Невольница. Книга вторая - Сергей Е. Динов 2 стр.

Хотя история приоткрывает со временем некоторые завесы «зверской расправы» императора Николая-Первого над восставшими против монархии.

К примеру, декабриста Муравьева приговорили к ссылке в Сибирь без лишения чинов и дворянства. Александр Николаевич был назначен городничим в городок Верхнеудинск, в 1828 году переведен в Иркутск. Под его начальством город благоустраивался с размахом: были положены тёсовые тротуары, на набережной Ангары шумели «московские гулянья в экипажах вокруг качелей». Порядок в городе, обеспеченный полицией, возглавляемой ссыльным городничим, отмечался в хвалебных жандармских донесениях императору.

В чине генерал  лейтенанта, сенатор Муравьев в 1861 году был переведен в Москву, где и скончался. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Вот вам, уважаемый читатель, для примера, судьба одного из декабристов, восставших против власти.

История государства, лишний раз в этом убеждаемся, весьма переменчивая барышня в изложении разного рода архивариусов и летописцев всех мастей и достоинств.

Век девятнадцатый был веком потрясающих воображение женщин, красавиц, благородных дам и невероятных авантюристок.

Возникнув в литературе XIX века, идеал «демонической» женщины,  писал Ю. М. Лотман в трудах «Беседы о русской культуре»,  активно вторгся в быт и создал целую галерею женщин  разрушительниц норм «приличного» светского поведения.

Яркий тому пример,  светская красавица Аграфена Закревская (1800  1879)  жена министра внутренних дел, а после 1848 года  московского военного генерал-губернатора. Закревская была известна в свете самыми невероятными скандальными связями.

Удивительные судьбы двух авантюристок, красавиц сестер, полячек Эвелины и Каролины с лихвой подтверждают размышления Лотмана «о демонических» женщинах.

В XVIII веке польский аристократ граф Адам Ржевуский женился на пленённой гречанке. В браке родились две дочери ослепительной красоты. Одна из сестер, Эвелина стала музой и супругой Оноре де Бальзака и принесла известному писателю множество бед и неприятностей.

Вторая  Каролина, по мужу  Собаньска, оставила заметный след в жизни не только Александра Сергеевича Пушкина во время его южной ссылки.

Чудесной приманкой для мятежных поэтов Пушкина и Адама Мицкевича в «одесский период» стала именно коварная Каролина. Поэты испытывали долгие, мучительные чувства к прелестной авантюристке и посвятили ей стихотворную любовную лирику.

Вторая  Каролина, по мужу  Собаньска, оставила заметный след в жизни не только Александра Сергеевича Пушкина во время его южной ссылки.

Чудесной приманкой для мятежных поэтов Пушкина и Адама Мицкевича в «одесский период» стала именно коварная Каролина. Поэты испытывали долгие, мучительные чувства к прелестной авантюристке и посвятили ей стихотворную любовную лирику.

С 1821 года, расчетливая и коварная, Каролина сожительствовала с начальником южных военных поселений генерал-лейтенантом Витте. Вызывающее поведение в светском обществе считалось скандальным, однако, вполне вписывалось в романтический образ демонической красавицы того аморального времени. Прелестница Собаньска была не только любовницей, но и тайным агентом Витте, филером и светской сплетницей. Граф Витте сам по себе  одна из грязных личностей в истории русского политического сыска. Шпион ни столько по службе, сколько по призванию, предатель и перебежчик, Витте по собственной инициативе начал слежку за вольнодумцами и декабристами.

Были иные примеры, весьма поучительные для потомков. В то же самое время проживала знаменитая Надежда Дурова, «кавалерист девица». Она заслужила славу боевого офицера и отстояла «мужское право» на биографию писателя. Третьей ее победой  в 1830-х годах  было право ношения мужской одежды.

Это обстоятельство, конечно, можно было бы и опустить, по нынешним вольностям и разгулу феминизма, разнузданного либерализма и воинствующей демократии. Но останемся верны исторической истине, правде и подлинности

В просвещенном XIX веке нашлось место не только романтизму, необычайно расцвел откровенный бандитизм. Грабежам и убийствам не было числа, как, впрочем, и в XX веке 90-х годов, да и в XXI-ом, к великому сожалению.

Однако, славный XIX век  это все-таки время удивительной романтики, замечательных людей с весьма выразительными признаками чести, достоинства и благородства.

В это время правили необыкновенные женщины. Правили посредством, как всегда, мужчин. Образование женщины обернулось проблемой ее места в обществе, созданном мужчинами. Женщины становились императрицами и рабынями, из нищих  богатыми содержанками, из богатых  нищенками. И те же прекрасные, умные, очаровательные женщины оставались расходным материалом мужчин в борьбе за власть, за богатство, за самоутверждение. И, что самое печальное,  прелестные женщины оставались выгодным товаром на все времена.

Итак, сие повествование посвящено женщине, прекраснейшей составляющей человечества.

Напоминаем еще раз, что все персонажи романа вымышлены и любое совпадение с историческими личностями совершенно случайно.

Для пущего нарушения возможной достоверности, намеренно искажен временной период происходящего и умышленно нарушена хронология событий. Исторический период основного действа охватывает примерно 20-е  70-е годы XIX века.

История «Невольницы», в основе которой лежит рукопись неизвестного автора «Список Одисса», могла положить свое начало в одну из страшных эпидемий чумы 1812, 1829, 1831 года в провинциальной Одессе с населением в 30 тысяч человек.

Для сравнения, это население современного небольшого городка Подмосковья.

В то достопамятное время, о котором пойдет речь, в портовой Одессе каждая мало-мальски значительная личность из дворян, знати или купцов была на виду. Деяния приметных личностей, тайные или явные, криминальные или добродетельные, невозможно было сокрыть от пересудов светской общественности, от доносов в тайную канцелярию или от освещения в печати.

Для начала, намеренно отвлекая вдумчивого читателя от реальных исторических фактов, предложим случайное литературное расследование, которое и вывело автора на историю о судьбе сестер Рудерских.

Часть I. Фигляр

Отступление

В середине 90-х годов прошлого столетия, Роман Веденяпин, актёр московского театра, наезжал в Одессу довольно часто. На киностудии у него был блат: тайная, замужняя любовница в администрации. Актер Веденяпин был порочен, любвеобилен и корыстен. Актерская профессия зависима и нестабильна. Потому нужные знакомства, дружба и вынужденные любовные отношения никому и никогда в кино не вредили. Особенно, талантливым людям.

Веденяпин, несомненно, был талантлив, но имел скверный характер, был ленив и порой вел себя столь вызывающе и отвратительно, особенно, когда позволял себе выпить лишнего, что его снимали с ролей, выгоняли со съемок. Но актеру удавалось возвращаться в кино, создавать экранные образы своих персонажей настолько выразительными и убедительными, что продюсеры продолжали приглашать его, правда, на эпизодические роли, несмотря на скандальность.

Старейшая киностудия Одессы оживала после затяжного застоя и бурно втягивалась в «перестройку» коммерческим кинематографом. Снималось два полнометражных фильма, телевизионный сериал по Джеку Лондону. Отстроили новый съемочный павильон на тысячу квадратных метров.

В студийной гостинице «Экран» было шумно и праздно. Вновь буянили заезжие, пьяные артисты, по вечерам царило веселье.

Коммерческое отделение киностудии «Одесса-прима» намеревалось зафрахтовать белый пароход для разгульного заплыва во французские Канны, на кинофестиваль.

Неуемный Веденяпин без раздумий бросился в эту бурную кашу страстей, согласился на эпизодическую роль, экстерном сдал экзамены за второй курс заочно-вечернего факультета и прибыл в Одессу.

В тридцать с лишним лет Роман задумал вновь учиться. Со второй попытки был принят на сценарный факультет института кинематографии. Актерскую профессию не бросил. Театральные роли приносили малый заработок и позволяли устойчиво держаться в профессии.

Замысловатые идеи, невнятные по изложению и сюжету сценарии Веденяпина оставались без внимания в киномире. Потому актер охотно откликался на любые предложения и на незначительные роли в фильмах, даже если это было мимолетное появление на экране с расхожей фразой, типа, «кушать подано!». Главное, для актера, как выражался сам Веденяпин: светиться, не спиться и еще раз светиться. Отсюда и популярность.

В 90-х годах прошлого столетия, в краткий и бурный период расцвета «коммерческого» кино, когда «отмывались  намывались» теневые капиталы новых меценатов и коммерсантов, многие фильмы не попадали на экран. Коробки отбракованных кинолент не забрасывались цензорами на дальние полки архивов Госкино, как бывало в советские времена, но вполне достойные фильмы порой бесследно исчезали в подвалах новых бизнесменов от кино. Как то случилось в те времена, к примеру, с фильмом «Мастер и Маргарита» режиссера Юрия Кары. Много позже экранное воплощение бессмертного булгаковского творения вынут из подвалов и позволят зрителю оценить образы, сознанные замечательными актерами Михаилом Ульяновым, Валентином Гафтом, Анастасии Вертинской и другими. Но уже подоспела, к тому времени, облегченная по драматургии телевизионная версия романа Владимира Бортко. Фильм Кары несколько поблек перед новомодными наворотами компьютерной графики и приличной операторской работой Валерия Мюльгаута.

Неутомимому Веденяпину в годы «перестроечного» лихолетья пришлось переиграть уйму жуликов, пройдох, авантюристов всех мастей, бандитов в малиновых пиджаках, убийц в кожаных куртках, бухгалтеров в круглых очёчках и черных нарукавниках, умеющих скрывать доходы от государства и работать с «черной кассой» и «серой» зарплатой.

В июне того памятного лета актер прилетел в Одессу, на съемки детективной ретро-мелодрамы о классическом любовном «треугольнике». Нудный сценарий с вялыми, будто потные торговки в полуденную жару, эпизодами был написан местной барышней, «племянницей» очередного замдиректора киностудии. В рабочем варианте сценарий назывался банально: «Лилия на песке».

Ленивой графоманкой была предпринята жалкая попытка повторить успех фильма «Раба любви» с очаровательной Еленой Соловей.

Роль Веденяпина была прописана в сценарии примитивно до безобразия. Предстояло кривляться, изображать персонажа конца XIX века  идиота профессора Шацкого из Санкт  Петербурга, по слухам, агента тайной канцелярии.