Вторая волна распространения буддизма, которая началась в Тибете в XI веке, имела ряд существенных отличий от первой. До гонений Лангдармы буддизм в Тибете был в основном привилегией столичного общества. Он был введен «сверху», опирался на поддержку царской династии и служил ее политическим интересам. Вторая волна стала «демократической»; она двигалась широко по Тибету, охватывая дворы провинциальных князей. Движение за восстановление буддизма было массовым. Многие тибетцы, самоотверженно преодолевая трудности и опасности пути, ходили в Индию в поисках опытных учителей, получали там посвящения и устные наставления, запасались священными текстами сутр и тантр и, возвращаясь на родину, обучали соотечественников. Тексты, переведенные после XI столетия, известны как новые тантры. Об этом периоде тибетской истории говорят как о времени позднего распространения Учения.
В этот период возникло несколько очень важных эзотерических традиций, принесенных из Индии и адаптированных в Тибете. Некоторые из них впоследствии влились в другие крупные школы и практически перестали существовать отдельно, как, например, махаянская традиция постепенного пути Кадам (Кадампа) (основатели Атиша (9821053) из Индии и Бромтон из Тибета (10051064) и линия тантрической практики Чод (основатели Дампа Сангье (1011?) из Индии и Мачиг Лабдрён (10551149) из Тибета). Другие направления со временем укоренились и обособились. Два из них выросли и стали, наряду с Ньингмой и возникшей значительно позднее школой Гелуг, важнейшими культурообразующими факторами и сохранились до наших дней это Кагью (Кагьюпа) и Сакья (Сакьяпа). Учения Алмазной колесницы, принесенные в Тибет в этот период, называются «Сарма», или «тантры нового перевода».
Школу Кагью в Стране снегов основал Марпа Чёкьи Лодрё (10121097), уроженец южной области Лходраг. Еще подростком, по воле родителей, он приобщился к учению Будды. Причем его первым учителем стал не безвестный деревенский лама, но великий переводчик Йеше Дрогми (вероятно, 9931074), стоявший у истоков школы Сакья. И все же полученных знаний Марпе оказалось мало. Обладая характером крутым и упрямым, он быстро освоил все, что передал ему Дрогми, и в шестнадцатилетнем возрасте отправился за тантрическими поучениями в Индию.
В те годы тантризм занимал важное место в духовной жизни Индии, но политическая ситуация становилась неспокойной. Вплотную к западным границам страны подступили мусульмане. Войска тюрков-газневидов семнадцать раз вторгались в Северную Индию, разрушая индуистские и буддийские храмы. Видимо, в предчувствии еще более серьезной угрозы индийские мастера все более охотно делились своими знаниями и опытом с тибетцами, которые могли бы сохранить Учение в краях, лучше защищенных от набегов воинов ислама.
В те годы тантризм занимал важное место в духовной жизни Индии, но политическая ситуация становилась неспокойной. Вплотную к западным границам страны подступили мусульмане. Войска тюрков-газневидов семнадцать раз вторгались в Северную Индию, разрушая индуистские и буддийские храмы. Видимо, в предчувствии еще более серьезной угрозы индийские мастера все более охотно делились своими знаниями и опытом с тибетцами, которые могли бы сохранить Учение в краях, лучше защищенных от набегов воинов ислама.
Марпа трижды ходил в Индию через Гималаи, что было предприятием очень тяжелым и опасным. Ему каждый раз удавалось успешно преодолеть и заснеженные горные перевалы, и безводные равнины, и леса, полные хищников; он стойко перенес и трудности, связанные с переходом из арктического климата в субтропики. В Индии он провел в общей сложности шестнадцать лет. Он посетил многих учителей из числа пандитов и йогинов, а главным его гуру стал махасиддх Наропа (956-1040), в молодости профессор университета Наланда, в зрелом возрасте ученик йогина Тилопы (928-1009), а затем знаменитый отшельник и создатель тантрической системы Шести йог Наропы. Марпа усвоил и записал по-тибетски все наставления, какие смог найти и получить в Индии[4], а затем принес это богатейшее наследие в Страну снегов и заложил фундамент традиции Кагью, основав ее Учение на материнских тантрах, Шести йогах Наропы и Махамудре, полученной по линии йогина Майтрипы.
Начиная с XII века, Кагью дважды делилась на подшколы, из которых сегодня наиболее влиятельны Карма Кагью, возглавляемая Кармапами, Ламами в Черных коронах; Другпа Кагью, правящая школа Бутана; и Дригунг Кагью, особенно широко распространенная в Ладакхе. Параллельно существует традиция Шангпа Кагью, основанная на передаче от индийской йогини Нигумы и принесенная в Тибет Кхьюнгпо Налджором (10021064).
Одна из особенностей Карма Кагью состоит в том, что именно Кармапы ввели в Тибете традицию сознательных перерождений, по-тибетски тулку[5]. В XII веке Первый Кармапа Дюсум Кхьенпа попросил своих ближайших учеников найти его следующее воплощение и, особым образом проверив его на подлинность, короновать как Второго Кармапу. С тех пор преемственность в этой школе передается именно по линии тулку. Впоследствии большинство тибетских традиций также приняло этот способ преемственности, поскольку он позволял передавать из поколения в поколение не только Учение о Просветлении, но и титулы, управление имуществом, землей и монастырями.
Основатель Кагью Марпа принес в Тибет не только тантры и комментарии к ним, но и весь дух тантрической общинной жизни, а также традицию духовных песен. Тибетский язык очень удобен для поэзии смысловой единицей в нем является слог, можно произвольно ставить ударения и столь же произвольно делить предложения на равные части, чтобы получить стихотворные строки. Марпа несколько обогатил индийский поэтический стиль, придав ему эпичность и повествовательность. Он пел о событиях жизни и встречах с учителями; передавал в песнях философские поучения; давал советы о взгляде и поведении йогина, о правильном отношении к другим людям, об отказе от неверных воззрений, о необходимости терпения, доверия, усердия и т. д.; предсказывал будущее развитие учеников. Марпа много писал и о своих личных мыслях и переживаниях, приводил имена и географические названия. Эти песни значительно менее «зашифрованы» и потому легче воспринимаются.
Ученик Марпы, великий отшельник Миларепа, перенял поэтическую традицию от своего гуру и стал самым знаменитым поэтом Тибета. После достижения Просветления он учил только в форме духовных песнопений; традиционно утверждается, что его перу принадлежит 100 000 песен, хотя источники обнаруживают в несколько раз меньше. Произведения Миларепы изданы в нескольких сборниках, из которых два вышли на русском языке[6]. Каждый из последующих иерархов Кагью, и Карма Кагью в частности, внес свой вклад в поэтическую сокровищницу этой древней традиции, процветающей до сих пор. Поэзия для этих учителей является универсальным средством передачи знаний и непосредственного опыта. Оценить некоторые из их произведений предстоит уважаемому читателю.
Пусть это служит благу.
Песни махасиддхов Индии, праотцов линии преемственности Кагью
Сараха
Пусть это служит благу.
Песни махасиддхов Индии, праотцов линии преемственности Кагью
Сараха
(фото росписи: Matt Balara)
Отрывок из песни Сарахи о значении украшений
Четыре конца скрещенного ваджра
Означают четыре вида просветленной активности.
Пять восточных лучей белые.
Белый цвет имеет природу покоя,
Он умиротворяет.
Доверием успокаиваются неправильные взгляды;
Сочувствием лютая ревность;
Любовью грозный гнев;
Радостью мотивация пользы для себя;
Беспристрастностью различающие мысли.
Пять южных лучей желтые.
Желтый цвет имеет природу роста,
Он обогащает.
Силой знания обогащается изначальная мудрость;
Тайным посвящением увеличивается блаженство;
Третьим посвящением немышление;
Четвертым незагрязненность;
С применением их на пути обогатишь себя Состоянием истины.
Пять западных лучей красные.
Красный цвет имеет природу очарования,
Он покоряет и привлекает.
Умом покоряешь явления.
Преданностью привлекаешь устные наставления.
Усердием привлекаешь йогические совершенства.
Уверенностью привлекаешь благословение.
Пониманием привлекаешь плод практики.
Пять северных лучей зеленые.
Зеленый цвет имеет природу действия,
Он активен.
Мечом великого блаженства убиваешь врага желания и привязанности.
Нектаром великой любви полностью преодолеваешь яд гнева.
Солнцем великой мудрости поднимешь завесу тьмы неведения.
Молотом великого изначального знания разрушишь гору гордости.
Охотничьим ножом великой Дхармакайи отсечешь препятствие ревности.
Все, что бы ни возникало, великое чудо, и оно неизменно.
Песня Дхарикапы о внезапном постижении
Махасиддх Дхарикапа (Х век) спел эту ваджрную песнь после того, как его гуру Великий Брахман Сараха обучил его медитации Махамудры.
Солнце и луна всегда сияют снаружи.
Солнце и луна ума сияют изнутри.
Внешние солнце и луна восходят и садятся.
Солнце и луна ума не восходят и не садятся.
Все кони скачут по равнине Тханг.
Конь постижения скачет в уме.
Конь с равнины Тханг погибнет.
Конь ума не умрет.
Все питаются материальной пищей.
Йогина питает медитация.
Материальная пища иссякнет.
Медитация неисчерпаема.
Все великие реки текут вниз.
Великая река изначального знания течет вверх.
Внешняя река пересохнет.
Река изначального знания никогда не пересохнет.
Существа любят свое «я».
Привязанность к «я» и рассудочное
мышление причина сансары.
Дхарикапа разрушил цепляние за «я».
Ищи этого разрушения даже ценой жизни.
Песни Тилопы
Тилопа
(фото росписи: Erik Lund)
На западе, в храме Сомапури, властелин йогинов Тилопа попросил заковать свои ноги железными цепями и так практиковал двенадцать лет. Он обрел обычные сиддхи лицезрения Йидамов. Овладев грубым уровнем первоэлементов и источников сознания, он намеревался удалиться для глубокой йогической практики, но поскольку Лама и наставник не дали на это разрешения, Тилопа не стал нарушать их волю. Но когда он явил чудо перенесения сознания рыбы в пространство, оба поняли, что он обладает сиддхами, и решили отпустить его, куда ему захочется. И Тилопа отправился к Ачарье Нагарджуне в Южную Индию.
На юге в великом земляном склепе под названием Ужасающий Смех располагалось святилище бога Махешвары, возле которого на свои религиозные праздники собирались многие буддийские и небуддийские Дакини. Пока они готовили ганачакру, Тилопа посетил Ачарью Матанги, практиковавшего йогическую дисциплину в травяной хижине. Тилопа спросил его: «Знаешь ли ты гуру Нагарджуну?» «Гуру ушел объяснять Дхарму королю гандарвов, ответил Матанги. Он послал меня принять тебя, о благородный, и взять себе в ученики».