман с выпученными глазами оседал на пол. Его горло издавало булькающие звуки, лицо сначала побагровело, потом стало синим. Друзья закричали.
Что с тобой? Тебе плохо? Лекаря сюда! Быстро!!
Изо рта Германа потекла розовая пена. Он силился сказать что-то, его губы шевелились, но слов не было слышно. Курт Бремер наклонился над соседом:
Что с тобой? Ты хочешь что-то сказать? Говори же! Ну!!
Он едва расслышал, как синеющие губы произнесли:
Я забыл, что отец предупреждал меня, чтобы я не рассказывал никому эту историю никому никогда.
Голова Германа откинулась вбок. Сознание оставило его.
Глава 2
Курт Бремер, стоя перед мольбертом, писал картину. Мысли его все время возвращались к странному случаю в пивной. Герман не умер, вызванный его друзьями лекарь вовремя пустил больному кровь, и сумел засунуть в стынущий рот какое-то снадобье. Однако случилось нечто более странное, чем припадок Германа Райберга. Во-первых, он перестал узнавать кого-либо, как будто у него намертво отшибло память Но не это было самым непонятным явлением. У всех друзей, присутствовавших за столом в этот памятный вечер, по ночам случалось невероятное. Им снился один и тот же страшный сон, как будто бы Герман со своим отцом поедают их конечности: руки и ноги, постепенно приближаясь в своем вожделенном, кровавом пиршестве к сердцу и голове.
Все просыпались, пугая страшными криками своих близких. Друзья не знали, что всем им снится этот кошмар, пока не собрались все вместе в той пивной примерно неделю спустя после случая с Райбергом.
Что такой хмурый? И пиво даже не веселит? спросил Курт Франца, обычно веселого малого, цирюльника по профессии.
Да что веселиться? мрачно ответил тот. Сегодня в первый раз клиента порезал утром
Да ну!? начали оживляться друзья. С тобою такое не могло приключиться! С утра пьяный, что ли был?
Хуже чем пьяный, потягивая пиво, процедил Франц.
А что может быть хуже на работе, чем это? улыбнулся Курт.
Да не выходит никак из головы Герман этот со своей историей. И снится каждую ночь в каком-то кошмаре! откровенно выкрикнул Франц.
За столом воцарилась мертвая тишина. Друзья, а их было четверо, переглянулись.
И как он тебе сниться? настороженно спросил Курт.
Как как! С папашей своим как будто меня поедает! выдохнул Франц.
Все замерли. Франц удивленно посмотрел на вытянувшиеся лица собутыльников.
И меня точно такой же сон мучает, тихий шепот одного из них был подобен раскату грома.
Курт вздрогнул.
И я это вижу во сне.
Все, как по команде, резко поднялись с дубовых стульев.
Боже! Пресвятая Дева Мария! прошептал Франц и перекрестился. Выходит нас всех преследует одно и то же виденье! Я чувствую не к добру это
В чем мы провинились? выдохнул сосед Курта, булочник Ганс. На его округлой добродушной физиономии застыл страх. Мы же вовремя вызвали лекаря и тот спас Герману жизнь, а? Так, друзья?
Курт обвел взглядом лица присутствующих:
Я думаю, всё это связано с рассказом о моем гроссфатере. Ведь только мы слышали Германа. Здесь кроется какая-то тайна
Друзья с напряженными лицами слушали Курта.
Я очень хочу разгадать её. Поэтому прости меня, мутти, он поднял глаза к потолку, я поеду к нотариусу.
Зачем к нотариусу? настороженно спросил Франц. Мне кажется, нам всем нужно скорее идти к священнику!
Это правильно, согласился молодой художник, давайте все завтра утром пойдем в церковь!
Решено! воскликнул Ганс. Вот за это мы сейчас и выпьем!
И, обернувшись к прислуге, крикнул:
Пять пива сюда! Да покрепче!
Впервые за вечер за столом друзей появилась улыбка. После посещения утренней молитвы, мучащие их сны как по команде прекратились.
Нотариус Карл Зельцер знал толк в своем деле. Он выжал из Курта Бремера почти все его деньги, прежде чем тот получил документы на наследство.
Вы же понимаете, молодой человек, скрипел Карл своим простуженным голосом, сколько времени я усердно хранил ваши бумаги! И выполнил волю старшего Бремера! Вот сейчас, в день вашего совершеннолетия, слава Всевышнему! сухонький старичок молитвенно сложил ладони и притворно-раболепно устремил взгляд на потолок. Вы получаете из моих рук свое прекрасное будущее! И не надо скупиться, отблагодарите нотариуса, как следует!
Курт склонился над столом, внимательно рассматривая документы. Он, не спеша, читал каждую строчку, иногда возвращаясь назад в начало предложения, чтобы точно понять смысл написанного. Гроссфатер весьма своеобразно излагал свое завещание.
А вот здесь, как понимать слова моего дедушки? поднял глаза на нотариуса наследник.
Где? В каком месте, молодой человек? услужливо сгорбился над бумагами Зельцер.
В конце, вот здесь, где написано: «Наследник мой имеет Много, но Мало с тем, что Отпечаток в Темноте дает « продекламировал вслух Курт и удивленно посмотрел на старика.
Тот водрузил на глаза пенсне и, жуя губами, вчитался в текст.
Да протянул он озадаченно, ваш гроссфатер был большой оригинал. Если честно, молодой человек, я, быть может, и подзабыл что, но он не разъяснял мне смысла этой фразы гмм да-с.
Какой такой отпечаток? задумчиво проговорил Курт И почему в темноте? Странно
Не утруждайте себя размышлениями, молодой человек! мелкие грязноватые зубы нотариуса раздвинулись в широкой улыбке. Вступайте в наследство и радуйтесь жизни!
Хорошо! Курт поднялся и взял документы. А вы ничего не забыли мне дать, господин Зельцер? он пытливо заглянул в бегающие глазки хранителя бумаг.
Ах да! Ключи от замка оставлял мне ваш гроссфатер, как же я забыл, да, старею, знаете ли, старею Вот только ээээ проблеял нотариус.
Что только? насупился Курт.
Ну возместите мне расходы. Я эти ключики протирал керосином, чтобы не ржавели, хранил их, как зеницу ока столько лет.
Курт Бремер вздохнул и вытащил из кармана последние марки.
Вот, возьмите! Лучше бы вы не протирали их, а знали смысл каждой фразы в завещании!
Данке, данке закивал головой Зельцер и полез по лестнице на верх полки, где недавно лежала папка с документами Бремера. Достав огромную связку звенящих ключей, он спустился вниз и с облегчением произнес:
Ну, вот и всё! Мы с вами в полном расчете! Надеюсь, теперь мои сны будут гораздо приятнее
Вскоре Курт покинул родную Саксонию. Перед поездкой в родовое гнездо он сумел скопить немного денег, усердно работая кистью. В последнее время после случая с одинаковыми сновидениями художник частенько навещал местный собор, и библейская тема все больше и больше присутствовала в его картинах.
Пастор Генрих Готвальд с интересом наблюдал за молодым человеком, который задумчиво водил кистью по холсту, примостившись недалеко от парадного входа в церковь. Служба закончилась, и прихожане уже как полчаса назад разошлись по домам. Яркое весеннее солнце сверкало отблесками в многочисленных лужах, весело щебетали птицы, и жизнь в этом небольшом саксонском городишке шла по своей спокойно-накатанной колее.
Готвальд подошел поближе к художнику. Тот, увидев священника, приподнял голову и, улыбнувшись ему, продолжил свое занятие.
Рисуете городской пейзаж, молодой человек? пастор заглянул через плечо художника и осекся
Нет, святой отец, я сегодня решил экспериментировать! ответил Курт, старательно выводя в характерном «бремерском» стиле сложный мазок.
Генрих Готвальд молча смотрел на картину. Он в эту секунду знал, что уже где-то видел её, но никак не мог собраться и вспомнить где же именно?
Курт бросил быстрый взгляд на пастора. Художник уже заметил недоуменно-удивленное выражение лица священника, когда тот увидел нарисованный им сюжет.
Картина была прекрасна. На ней изображалась Пресвятая Дева Мария, протягивающая с Небес руку помощи падающим в Бездну душам. Лицо Святой было непередаваемо добрым и в то же время одновременно строгим в своей неповторимости. Она бережно поддерживала заблудших в этой жизни и, как будто бы обращаясь к Создателю, молила о Прощении для них.
Пастор, потрясенный, несколько минут молча стоял возле художника, не сводя глаз с картины
Что-то не так, святой отец? дружелюбно спросил Курт, прекратив на минуту работу.
Нет, наоборот, твоя картина великолепна, сын мой, ответил Готвальд, только скажи мне, что побудило тебя написать сие творение?