Я стянул войска ближе к линии воображаемого фронта. В следующей канадской провинции были равнины, а в предгорьях нашлось подходящее для сражения поле. Точнее, это был настоящий альпийский луг, но колоссальных размеров. Форма его была треугольная, и этот самый угол смотрел вниз, в сторону прохода в горах, не такого уж и узкого, но и не слишком широкого.
Нам пришла в голову мысль, что если в полукилометре вниз от этого прохода поставить фалангу, а справа и слева пехоту, сзади лучников, на фланги кавалерию, тем более, что с левой стороны треугольник был шире и давал кавалеристам простор для маневра, то получалась совсем неплохая картина. Мы будем стоять, а они пусть лезут вверх по склону на пики фаланги под градом стрел. А когда надо мы поддержим ее пехотой и конницей.
Справа каменистый склон, за камнями я спрячу подкрепление (имелось в виду две сотни Железноруких, но не все присутствующие знали об этом). По команде, наш правый фланг «не выдержит» давления и отступит метров на триста назад, а фаланга развернет строй. Тут-то им во фланг и спину и ударят роботы. Ну а когда они побегут, а они побегут, легкая кавалерия будет их преследовать и возьмет столько пленных сколько успеет. Вот, собственно и весь план сражения.
Я обвел взглядом военный совет, который был расширенным составом малого совета. Самое интересное, что на этот раз совет был в полном составе, были не только все генералы, но даже старик Грэг почтил нас присутствием.
Начались «прения» которые сводились к тому, что план хорош, но
Когда все закончилось, я отбросил все их но, и утвердил план.
Теперь, Маршал, обратился к Стивену, вы должны занять указанную позицию и ждать противника, который не замедлит появиться. Позицию надо занять к рассвету.
У нас со Стивеном уже было согласовано, что организацией засады, состоящей из боевых роботов займусь я сам. Я должен был командовать ими. За исключением моих двенадцати телохранителей остальные двести были несколько более упрощенной их версией. Их искусственные интеллекты соотносились как солдат и старший сержант, и это прямо было указано в их техническом описании.
Так что, я разделил их на отряды и каждому дал своего командира-робота. Но все равно стоило за ними присмотреть. Все наши солдаты носили нашивки трех сердец, и роботам было приказано не трогать всех, кто имеет такие нашивки. Разумеется, мне негде было взять двести двуручных мечей. Изготовить такой меч дело долгое и дорогое. Так что, пришлось вооружить их тяжелыми бронзовыми булавами, которые лежали как трофеи со времен Эштвудской войны.
Я приберегал их, как запас цветного метала на будущее, но решил выдать их за неимением другого подходящего оружия. В руках этих тяжелых роботов они из двуручного оружия сразу же превратились в одноручное, и мне пришлось выдать им тяжелые осадные щиты для другой руки.
Самое смешное, что часть роботов оказалось левшами, и предпочитало держать булавы в левой руке. Это означало, что им свойственно нечто индивидуальное, несмотря на то, что все они собирались из стандартных элементов по одной и той же технологии.
С этим подразделением я и начал двигаться первым в сторону намеченного поля сражения. Нам не хотелось, чтобы наши солдаты увидели их раньше времени. Командиры были проинструктированы, какие приказы отдавать, когда в дело вступит особый отряд, но в чем его особенность они не знали.
Мы прошли по самой узкой части прохода в полной темноте и стали забирать правее, чтобы выйти к скалам, за которыми нам надо было спрятаться. Но едва мы прошли три сотни шагов, как Вольфрам предупредил меня, что впереди есть движение и это, вероятно, враги.
Он передавал по радио мои команды сержантам, а они так же безмолвно руководили своими взводами. Отряд развернулся в редкую цепь и двинулся в указанном направлении. Если это был противник, следовало очистить от него место, на котором мы завтра должны построить фалангу.
Они считали, что мы их не видим и набросились на нас первыми. Но наша редкая цепь устояла, не смотря на их подавляющий численный перевес. Я тоже включил ночное зрение и видел, как улетали в темноту солдаты противника, сбитые с ног бронзовыми булавами, которые в руках моих Железноруких стали просто невероятным оружием. Ночная схватка продолжалась минут пять, потом противник бросился бежать. Мы не преследовали их, а продолжили выполнять план. Я послал Борея с тем, чтобы поторопить наши войска.
Эта ночь была долгой и хлопотной, но к утру, когда лучи светила осветили склон, на нем стояла моя армия. Мы перекрыли проход в горах, как пробка от шампанского перекрывает горлышко. Единственное чему не нашлось должного места это дивизия тяжелых кавалеристов и ее отвели влево и вверх по склону в заросли довольно высоких кустарников. Кавалеристы быстро вырубили себе место внутри этих зарослей, а из срубленных кустов устроили себе более плотную маскировку, пристроив срубленные кусты к живому кустарнику перед собой.
Дольше всех выстраивалась фаланга, видимо все очень нервничали перед первым сражением. Генералы проорали написанную мной речь, в которой говорилось, что пока они держат строй, пока они спокойны и разят врагов, врагам не пройти сквозь заслон их копий. Так же было сказано, что если строй сломается, им придется биться как обычным латникам и что пощады от противника им не получить. Закачивалось все это призывом, держать строй, разить врага и, наконец, ваша жизнь, и победа в этой битве в ваших руках.
Противник не замедлил появиться. Не прошло и четверти часа как первые войска канадцев начали выстраиваться напротив нас, в метрах пятистах ниже по склону. Склон был весьма пологий, но тяжеловооруженным солдатам каждый шаг дается трудом, даже по ровному месту. Были горячие головы, которые обращались к Стивену с предложением типа: «Маршал, давайте их раскатаем, пока они строятся». Но у Стива был иммунитет к таким предложениям.
Он всячески сдерживал горячие головы от глупостей. Я понимал этих людей, им хотелось быстрой и легкой победы, но они понятия не имели во что собирались ввязаться. Резня опасна и не предсказуема, а мне нужна победа в войне, и ее можно получить, только разгромив канадцев в решительном, хорошо спланированном, генеральном сражении.
Глава тринадцатая Битва
Прошло три часа, прежде чем их воска построились в боевом порядке. Разумеется, мы видели их как на ладони и никаких сюрпризов они нам не заготовили, разве что их было, по моим оценкам, тысяч на пятьдесят больше, чем ожидалось.
Это потому, что они сняли войска из всех пограничных гарнизонов, прошелестел мне Вольфрам. Это мне удалось уловить из их путаных мыслей.
А как же границы, кто-то их дожжен стеречь?
Туда отправили новобранцев из недавно набранных крестьян. Оставили в каждой пограничной крепости по десятку старых солдат и придали им по сотне новых необученных. Но почти все, кто там служил, и так были штрафниками, сосланными за всякие проделки и безалаберность в службе. Так что, пограничные гарнизоны только создают видимость армии, а вовсе не является элитными войсками.
Значит, Вили Однобокий поставил на карту все?
Ну, почти все. Осталась еще гвардия, это тысяч десять, личная охрана две тысячи. Но эти ребята, я уверен, привыкли к красивой столичной жизни, и вовсе не горят желанием, этой самой жизни лишится.
Не забывай, что если придется совсем туго, то он наберет еще тысяч двадцать стражников, но сомневаюсь, что эти толстые и старые мужики умеют сражаться в поле.
Это значит, хозяин, что если мы их разобьем и пленим, то Канаду защищать больше некому. Она станет нашей.
Этого-то я и добивался. А то, что мы победим, у меня нет сомнений. Даже если бы у меня были только роботы, то и тогда у них не было бы шансов.
Тем временем, у канадцев затрубили сигнал. Войска окончательно построились.
Из их рядов выскочил всадник, доспехи его сияли на утреннем солнце. Из наших рядов тоже выехал всадник. Я без труда узнал свои старые рободоспехи, а это значило, что Стивен принял вражеский вызов. В руке он держал увесистую булаву, которой, наверное, без доспехов ему было бы тяжело управиться и двумя руками. В левой руке он держал огромный осадный щит, так нелюбимый простыми латниками за вес и неуклюжесть. Сидел он на Росинанте, который мог дать сто очков форы любому настоящему коню.
Его противник тоже со щитом и с увесистой секирой, пустил коня вскачь, набирая скорость для атаки. Рос долго стоял неподвижно, потом сорвался с места, и рванул навстречу, в три скачка набрав скорость, и продолжал набирать ее дальше до тех пор, пока не произошло столкновение. Это было избиение младенца Лис слегка пошевелил булавой в направлении противника, и они столкнулись.
Кто кому и куда попал, с такого расстояния мне не удалось разглядеть, но канадец рухнул вместе с конем, причем человека вынесло из седла с такой силой, что он пролетел метров десять. Стивена отбросило назад на круп коня, но он удержался в седле, наверное, благодаря еще и тому, что сработал электромагнит, прижавший его к седлу. Но думаю, что и его организм был потрясен.
Кто кому и куда попал, с такого расстояния мне не удалось разглядеть, но канадец рухнул вместе с конем, причем человека вынесло из седла с такой силой, что он пролетел метров десять. Стивена отбросило назад на круп коня, но он удержался в седле, наверное, благодаря еще и тому, что сработал электромагнит, прижавший его к седлу. Но думаю, что и его организм был потрясен.
Рос разогнался до восьмидесяти пяти, прокомментировал мои мысли Вольф.
Противник Стива так и не поднялся с земли, и наш победитель вернулся к своему войску.
Снова затрубили трубы, и вражеское войско пришло в движение и двинулось в атаку неровным строем. Ничего нового в этом я не увидел, здесь все сражались именно так. Сначала шли, а подойдя поближе, переходили на бег, ломая строй. С этого момента каждый был сам за себя, зависел почти полностью от свой реакции, скорости, силы. Нет, конечно, при случае воины помогали друг другу, но это не было какой-либо системой.
В первых рядах бегут самые лучшие воины, прошелестел Вольф. Хорошо бы их проредить из тяжелых арбалетов.
Распорядись, пусть Железнорукие по ним постреляют, а я постреляю по командирам.
Боевые роботы обучились стрелять из арбалетов без промаха после пяти выпущенных болтов. Так что, их залп был сокрушителен. Он был столь сокрушителен что первая шеренга наступавших была срезана огнем, благодаря тому, что, в отличии от людей каждый робот стрелял в своего противника.
Так что, после трех залпов атака правого фланга захлебнулась, и лучшие рубаки противника откатились за спины своих товарищей. Тем временем, наши лучники накрыли противника навесным огнем, стрелы летели четкими волнами, поражая центр и левый фланг атакующих канадцев.