Наутро там нашли три трупа. Поэзия - Михаил Буканов 5 стр.

Вечно ль, нет, оно, искусство,
Это общие слова.
Где-то густо, где-то пусто,
Ну, а в целом  трынь трава.

Жизнь-она всего основа,
Нет её  искусства нет.
Эта истина не нова.
Чёрный цвет  безумья свет!

Чёрный квадрат на чёрной стене.
Чёрный человек, и Есенина нет!
Белый разложите  радуга видна.
Чёрный положите  всем цветам хана!

Симона

Уходила мумия в белый свет,
Позади безумная тыща лет.
Перед ней раскинулся мир большой,
А она вся в бинтиках и с косой!

В Голливуд отправиться решено,
Есть фактура нужная для кино.
Можно параллельненько смерть сыграть.
Сомневаться нечего и орать!

И пошло-поехало на экран,
Мумию за мумией вёз аэроплан.
Шли они от кладбища в мир большой.
На песке печатая след босой.

Нонче есть с актрисами перебор,
Ходит в киностудиях разговор.
Надо б для экзотики лешаков,
Из болот кикимор и просто дураков!

Что-то лучше, что-то хуже,
Где-то жмёт, где лезет туже.
На людей не угодить,
Легче ёжика родить!

Говорят, размеры носа
Соразмерны, без вопроса,
Петуху, что из порток
К бабам тянет коготок!

И, святая простота,
Суесловий маята.
Коль большой имеешь рот,
Соразмерен дев оплот!

Нет, не всякий и утонет.
Но, размер надежду гонит.
И в семье не будет лада
Коль ушла долой услада!

Не попробовать  смешно.
А попробовать  грешно.
Вы уж сами выбирайте,
Что кому там суждено!

Вот судьба-судьбинушка,
Была иль не была.
На скаку детинушка
Прянул из седла.

Два аркана брошенных,
В глотке сип.
И коней взьерошенных
Слышен хрип.

Конь летит не мается
Как заводной,
А казак болтается.
Скок шальной.

А потом он с шашкою
И в седле.
Рубит вмах, с оттяжкою,
Кровь в ковыле!

Рубит по «Баклановски».
Смерти мах.
А на Абельмановской
Идёт «Безумный Макс!»

Козырёк картуза лаковый,
Да гармошки перебор.
Мой милёнок  парень ласковый,
Но не об этом разговор.

Сколько лет живу да думаю,
Ну, когда же под венец?
Спать ложусь я с этой думою,
В бане моюсь, наконец!

Больше пьём всё чай с баранками,
С самоваром сам-втроём.
Предпочла бы суп с поганками,
Опостылел окоём.

Лета катятся за зимами,
Бабье лето коротко.
На хера мне сказки с Гриммами?
Так на сердце нелегко!

Чашку с чаем вылью милому
Да на ровненький пробор.
Хватить жить созданью хилому,
Мне любое не в укор.

И найду себе, подруги, я,
Делового мужика.
Отпущу теперь подпруги я.
Всё, пошла искать, пока!

Солнце в лужице бензина,
Блики, спектры, всполохи,
И горит бронемашина,
Громом боги Молохи.

Разворочена колонна,
Дыма тучи чёрные.
Гимнастёрка просолёна,
Вьют ветра проворные.

Между смертью и солдатом
Связь болта, да с гайкою,
Как с любимым автоматом,
Как с женой-хозяйкою.

Он со смертью обручился
На полях сражения.
Постепенно обучился
Выражать сомнения.

Сомневаться в догмах битых,
В вышиванках крестиком.
В праве только вечно сытых
Быть в верхах наместником.

Догорают «Ураганы»,
Вдрызг машины с «Градами!».
Зря тут рыщут уркаганы
Целыми отрядами.

Не гулять в излучьях Дона,
Между терриконами,
Профашистcким батальонам
С Гитлера знамёнами!

Прикованный к скале Кавказа
Стоял титан.
Кровь богоборца, словно страза,
А взгляд  металл.

Орёл ему терзает печень,
Жара и хлад.
Срок наказания здесь вечен,
Таков уклад.

Ночь не приносит облегченья,
И тоже день.
Нет изменений и смятенья,
Титан  кремень!

И вот, однажды, он дождался,
Геракла шаг.
Рывок, свобода, отстрадался,
Повержен враг.

Тут Прометей присел на камень,
А дальше что?
Уже раздал он людям пламень,
Страдал за то.

Вот так сидел он каменея,
И стал скалой.
От безисхода сатанея,
И муки злой!

Как ни мечтал,
А не видал,
Ни Кушку я, и ни Севан.
Но, я однажды просвистал,
Туда где есть Саскачеван.
Где Анакостия течёт,
В харчевнях сыто фарш
Скварчит.
И Ниагара речь речёт,
Терзая берегов гранит.
Я улетал, любя страну,
Что мне основою основ,
В неведомую тишину,
Страну о счастье сытых снов.
И, ничего не проиграл,
И, ничего не приобрёл.
Я просто новое собрал,
В себе свою страну обрёл.
Моя Россия  ты со мной,
И никуда тебя не деть.
Я тот, с гармошкой за спиной,
Российский сказочный медведь!
Иду в будёновке, лаптях,
На страх народу и на смех.
А солнце в облаках-сетях
Желает мне найти успех!

Как ни мечтал,
А не видал,
Ни Кушку я, и ни Севан.
Но, я однажды просвистал,
Туда где есть Саскачеван.
Где Анакостия течёт,
В харчевнях сыто фарш
Скварчит.
И Ниагара речь речёт,
Терзая берегов гранит.
Я улетал, любя страну,
Что мне основою основ,
В неведомую тишину,
Страну о счастье сытых снов.
И, ничего не проиграл,
И, ничего не приобрёл.
Я просто новое собрал,
В себе свою страну обрёл.
Моя Россия  ты со мной,
И никуда тебя не деть.
Я тот, с гармошкой за спиной,
Российский сказочный медведь!
Иду в будёновке, лаптях,
На страх народу и на смех.
А солнце в облаках-сетях
Желает мне найти успех!

Тёмной ночью смытые,
Льдышки под ногами,
Словно чёрт с копытами,
Да ещё с рогами.

Ночь стоит сочельника,
Выпито и попето.
Под укрытьем ельника
Ночь святая пропита.

Всё давно смешалося,
Фрейлекс и Молдавская,
Пьянка не гнушалася,
Не царица Савская.

Кто сидел с горилкою-
Бабочкой залётною,
Кто с случайной милкою,
Что с косою модной.

Ночь с правами вечными,
Гойи лес офортами.
Вроде, человечными,
Сказкой с натюрмортами.

Стуки, веток трение,
Тень за тенью гонится,
Просто обострение
Сумасшедшей модницы.

Спят сугробы синие,
Снег лежит без пролаза.
А на насте инея
Блеск алмазов полоза!

Как-то раз собрались черти,
И давай судить о смерти.
Мол, чего ни наплетут,
Ну, а мы поверим тут.

Люди жили, не тужили,
Хрен на Ад они ложили.
А теперь у нас, бродяги,
В жутком мытарстве и тяге.

Но, напевы огневые,
Там, мол, были мы живые,
А теперь вот, после смерти,
В лапы к вам попали черти.

Ложь, конечно, говорят,
Столько лет уже подряд.
Мы, в Аду, живы и живы,
Абсолютно неполживы,

Хоть ты круть, а хоть ты верть,
Ну, откуда в мире смерть?
Нам предел не положили,
Черти с вечностью дружили.

Ад  он вечен наконец.
Как и ангельский венец!
Если ж, человек не вечен,
Век без смысла скоротечен,

Объясненье есть всему.
Перво-наперво, в тюрьму
Тела плоти человека
Разум помещён от века.

Он то, словно насекомый,
Кокон рвёт, всем нам знакомый.
Выбирает Ад иль Рай.
Февралюгу, или май!

Так, покончено с проблемой,
И с ошибочной дилеммой.
Жизнь вечна, а смерти нет.
Все толпою на обед!

Бабам говорить с руки,
Что сволота мужики.
Лишь бы своего достичь
Не пугает даже ВИЧ.

Мужики, при этом ладе,
Знают точно, бабы  ****и!
Хоть ты целка, хоть давалка,
Баба  похабени свалка!

Сколько лет живут на свете
Оба пола на планете.
Хоть не могут друг без друга,
А меж них  не без испуга.

Видно первый человек
Еву испугал навек.
Может был размер велик,
Или приступ слишком лих!

Но, у той, гласит молва,
Заболела голова.
И пошло, и полетело,
Тьма столетий просвистела,

Старый воз и ныне там,
Хоть постель напополам.
Я к тебе, ты мордой к стенке,
Сколько позы в этой сценке.

Только секс  он нужен всем.
Я сторонник старых схем.
Ты ко мне, коль я грущу,
Я добычу в дом тащу.

Оба пола  больше ласки,
И, вперёд, не без опаски!
Поломаем все каноны,
Славься эрогена зоны,

Предисловье, чувств игра,
Остальное всё мура!

Рычаговые весы
Нынче только для красы.
И весы пружинные,
Как бритвы перочинные.

Деловая вещь  безмен,
Ты при нём, как бизнесмен.
Взвешиваешь, крутишься,
От доходов пучишься.

Быстро время перемен,
Канул в прошлое безмен.
Да и чашки с гирьками
И ценники с цифирьками.

Ноне цену автомат
Выбивает с прочим в ряд.
Точен, до громулечки,
Пролетайте жулички!

Ходи в ригу, ходи в рай,
Ходи в дедушкин сарай,
С каблука, да на мысок,
И стопарик бьёт в висок.

Пьянка в хате началась,
Да во двор перебралась.
Гармонист гармонь терзает,
А народ вовсю дерзает.

Ах, тюх, тюх, тюх,
У меня милой потух.
Я его затрахала,
Лишь кроватка ахала!

У милёнка Сенечки
Молотила семечки.
Ступка я, а он толкач.
Так засунул, что хоть плач.

Приходи Маруся с гусем,
После секса и закусим.
А потом опять в кровать
До утра наподдавать.

Поднимай повыше ноги.
Скоро будет зверь в берлоге.
Я охотник, ты в охоте,
Остальное тёте Моте.

По какой причине пьянка
И не думает гулянка.
Ей же Богу, всё равно,
Новый день глядит в окно!

Ходи в ригу, ходи в рай,
Ходи в дедушкин сарай,
С каблука, да на мысок,
И стопарик бьёт в висок.

Пьянка в хате началась,
Да во двор перебралась.
Гармонист гармонь терзает,
А народ вовсю дерзает.

Ах, тюх, тюх, тюх,
У меня милой потух.
Я его затрахала,
Лишь кроватка ахала!

У милёнка Сенечки
Молотила семечки.
Ступка я, а он толкач.
Так засунул, что хоть плач.

Приходи Маруся с гусем,
После секса и закусим.
А потом опять в кровать
До утра наподдавать.

Поднимай повыше ноги.
Скоро будет зверь в берлоге.
Я охотник, ты в охоте,
Остальное тёте Моте.

По какой причине пьянка
И не думает гулянка.
Ей же Богу, всё равно,
Новый день глядит в окно!

Сирены душу рвали стервы,
Толпа ревела и орала,
На части рвали негры нервы,
Меч был внушительней орала.

Какие к чёрту пики-черви,
Под звон стекла берут добычу,
Подростки, гибкие как черви,
Внутри с бутылками химичут.

Убийство чёрного  злодейство,
Как «кап» был мерзко хладнокровен.
Тут всё сплошное лицедейство,
Зарезан был невинный овен!

Ну, что с того, что под два метра,
Что с грабежа пошёл до дому?
Слова влиятельного мэтра
Способны вызвать лишь истому.

Патока слов, венки елеем,
Убитый  слепок с эталона,
Замажут уши вязким клеем,
А по нему скучала зона.

И по нему петля скучала.
А вот недавно, в штате Юта
Толпа не пела, не кричала,
Стихийно не рождалась смута.

Подросток белый был застрелен
На выходе из ресторана.
Был полицейский преднамерен.
Всё было честно, без обмана.

И что с того, что цветом кожи
К калоше ближе страж закона?
Закон не различает рожи,
И так идёт с времён Солона.

В одно в России верят свято,
Святее негры зверя нету.
Моя семья не виновата,
Что вместе нам брести по свету.

Где-то там, в Италии
Есть закон «Омерты!»
А у моей Наталии
Не слова, а ферты.

Острые, колючие,
Почитай, крапивушка,
В них иголки злючие.
Баба-кровопивушка.