Она спала. И тело Оно ей не принадлежало.
Вероника гладила нежный шёлк платья, гадая, откуда на ней эта дорогая вещь.
Случилось что-то непоправимое.
Комната. Нет, это была не её комната. Чужая. Незнакомая. Стены с узорчатыми обоями, камин, роскошная двуспальная кровать, в вазе букет искусственных роз и шкаф, полный одежды.
«Где я?»
Вопрос ставил в тупик. В отчаянии Вероника схватилась за голову, пытаясь вспомнить хоть какие-то моменты, обрывки Но нет. Пустота. Пробел.
Девушка осмотрелась в поисках зеркала. Хотелось взглянуть на собственное отражение, убедиться в реальности происходящего, в том, что она по-прежнему существовала. Хотя «существовала» слишком жестокое слово.
Щёлкнул замок, скрипнула дверь, и в комнату вошёл молодой человек с круглыми очками на носу.
Кто вы? Вероника отскочила в сторону.
Незнакомец внушал ужас.
Ты не помнишь меня? приторно-сладким тоном спросил он.
Нет. Нет, девушка замотала головой под аккомпанемент внезапно грянувшего смеха.
Спустя мгновение Веронику озарило: дверь отперта, и если сбить парня с ног, возможно, удастся сбежать. Оттолкнув его, она бросилась к двери, но незнакомец, очевидно, рассчитывал на такую реакцию, потому что успел схватить за волосы и развернуть к себе.
Девушка увидела его лицо вблизи: холёное, румяное, с ямочкой на подбородке и карими глазами.
Она хотела отвернуться, выдернуть руки из цепкой хватки, но не могла: особенность его глаз заключалась в удивительной и почти невыносимой притягательности, по силе подобной магниту. Она не знала, что это, как и не знала через мгновение собственного имени.
Парень с улыбкой смотрел на Веронику, ставшей неповоротливой мягкотелой куклой, готовой выполнять приказы.
А в то же время в нескольких кварталах отсюда молодой человек бегал по Лондону и расклеивал на столбах листовки с фотографиями миловидной темноволосой девушки, под которыми крупными буквами гласила надпись: «Пропала Вероника Вэйн. Кто-нибудь её видел?»
Виктория стояла посреди комнаты, совсем недавно принадлежавшей Неми Ларсен. Здесь ещё чувствовался запах хозяйки, словно она вот-вот вернётся, улыбчивая и взволнованная, упадёт на вечно неприбранную постель, сожмёт в ладони угол одеяла, рассмеётся внезапной шутке, а затем включит проигрыватель и будет наслаждаться сонатами Бетховена. Виктория привыкла видеть её живой, цветущей, но теперь, оглядывая опустевшее помещение, с пронзительной ясностью ощутила себя лишней: каждый раз, когда кто-то уходил, на неё набрасывалось чувство вины. И ярость. Злость на Неми, на её слабость, на то, что девушке не удалось спастись, на проклятого ублюдка, вскрывшего ей грудь и оставившего за собой кровавый след, и, в конце концов, на себя. Всё складывалось совсем не так, как хотела Виктория, а, впрочем, разве когда-нибудь было по-другому? Невозможно предугадать события: смерть повсюду. Жнецы ведут с людьми вековую неведомую игру, забавляясь. Ведь тем, кто стоит за гранью добра и зла, бывает скучно, а скука самое страшное для бессмертных.
Неми Ларсен считалась закоренелым агностиком. Она допускала существование Бога, но не носила крестик и не читала молитв. Полицейские уже посещали комнату, но не обратили внимания на распятие, висевшее над изголовьем кровати. Бронзовая статуэтка Иисуса, пригвождённого за руки, являлась самим собой разумеющимся атрибутом для чужого глаза, и лишь Виктория могла с уверенностью сказать, что та Неми, которую она однажды увезла со светского мероприятия, никогда бы не использовала христианского идола как украшение интерьера.
Человек, отвергающий рассуждения и споры о Всевышнем, не причисляющий себя к приверженцам какой-либо религии, внезапно вешает на стену распятие.
Компьютер Неми был изъят для следствия, и потому женщине пришлось довольствоваться содержанием книжной полки и ящиков письменного стола. Но ничего особенного не обнаружилось: в томиках классической литературы и беллетристики не хранилось записок или конвертов.
Пусто.
Вы закончили? в дверях возник мистер Ларсен.
Да.
Мужчина кивнул.
Что-то интересное нашли?
Разве только подтверждение, что ваша дочь в последнее время чего-то сильно боялась.
Боялась? под суровым взглядом Виктории он с невинным видом пожал плечами, изображая недоумение.
Вы этого не знали?
Нет, конечно! Откуда?
И вас не обеспокоило, почему Неми повесила распятие?
Ну, она стала ближе к Богу. Это ведь нормально.
Неми не интересовали иконы. В её случае это как минимум странно.
А я не вижу здесь ничего странного! от волнения лицо мистера Ларсена покрылось красными пятнами. Человек обратился к Богу. Что здесь такого?
Не переживайте, я докопаюсь до правды.
А дальше? Мою дочь всё равно не вернуть.
Не жалейте её. Придёт время, когда живые позавидуют мёртвым, губы женщины дрогнули в печальной улыбке.
Мистер Ларсен смотрел вслед уходившей Виктории Морреаф. На мгновение лицо пожилого мужчины искривило выражение глубокого отвращения. «Если бы не жалел», прошептал он, «всё сложилось бы иначе».
Да, я слышал о смерти Неми, редактор самой популярной газеты Великобритании откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы домиком.
Черноволосая женщина в пальто вольготно расположилась напротив. Будучи известным меценатом, она не встречала препятствий в процессе расследования. Редактор Стивен Гонт не скрывал своего мнения: он считал Неми уникальным журналистом, которая умела доставать редкие и ценные сведения. Потерять её было большой трагедией для газеты.
О чём в последнее время она писала? спросила Виктория.
Неми как-то упомянула, что готовит настоящую «бомбу». Будущая статья должна была взорвать общественные умы. Но конкретно о чём, умолчала.
Вы видели черновики?
Черновики? Нет, конечно же, нет.
Солнечный свет залил офис неприятной желтизной.
Послушайте, обратился Стивен Гонт к женщине, которая наблюдала за игрой лучей с искренней неприязнью. Если бы мне хоть что-то было известно, я непременно бы выдал все факты и догадки полиции. Но я понятия не имею, почему мисс Ларсен убили. Она хороший человек Была хорошим человеком.
И ничего странного вы за ней не замечали? Нервозность? Может, страх?
Нет, нет. Неми всегда улыбалась, шутила. Ничего такого!
Виктория прикрыла глаза.
Вам плохо? обеспокоенно спросил Стивен.
Всё в порядке. Просто я никак не могу выяснить, о чём таком особенном узнала Неми, что эта информация стоила ей жизни.
М-да, вздохнул он. Общество будто с ума посходило.
Что вы имеете в виду?
Люди пропадают один за другим. Не читали нашей газеты?
Нет.
Представляете, выходят из дома, а обратно не возвращаются. Родственники их месяцами ищут, с ног сбиваются, а потом находят Но уже не такими, как прежде. Пропавшие не узнают родных.
Как это?
Да вот так. Недавно одна женщина нашла сына, который исчез полгода назад. Встретила случайно на улице. Он шёл мимо, а её словно не видел. Бедняжка пыталась достучаться до парня, кричала, плакала, по щекам била, а он совсем не реагировал. Не узнал собственную мать! Вот так.
У него амнезия?
Если бы. Врачи сказали, что ничего общего с амнезией его состояние не имеет. Что это, так и не удалось выяснить.
Кто писал о нём статью?
Неми Ларсен.
Почему вы молчали?
А что? Она много статей писала!
Кто сейчас работает над этой темой?
Алан Вэйн.
Где его можно найти?
Я напишу адрес.
Спустя час Виктория находилась у квартиры дома на Мэрилебон-роуд. Она собиралась нажать на кнопку звонка, но внезапно дверь распахнулась перед самым её носом. Появившийся юноша на ходу застёгивал молнию потрёпанной куртки. Завидев незнакомку, он вздрогнул, окинул её внимательным взглядом, затем, что-то для себя решив, быстро успокоился, достал блестящие ключи и хотел запереть дверь, но Виктория его окликнула:
Мистер Вэйн?
Да? приглушённо ответил он, прищурившись.
Мне нужно срочно поговорить с вами.
Мы знакомы?
Нет. Стивен Гонт рассказал мне о вас.
А, вы из газеты
Не совсем.
Юноша провёл рукой по взъерошенным, не в меру отросшим волосам.
Как вас зовут?
Виктория Морреаф. Боюсь, этот разговор будет очень важным, он не терпит отлагательств.
Хорошо, Вэйн кивнул в сторону двери. Заходите.
Виктория переступила порог квартиры. Её взгляд моментально зацепился за раскиданные тут и там вещи, за старые фотографии на стенах, пыльные полки и грязный пол. Скромное убранство всем видом кричало, что хозяин живёт один и позволяет себе лишь самое необходимое.
Прошу в гостиную, он указал на мятый диван. Так о чём вы хотели поговорить?
Вы знали Неми Ларсен?
Да, это девушка работает со мной в газете. Она пишет хорошие статьи.
Неми мертва.
Вот как? чёрные брови Алана поползли вверх. Не знал.
Я была её подругой.
Сожалею. Но, видите ли, я мало общался с Неми. Мы здоровались в офисе, иногда пропускали по чашечке кофе, но не дружили.
Неми участвовала в разработке темы, по которой вы пишете статьи. Это касается таинственных исчезновений людей, в частности, одного человека из психиатрической клиники.
А, тот самый
Сколько случалось подобных историй?
Много, Алан рухнул в кресло, прямо на развёрнутый журнал, бог знает сколько времени там пролежавший.
Поведаете подробности?
Зачем? Я обо всём написал в статье.
Хочу услышать версию автора. Правдивую. Полную. Не отредактированную и не урезанную цензурой.
Причём тут Неми Ларсен?
Я считаю, её гибель как-то связана с работой.
Вы из полиции?
Нет.
Тогда нам не о чем говорить.
Виктория усмехнулась.
Я кое-что вам покажу, мистер Вэйн, женщина распахнула пальто и выудила из внутреннего кармана фотографию. Взгляните, пожалуйста.
И положила её на столик. Алану достаточно было пары секунд, чтобы оценить жестокость расправы над молоденькой девушкой. Разодранная грудь с торчащими наружу рёбрами, море багровой крови и хрупкое полуголое тело заставили схватиться за голову. С уст Алана невольно сорвался стон.
Теперь вы понимаете, почему я здесь? Виктория с удовлетворённым видом расположилась на диване. Тот, кто совершил убийство, ни перед чем не остановится. Его не волнуют ни законы морали, ни совесть. Он совершенно бесстрастен. А я не нуждаюсь в полицейском значке, чтобы найти его.
Зачем? Алан вытер горящее лицо. Зачем?
Это моё дело.
Я вам не советую. Не лезьте туда!
Так я не ошиблась, губы женщины тронула победная улыбка.