Нет, мы только что с ним у меня в кабинете говорили. Он всё подтвердил.
Ну и ну Ну и чудак на букву «М». А выяснили, как он попался?
Пока нет.
Вот что. Раз Феоктистов такой молодец, проследите-ка за ним. Узнай, какое дело он сейчас раскручивает? На что, так сказать, нацелился?
Понял.
Ну, раз понял, действуйте. Пока не будете иметь в руках этот аппарат, медвытрезвителя вам не выкрутить. Передай привет гостю. Будет что интересного, звони прямо домой. Пока. В наушнике послышались короткие сигналы.
Андрей Андреевич кивнул и положил трубку.
У Светланы от телефонного звонка, в сознании как будто бы просветлело. На неё словно снизошло озарение.
«Яков Абрамович Так вот кто тут правит бал! Пешки переставляет и рассчитывает ходы. Блатштейн, собственной персоной. А! Каково? Как я до сих пор не поняла? Вот от чьего имени вы, Андрей Андреевич, на тех судах передо мной выступали, с чьего голоса подпеваете. Вот кто вас тут за верёвочки водит, как марионеток»
Вспомнились давние телефонные звонки её теперешнего начальника.
Света, ты, почему так пассивно на суде себя ведёшь? спрашивал Андрей Андреевич приятельским голосом.
Как пассивно? По-моему, нормально.
Разве это нормально, давать всяким там трепаться не по делу в ходе судебного разбирательства.
За регламентом следить дело судьи.
А прокурора? Он-то для чего там? Он выдвигает обвинение и отстаивает его, а не выслушивает разных там демагогов.
Демагогов? Вы имеете в виду общественного обвинителя Шпарёва? Так нет, человек по делу высказывается и очень даже с важными дополнениями. Надеюсь, суду они помогут.
Твой Шпарёв, если хочешь знать, и есть демагог махровый и популист дешёвый. И чем больше ты будешь его слушать, тем больше он будет вводить тебя и суд в заблуждение. Ты поинтересуйся его производственной характеристикой, поговори с его руководством. И учти, за судом следят. От него, между прочим, будет зависеть твоя карьера.
Спасибо, Андрей Андреевич, учту.
После суда был новый звонок.
Ну что же ты наделала, Светик, а? тоном глубокого соболезнования спрашивал Андрей Андреевич.
Что случилось? забеспокоилась она.
Я ж тебя по-дружески предупреждал.
Андрей Андреевич, я-то тут причём? Суд вынес решение.
Но ты-то, ты, что там делала? Ну, как в детском саду, ей-богу. Светлана Ивановна, ваши необъективность и мягкосердечие вошли в противоречие с юриспруденцией. Мне остаётся только посожалеть
Так вот, оказывается, кто за комбинатовскими процессами следил! Вот с чьим мнением встало в противоречие её, хм, мягкосердечие. И когда успевает за всем: и жениться-разводиться, и следить за работой прокуратуры, за работой судов, и работать замом генерального директора такого громадного предприятия? Через Ультрафен что ли всё отслеживает?..
Андрей Андреевич, почувствовав на себе изучающий взгляд Мáлиной, улыбнулся.
Наконец-то я вас чем-то заинтересовал, Светлана Ивановна?
Да Есть моменты. Но позвольте мне удалиться?
Ну что же, пожалуй глянув на гостя, согласился он.
И все же, Светлана Ивановна, обратился с мягкой настойчивостью гость, что это были за коробки, и куда вы их дели?
Куда?.. Хм, дёрнула она головой в удивлении. Куда ваша жена привозит вещи из магазина?
Викентий Вениаминович примирительно улыбнулся.
Не скажу. Просто не знаю, по причине отсутствия таковой.
Вот и я вам не скажу, в тон ему ответила Светлана, поднимаясь из-за стола.
Гость подхохотнул, но сказал с любезной учтивостью:
Вы не обижайтесь, пожалуйста, Светлана Ивановна. У меня не было и в мыслях вас обидеть. Приложил руку к груди и наклонил голову.
«А у кого?.. У Блата?» настороженно подумала она, но улыбнулась галантности гостя. Какой-то он неуловимый, и напористый, и в то же время бесконфликтен, деликатен.
До свидания, попрощалась она и поспешила на выход.
До свидания, попрощалась она и поспешила на выход.
Спешить, надо было спешить, чтобы застать Феоктистова. Тревога разрасталась в Светлане не на шутку.
Мужчины взглядами проводили Малину.
По-моему, вы здесь недооцениваете кадры, в голосе Викентия Вениаминовича прозвучали нотки иронии и сожаления. Она мне всё больше нравится. У неё есть дети?
Сын, лет шести-семи. Сейчас на лето к родителям увезла. Где-то под Зимой в деревне живут.
Я подумаю, что для неё можно сделать. Возможно, заберу в область.
Андрей Андреевич почесал кончик тонкого носа, как бы потягивая его вниз.
В принципе, баба она честная, сказал он с сожалением. Да вот выпустила два дела из рук, старик был очень ею недоволен.
Какие дела?
По Баяндаю и по Байкалу. Там и там были замешаны руководители комбината. Штрафы, частные определения А это, как раз по нему. Вот он и взъелся на неё. Мол, девчонка, ей не место в прокуратуре. Перевели следователем Кстати, когда грохнули её мужика, старик сам пытался к ней клинышки подбить. Бабёнка-то, вишь, какая
И что?
Отказала, видать. Отстал. Наверно, другие, попокладистее увлекли. В управлении комбината их там всевозможных калибров и на любой вкус. Сами на него вешаются. Вот и даёт мужик копоти на старости лет. Какие сильно ломаются, на тех женится, а остальных так, ха-ха, топчет.
Викентий Вениаминович усмехнулся.
Способный, видать, прошёл к столу, сел и, прекращая разговор о персоне здесь не присутствующей, спросил: Ну что у нас там? На чём мы остановились?
Андрей Андреевич посерьёзнел, перешёл к делу.
Яков Абрамович предлагает узнать, какое дело Феоктистов сейчас крутит, и проследить за ним.
И как же вы намереваетесь узнать о его делах? У него самого спросить?
Зачем? У него начальник есть, засмеялся Андрей Андреевич. Снял трубку телефона и набрал номер. Привет, Моисеч!.. Ага, давно не виделись. Ну, как дела?.. Чем сейчас думаете заниматься после такого феноменального раскрытия? Феоктистов, наверное, уже на что-то или на кого-то нацелился? Он, похоже, в ударе, ха-ха!.. Он у тебя? Ну, тогда я попозже перезвоню. Нет, он мне не нужен. Не буду мешать, положил трубку и сказал: Граф у него.
8
Мáлина, находясь в крайнем расстройстве, ходила по кабинету и, то вслух, то мысленно, разговаривала сама с собой. В глазах поблёскивали слезы.
Вот, вот она твоя несдержанность! Вот они, твои шуточки! И что меня дёрнуло тогда за язык? Ещё этого подонка, Заичкина притянули!.. она брезгливо поморщилась. Ой-ей-ёй!.. Что я натворила!.. Что теперь делать? Они знают про Ультрафен. Но зачем он им? Интересует? Но так не интересуются вещами, исподволь, обиняками, с намёками, через третьи лица. Как это понимать?.. Нет, тут что-то не так. Тут она приостановилась. Надо связаться с Толей! Точно! Надо предупредить его. Надо поговорить с ним, объясниться.
Она прошла к телефону, села за стол. «Эх, Толя, Толечка, вздохнула она с душевным сожалением, старше-то я тебя всего на один годик, а ведь старше. Старше. Старуха!»
Достала из стола зеркальце и внимательно посмотрелась в него. Осторожно промокнула глаза платочком. С огорчением заметила на лице появившиеся мелкие морщинки и попыталась разгладить их пальцами.
Да, Толечка, ты прав. Мне уже не ровняться с твоей маленькой подружкой. Я перед ней, действительно, баба Яга. Хоть из деликатности ты этого и не сказал. То-то в тебе и ценно Милый ты мой, и ничегошеньки ты не замечаешь А может, я чересчур серьёзна?..
Она попыталась в зеркале изобразить особу без комплексов, стала кривить лицо, делать ужимки, подмигивать И вдруг расхохоталась: вот дура! представив себя в этой дурацкой роли перед Анатолием. Да он просто обалдеет!..
Бросила зеркальце в стол, и смех сменился на всхлипывание. Боже, как глупо, как тяжко
А тут ещё это Да он просто возненавидит меня! Он Он просто посчитает меня предательницей!
Она дотянулась до графина с водой, налила воды в стакан. Жадно отпила и обкапала кофту, костюм. Ну вот, как маленькая! стряхнула капли платком.
Но Толе надо позвонить. Она набрала номер. Телефон молчал. Где он есть?..
Отошла к окну, чтобы хоть как-то успокоиться, отвлечься, стала глядеть на улицу.
Сквозь открытую форточку долетали звуки городского гуда: шум машин, топот каблуков по асфальту, голоса птиц, скрывающихся от жары в ветвях тополей и клёнов. День как будто бы не спешил уходить, только солнце за сутолокой и делами незаметно переместилось, присело, и от здания напротив тень доползла до половины аллеи, разделяющей улицу Горького пополам.
С улицы всё ещё доносило душный чад расплавленного асфальта и воздух, перенасыщенный химическими ароматами от комбината. Этот «букет» дополнял неприятные переживания, и может, оттого вспомнились звонки Блатштейна, отдающие тоже какой-то дурнотой, хотя и приправлял он их изящной словесностью.
Первый звонок Блатштейн сделал почти сразу же после похорон Бориса.
Ал-леу, Мáлина? Светлана Ивановна?
Да.
Здравствуйте, Светлана Ивановна! Вас беспокоит Блатштейн.
Здравствуйте, Яков Абрамович!
О, вы меня, похоже, знаете? в трубке послышался приятного баритона хохоток.
Да кто ж вас не знает? Вы известная личность в городе.
Чем же, Светлана Ивановна? Надеюсь, не крамольной и криминальной известностью, что могло бы привлечь прокурорское внимание?
Ну что вы, Яков Абрамович.
Значит, чисто бытовая и гражданская молва? Ну, это не страшно Я что звоню, Светлана Ивановна. Я слышал у вас несчастье. Простите, что напоминаю, но я хотел бы выразить вам свои искренние соболезнования, сочувствие.
Спасибо, Яков Абрамович. Любезно с вашей стороны.
Не стóит. Я ведь хорошо знал вашего мужа, Бориса Мищенко. Неплохой был юрист. Да, неплохой вздохнул. Но, как говорится, все мы под Богом Так я вот о чём хотел сказать вам, Светлана Ивановна: если у вас вдруг возникнут какие-то неразрешимые вопросы, то вспомните обо мне. Я буду рад вам помочь. Рад буду вам услужить.
Спасибо она была тронута его вниманием.
Не за что, Света. Обращайся и без церемоний. Договорились?
От неожиданности она немного растерялась.
Договорились, Света? настойчиво повторил он, перейдя на «ты».
Да договорились
Ну, вот и хорошо. Кстати, обращайся хоть по вопросам быта, хоть по вопросам работы помогу. И без стеснения. До свидания.
В трубке прервался приятный колоритный голос, и послышались короткие гудки.
До свидания она положила трубку и недоумённо и в то же время ободрёно пожала плечами, улыбнулась. Все-таки приятно, когда о тебе вспоминают в тяжёлый час малознакомые и уважаемые люди, поддерживают в горе. Какой он оказывается внимательный.