Кухни 10-20. Сборник рассказов - Анна Вислоух

Кухни 10-20

Сборник рассказов

Под общей редакцией Елены Холмогоровой.

Авторы: Наталия Валева, Анна Вислоух, Мака Канделаки, Ирина Клюшниченко, Ольга Лодягина, Антон Миннеханов, Марина Пронякова, Елена Сазыкина, Наталья Салтанова, Ольга Фатеева

Редактор-составитель Елена Холмогорова

Иллюстратор Алексей Лукьянов

Корректор Людмила Шилина

© Алексей Лукьянов, иллюстрации, 2017

Слово Майи Кучерской

Эта книга сложилась усилиями и талантом людей, объединенных любовью к слову и рассказыванию историй. Однажды они записались на наш литературный онлайн-кружок и подружились. Общались, переписывались в форуме, пока продолжалась учеба, а потом не смогли расстаться. Не расставаться особенно легко, когда есть общее дело, и этим делом, вполне ожидаемо, стала литература, творчество, а потом и составление сборника. Этот сборник, «Кухни», перед вами.

Кухня  центр человеческой вселенной, в России особенно. Через эту точку и проходят сюжетные траектории большинства рассказов. Реалистических, фантастических, абсурдистских, всегда горячих, жгучих, часто вышибающих слезы  кухня! Тихо поднимающийся в воздух дом, мандариновое дерево, растущее сквозь все семейные беды, хомяк, ставший скрипачом, всесильные русские женщины, которые сколотили плоты, чтобы приплыть на последнее свидание к своим мужьям-новобранцам Здесь много запоминающихся историй.

Недавно меня спросили, похожа ли литература на религию? Если учесть, что религия  от слова «связывать», безусловно. Эта книга  еще одно длинное письмо, написанное на кухне,  о человеческих связях и их нерасторжимости. Как же нерасторжимости, если одни герои давно умерли, другие погибли, третьих жизнь разнесла по разным концам земли? Вот для этого и пишутся книги, чтобы всем подарить бессмертие и соединить друг с другом уже навсегда.

Предисловие

Мы живём не то что в разных уголках нашей страны  в разных уголках планеты. От Новосибирска до Мексики через Стамбул, Воронеж и подмосковную Малаховку. Нас объединил первый уникальный онлайн-курс в школе литературного мастерства Майи Кучерской Creative Writing School, после которого мы почти год как не расстаёмся.

Конечно, это была смелая идея  выпустить сборник, но дорогу осилит идущий, мы пошли, и вот, надеемся, всё получилось. Поначалу задумали писать про кухни. Благо без них не обходится ни одна человеческая жизнь, да и смыслов у этого слова предостаточно: место приготовления пищи, совокупность блюд и кулинарных приёмов, набор мебели, гарнитур, кухня полевая и политическая. Так и было. Но постепенно в писательской нашей кухне заварился такой крутой бульон, что в дело пошли все возможные и невозможные, мыслимые и немыслимые аналогии и ассоциации. Тому немало способствовал историко-культурный контекст.

Ведь все мы  наследники той страны, где кухня считалась местом сакральным. На кухне говорили о судьбах всего человечества и каждого отдельного гражданина, пели песни под гитару и провозглашали демократические свободы. Плевали в суп соседям по коммуналке и делились последним куском. Готовили еду, учили уроки, писали диссертации, романы, спали, жили. Созывали семейные советы. Втихаря рассказывали политические анекдоты. Признавались в любви, играли свадьбы. Бережно передавали «слепые» перепечатанные под копирку экземпляры самиздата.

Всё течёт, всё меняется. На место самиздата пришёл вездесущий интернет, с ноутбуками и планшетами мы перемещаемся по всей квартире и вновь оказываемся на кухне. За чашкой кофе и сигаретой просматриваем новости и ведём переписку. И по-прежнему сидим там с друзьями, пьём вино и спорим до хрипоты.

Вот и мы спорили. Да так, что чуть не рассорились, хотя «обставлять» нам приходилось не тесную коммунальную кухню, а просторную творческую. Но потом, слава богу, помирились и договорились, что на нашей кухне есть место всему. Ангелам небесным и демонам войны, будничному женскому героизму и детям, диетам, собакам, хомякам, одержимым учёным и суровым бородатым полярникам.

Мы вписали в наш сборник рецепты старинного дорсетского яблочного пирога, возможно, современника Марии Стюарт, свиных рёбер из ресторана «Ночной дозор» и женского счастья от профессионального коуча. Бережно сохранённая мандариновая косточка, даже после переезда, обязательно прорастёт деревом, вместе с которым сохранятся семейные истории в слоях памяти, как в слоёном десерте. Истории про консервы, предания про шашлык из осетрины с песком, тончайший фарфор и любимого дедушку. Мы разрешили нашим героям не только готовить, печь торты и есть, но и писать письма, выяснять отношения, играть на скрипке и встречать Новый год в разных полушариях.

В общем, задумывали одно  писали, писали и дописались до другого. О кухнях во всех их «проявлениях» и не только. Десять авторов  двадцать рассказов.

Наталия Валева

Наталия Валева живет в Западной Европе. Род занятий: проектный менеджмент. Изданное: несколько учебников по специальности. Хобби: путешествия. Начала писать на курсах CWS год назад.

Рассказ  это обман читателя: только познакомишься, устроишься было поудобней, приготовишься приятно скоротать вечер за умной беседой, а вот уже и герои убегают, быстренько скомкав прощальные слова, забыв зонтик или плащ в прихожей.

Католиков в Англии не любят, и понятно почему: самый шумный осенний праздник, с треском фейерверков и яблоками в карамели, возник из-за неудачной попытки католиков взорвать английский парламент. Вечером 5 ноября у городского парка припарковаться невозможно, машины стоят плотными рядами  надев непромокаемые сапоги и тёплые куртки, люди направляются к озеру смотреть салют. Уже темно, дорогу указывает лента светодиодных огоньков вдоль тропинки. Все молчаливы и сосредоточены. Мы идём по светящейся дорожке в страну фей.

Никто не помнит, когда феи поселились в Англии. Ясно только, что очень давно. Неподалёку от городка, где мы сейчас живём, в деревушке Кроуборо (перевод названия  Воронья Слободка  мне нравится больше), в последние годы своей жизни бродил по полям в поисках таинственного народца Конан Дойль. А ещё чуть дальше, на следующем пригорке, видны макушки деревьев Зачарованного леса; там можно найти мостик, с которого бросали палочки Кристофер Робин и Винни Пух. По крайней мере, так уверяют владельцы и берут с туристов за вход такие деньги, что невольно хочется верить  это Тот Самый Лес.

Думаю, феи здесь где-то рядом  нашёптывают слова сказок и старых легенд, любопытные глаза заглядывают в окна нашего домика на краю поля, особенно в долгие зимние, по-английски дождливые вечера, когда только и хочется, что следить за пляской языков огня в камине.

Рецепт кружевного фарфора

Манечка поморщилась.

 Ну можно я выключу уже этого Шуберта? Громко,  она потянулась убавить звук.

Светланин «мини купер», красный с белой крышей, ворчал, толкаясь в пробке на Московском проспекте из Пулково  неудачное время для прилёта, утренний час-пик.

Перестраиваясь в левый ряд, Светлана поймала в лобовом стекле блик яркого, цвета весенней зелени, Манечкиного плаща и тихонько вздохнула. Плащ бросал вызов петербургской мороси и пасмурному общему настрою. Почему так всё не поровну раздали на небесах? У Манечки широко расставленные глаза разного цвета, один серый, другой зелёный, кожа как фарфор, на щеках тёмные жилки просвечивают, ходит она чуть вразвалочку, к тому же пухленькая  говорит, дедушка в детстве перекармливал конфетами,  а энергии её хватило бы на трёх таких, как Светлана.

В школе они дружили, после восьмого класса их разнесла жизнь, потом Манечка вынырнула, не изменившись фигурой и лицом, моментально очаровывая всех окружающих мужчин, перескакивая из одного бурного романа в другой, и опять потащила Светлану за собой, как деловитый муравей.

На момент второго появления Манечки Светлана пыталась развестись с мужем. Делёж имущества неожиданно затянул и увлёк обе стороны. Машину Светлане удалось отвоевать, но грозил переезд к маме в коммуналку. У Манечки как нельзя кстати оказалась свободная квартира на Васильевском, окнами в тёмный двор, зато просторная и с высокими потолками. Как-то естественно было решено, что Светлана может временно здесь пожить. Тем более Манечка бывала в Петербурге даже не каждый месяц и то кратко, наездами. Светлана преподавала сольфеджио в музыкальной школе, по местным меркам недалеко, на Приморской. Любила она только классическую музыку.

Расплачиваться приходилось встречами Манечки в аэропорту  та специально старалась подгадывать так, чтобы у Светланы был свободный день. Обычно из аэропорта надо было заехать в пару-тройку мест, что-то забрать, посмотреть, с кем-то встретиться. Вечера тоже, считай, были потеряны  клуб, ресторан, театр, Манечкины друзья или общие школьные. «Культурная столица  значит, и культурная программа!»  Светлана роптала про себя, но до открытого бунта или манифеста не доходило, ей нравилась квартира и какой-то особый воздух в ней: Манечка увлекалась антиквариатом и искала старую мебель, книги и безделушки в каждый свой приезд. У неё образовались связи в антикварных магазинчиках на Невском и Миллионной, знакомства среди завсегдатаев блошиного рынка на Удельной, у рельсов. Мебельные находки передавались проверенному реставратору. Стульями, приставными кофейными столиками, консолями, витринками постепенно заполнились комната, прихожая и кухня. В квартире теперь пахло лаком, древним деревом, библиотекой и политурой.

Место для парковки нашлось близко к парадной. Манечка достала из багажника объёмистую коробку. От неискренне предложенной Светланой помощи она отмахнулась.

 Лёгкая. И там хрупкое. В самолёте в багаж хотели забрать  я защитила. Лучше сама уроню и разобью, чем буду тебя потом ругать.

Светлана сразу же пошла готовить кофе, по много лет назад придуманному рецепту: достать зерна из морозилки  пожужжать кофемолкой  три с горкой ложки  щепотка сахара  пара крупинок соли  залить холодной водой  поставить старую медную джезву на маленький огонь  следить за пенкой, одновременно подставив две толстостенные чашки под кран, под струю горячей воды, потому что кофе хорош только в тёплой чашке  держать наготове кубик льда  добавить в джезву, когда будет закипать, чтобы осадить пенку  снова дать закипеть  снять с огня. В вазочке отдельно  миндальные пирожные. Светлана старалась их печь к каждому приезду подруги. Манечка в это время, не сняв плащ и туфли, шуршала упаковкой, разворачивала и сбрасывала на пол слои папиросной бумаги.