Иркутский гость заронил в душу Анатолия чувство, похожее на смятение, беспокойное чувство. Он задумчиво смотрел через окно и думал: «Что бы это значило?.. На что он намекает? О глазе, о проницательности?.. Может его, удивило неожиданное раскрытие Заичкина?.. Хм, так пусть знает наших!» усмехнулся он и за шуткой почувствовал успокоение.
Вернулся Прокудин.
Ну а теперь, Анатолий, пойдём ко мне, сказал он.
Нам тоже? спросил Михалёв.
Нет, с вами завтра утром. Особенно с тобой. Свободны.
Прокудин и Феоктистов направились из дежурки, но их остановил голос Папяна.
Фыактыстов! Ты нам ничо не хош сказат?
Анатолий обернулся. Сотрудники ГАИ смотрели на следователей с ожиданием.
Вообще-то, Миша, сейчас рановато говорить о виновности вашего шефа, мы не суд. Но по результатам следствия, предварительно, вывод такой свинья ваш командир. А остальное в суде услышите.
7
Машину прокуратуры сопровождали две машины ГАИ. Одна, обогнав «Волгу» у стадиона «Ермак», шла впереди. Вторая сзади, обе с включёнными маячками. Время от времени на перекрёстках они включали звуковые сигналы, на улицах транспорт шарахался от них в стороны.
Подъехав к зданию прокуратуры, пассажиры из «Волги» вышли и, молча, направились к входу. Сотрудники ГАИ тоже вышли и встали возле своих машин. Заичкин по привычке сделал им рукой знак: ждать! Но, вспомнив, кто он теперь, отмахнулся с досадой: пошли вы
Подъехав к зданию прокуратуры, пассажиры из «Волги» вышли и, молча, направились к входу. Сотрудники ГАИ тоже вышли и встали возле своих машин. Заичкин по привычке сделал им рукой знак: ждать! Но, вспомнив, кто он теперь, отмахнулся с досадой: пошли вы
В кабинете Андрей Андреевич не пригласил Заичкина сесть, а, молча, ткнул на первый стул, стоящий у приставного стола. На что тот сразу не среагировал, ещё не привык к полу жестам, к полутонам. Уже зайдя за стол и усаживаясь на своё место, Андрей Андреевич приказал:
Садись! Заичкин сел.
Викентий Вениаминович прошёл к окну, встал к нему, опершись в подоконник задом и скрестив руки на груди. Под его взглядом Заичкин поеживался.
Пфу-пфу-пфу! отпыхиваясь, произнёс Андрей Андреевич, Ну и дела в нашем союзном королевстве. Скажи, Заичкин, как ты всё-таки попался?
Как?.. Да хрен его знает, как? Глупо, непонятно, сумбурно. Кха!
А зачем было сбегать, сопротивление оказывать?
Не знаю, закрутил он головой. Ничего не понимаю.
Ну, а как ты на бабу наехал? Сильно пьяным был?
Кха Да не то чтобы. С обеда ещё уехали на Китой, поддавали, кувыркались
С кем?
Да с общаги на Московской, Вальку и Тоньку взяли. Помнишь, наверно?..
Андрей Андреевич кивнул и тут же поёжился от неловкости, он уже принял дистанцию между собой и Заичкиным и теперь не хотел с ним иметь ничего общего, даже общих знакомых, тем более в столь пикантных мероприятиях, когда-то их объединявших.
Чтобы сменить тему, на которую вольно или невольно вышел Заичкин, сказал:
И перекрёсток-то вроде большой, хоть армейские манёвры проводи.
Заичкин к счастью последовал по его мысленному тропу. Заговорил:
Вот-вот. Трамвай видел, пассажиров видел, а её не заметил. Как специально чёрт на машину толкнул. Правда, занесло маленько, и примолк.
Хозяин и гость похоже не слушали его, на лицах отчуждённость и безучастность, даже презрение. Стало горько и стыдно: как быстро люди меняют своё отношение к тем, кто был недавно их товарищем, другом. Вспомнился Фомич даже тот, на кого он надеялся, с кем связывает многое что из их общих интересов, и тот заложил, паскуда. А что ещё ожидать от него, когда их по другим делам раскрутят? как намекали Феоктистов и Михалёв. А Фомич немало поработал над машинками ему подогнанными, и по его разнарядкам
Собственно, подробности вашего наезда нас не интересуют, перебил его размышления Викентий Вениаминович, теперь суду определять степень вашего преступления. Нас интересует, как вышел на вас Феоктистов?
Так я уже сказал: не знаю, кхе
Заичкин сидел вполуоборот к гостю, взъерошенный, подавленный.
Ну, хорошо. Когда вы были в кабинете у следователей, кто там находился?
Дак Мáлина, Бердюгин.
Не заметили ли вы что-нибудь у них необычного? В руках, на столах?
Заичкин пожал плечами, напрягая память. Когда там было что-то замечать? Как обухом по голове: «Вы арестованы!..» И Мáлина там ещё. Все в мозгах перевернулось.
Не торопитесь с ответом. Припомните. Может какие-нибудь предметы, скажем: цилиндр, коробки, футляры от чего-нибудь, может быть свёртки?
Кха! Коробка была! футляр от бинокля. Цилиндр! оживился Владимир Васильевич, обрадованный тем, что, кажется, может быть чем-то полезным. Почувствовал это скорее подсознательно, и всё усилия направил на угождение, на стремление заработать хоть какие-то дивиденды на будущее. Живо реагировал даже на оттенки голосов.
Так, хорошо. Какого цвета были эти предметы.
Тёмные. Точнее, тёмно-коричневые. Нет, цилиндр был чёрный.
Какой длинны?
Как пинал или футляр от чертежей. Ну, как у студентов. Они потом с ними и ушли.
Викентий Вениаминович понимающе покивал и обратился к Андрею Андреевичу:
Ну что, Андрей Андреевич, может, пригласим Светлану Ивановну?
Заичкин насторожился.
Андрей Андреевич потянулся к телефону.
Аллё, Светлана Ивановна, хорошо, что тебя застал. Зайди ко мне.
Бросил трубку. Машинально пригладил волосы, поправил галстук. Пальцами отёр уголки рта, словно готовился к любовному свиданию.
Войдя в кабинет, Светлана насторожилась. Заичкин вызвал это чувство.
Хорошо, что не ушла, дружески заговорил шеф, присаживайся, показал на ряд стульев напротив Заичкина.
Мáлина, стараясь быть спокойной, прошла и села поодаль от Заичкина по другую сторону стола.
Светлана Иванна, скажите, при аресте вот, Владимира Васильевича, что за предметы были у вас в футлярах? спросил Андрей Андреевич.
«Андрей перешёл на «вы», заметила она про себя, значит, серьёзное что-то происходит.
Не знаю, о каких футлярах идёт речь, Андрей Андреевич?
Кха! Да как же, Светлана Ивановна, воскликнул Заичкин, и тут же под её взглядом пригасил голос. Вы и доктор Как же, он с одним, а вы с другим ушли.
От следователей не ускользнули заминка Мáлиной и ненавидящий взгляд, обращённый на Заичкина. Викентий Вениаминович смотрел на молодую женщину с интересом и восхищением. Она сидела к нему лицом, красивая и строгая: с таких женщин картины бы писать. Боже мой, чем ты занимаешься, Кент!..
Светлана Ивановна, сказал он участливо, если это какой-нибудь секрет, то не говорите. Вы ведь не на дознании.
Мне нечего скрывать. А если Заичкин имеет в виду предметы моей личной атрибутики, то могу перечислить, что в них было. Только, по-моему, этот перечень не для мужского уха.
Однако Бердюгину вы его доверили, улыбнулся гость.
Не сам секрет, а ношу. Он любезный человек и в отличие от некоторых, не убивает женщин, а старается облегчить им их существование. Старается скрасить им жизнь.
Так значит, это были ваши коробки?
Гость стоял перед окном, и лицо его немного затемнённое, по нему нельзя было уловить душевные и умственные движения. Светились глаза, ровные ряды зубов с одной золотой фиксой с правой стороны. И белела прядка волос над высоким лбом, тоже с правой стороны.
Да, конечно.
А вы не могли бы показать содержимое этих коробок?
Вас интересует моё белье? удивилась она.
Ха-ха! В некотором роде
Ну, вы и скор!
Заичкин подхохотнул и тут же осёкся: человек у окна скребанул по нему взглядом. Гость подал Андрею Андреевичу знак головой: выпроводи этого!..
Вот что, гражданин Заичкин, и в шутку и всерьёз проговорил Андрей Андреевич, можете быть свободным, в пределах, конечно, подписки о невыезде. Идите домой и больше уделите внимание молитвам. Замаливайте свой грех, может суд это учтёт при вынесении приговора.
А прокуратура? вырвалось у Владимира Васильевича.
Ответила Мáлина, лаконично и сдержанно:
Вас, Заичкин, с учётом прежних грехов, раньше надо было судить. Зря я в своё время не возбудила против вас ходатайство, может быть, минула бы Кудряшкину роковая встреча с вами. Только под подлецов подобного рода статью ещё не придумали. Надеюсь, сейчас вы всё получите сполна.
У Заичкина задрожали губы, подбородок, лицо стало омерзительным, противным ей. Он хотел было что-то возразить Мáлиной, но Светлана, не сдержав гнев, процедила сквозь зубы:
Во-он! Мразь!
Ты Вы Не имеете право
Что?!. выдохнула она, приподнимаясь.
Владимир Васильевич приподнялся, попятился от стола и в пол-оборота поспешил к двери, где тут же и скрылся. И никто его не окликнул, никто не остановил.
Мáлина осела на стул.
Живёт же такое раздражённо проговорила она и, успокаивая себя, глубоко вздохнула
И тут же раздался раскатистый хохот гостя.
Ха-ха-ха! Ну и Светлана Ивановна! Ай да молодец! Как она его, а?
Подхохотнул и Андрей Андреевич, до этого было растерявшийся, не ожидавший от Светланы подобного всплеска эмоций. И в присутствии куратора!
Вот это да! Вот это прокурорский голосок. И как вы не судебный прокурор?
Была она им, Викентий Вениаминович, сказал Андрей Андреевич, и не так давно.
Да-а? удивился гость. И что же? Почему ушла?
Андрей Андреевич промолчал, давая возможность Светлане самой ответить. Но и она промолчала.
Так что же случилось?
Светлана с неохотой ответила:
Не ушла, а ушлú, вздохнула. Да что сейчас об этом? Что было, то было, закат догорел, как поётся в песне.
Так, ясно, сказал гость, поняв, что невольно и скорее не вовремя затронул деликатный вопрос и тему закрыл. Вы что-то об этом, кивнул на дверь, за которой скрылся Заичкин, заговорили. Он что, ещё где-то наследил?
Насмердил, так точнее, поправила она гостя. И с горечью сказала: Зима, холодина, люди в бедственном положении, спасать надо, а он сбежал. За помощью, якобы, выдвинулся. Даже не соизволил вернуться за ними. А вы хотите, чтобы он остановился и оказал помощь сбитому им человеку?..
Их разговор прервал телефонный звонок. Андрей Андреевич взял трубку.
Андрей, услышал он в наушнике.
Слушаю вас, Яков Абрамович, и, спохватившись, прикрыл трубку, понизил голос.
Заичкина освободили?
Да. Под подписку.
Это ещё почему?
Так он во всём признался, и показания свои подписал.
Из него там Феоктистов выбил эти признания, и вы уши развесили.