Змеиная кожа
Повесть
Ольга Владимировна Покровская
© Ольга Владимировна Покровская, 2017
1. Григорий
В московской квартире профессора Федотова перед свадьбой старшей дочери Аллы, августовским вечером, царила подавленность. Родители знали, что интеллигентным людям положено радоваться, растягивали губы, но улыбки получались грустные, радость выходила неубедительно, и все избегали смотреть друг другу в глаза, потому что ощущали неправильность: жених Руслан не подходил Алле и не подходил семье. Он был иногородний следовательно, возникали подозрения, что его отношения с Аллой замешаны на стремлении получить столичную прописку, с непонятной родней, не приехавшей на свадьбу, непонятным образованием, нагловатыми манерами, диссонирующими с теми, что были приняты в их круге общения, и просто какой-то физиологической чуждостью. Образование тоже вызывало подозрение папа, Александр Михайлович, считал, что на экономические факультеты поступают тупицы и неудачники. Бабушка, Мария Ефимовна, молча готовила угощение, чтобы родня перекусила после регистрации. Александр Михайлович делал вид, что читает статью в научном журнале, но вряд ли понимал, о чем в ней говорится, потому что подолгу изучал каждую страницу и, спохватившись, возвращался к предыдущей. Мама, Юлия Андреевна, говорила по телефону с лучшей подругой, Натэллой Юрьевной, обсуждая заведомые пустяки: что невозможно ничего достать, что у нее в запасе два комплекта индийского белья, что пить шампанское в загсе это дурной тон, и тому подобное. Возможно, Юлия Андреевна надеялась, что Натэлла Юрьевна расскажет про Руслана что-нибудь, что развеяло бы семейную тревогу все-таки его привел в дом ее приемный сын Илья, но Натэлла Юрьевна ограничивалась хозяйственными советами, и оттого у Юлии Андреевны становилось тяжелее на душе. Красавица Алла пребывала в сладкой прострации и любовалась приготовленным для нее кружевным гэдээровским пеньюаром, а ее младшая сестра Надя, скучая над книжкой, мечтала о порядке вещей, когда бы многочисленные поклонники передавались по эстафете. Она считала, что раз она донашивает Аллины платья и Аллины майки с вышитой внутри ворота фамилией, то честно заслужила наследование безутешных воздыхателей. Хотя бы не всех, Наде хватило бы пары-другой. Можно было ограничиться одним Гришей, который нравился Наде больше остальных.
Раздался резкий, истерический звонок в дверь, и обитатели квартиры вздрогнули, словно сбывалось плохое предчувствие.
Это Коля! догадалась Юлия Андреевна, встрепенулась и бросилась к двери, а у остальных домочадцев отлегло от сердца. Коля в части науки был среди аспирантов самым перспективным, а в части влюбленных самым безнадежным. Ждали, что он привезет продуктовый свадебный заказ.
Алла не пошевелилась, а Надя выглянула в коридор, хотя Коля в ее наследственных планах не присутствовал. Он был слишком мягок, нелеп и патологически несчастлив во всех начинаниях.
Выйдя в коридор, Надя обнаружила, что Мария Ефимовна, согнувшись, волочет сумку, а Юлия Андреевна утешает едва не плачущего Колю, у которого дрожали руки то ли от тяжести груза, то ли от душевного волнения.
Как ты дотащил, милый! ахала Юлия Андреевна.
Держите, Коля махнул рукой. Хотел продать все! По спекулятивной цене!
Наде показалось, что Коля не совсем трезв. В обычное время это сочли бы оскорбительным, но сейчас Юлия Андреевна сознавала исключительность момента и делала вид, что не замечает.
Боже мой, зачем? удивилась она.
Все, подчистую! настаивал Коля. Думаете, икру не купят? Колбасу?
Ну-ну, не говори. Тебя задержат, еще не хватало.
А пускай. И курицу и ветчину и зеленый горошек, он трагически повесил голову. Может, свадьба не состоится тогда. И Алла передумает
Господи, бедный мальчик, ахнула Юлия Андреевна. Пойдем, пойдем Она повела его в кухню. Надиного присутствия Коля не заметил, как обычно.
Александр Михайлович не вышел не стал смущать ученика тем, что видит его в неподобающем состоянии.
Надя вернулась к сестре и флегматично доложила:
Коля пришел.
Ага, бросила Алла.
Не поздороваешься? Он, бедный, притащил килограммов двадцать для тебя старался.
Не для меня, Алла пожала плечами. Он только и делает, что для кого-нибудь старается. Он из подражания своему любимому Родиону Константиновичу скоро из шкуры вылезет.
Родион Константинович, супруг Натэллы Юрьевны, преподавал на одной кафедре с Александром Михайловичем и являлся лучшим другом дома. У него была репутация альтруиста и человека с активной жизненной позицией, раздражающей эгоистичную и склонную к лени Аллу.
Он приглашение в свадебный салон чуть не утащил, хмыкнула она. Будто на платье свет клином сошелся Странные люди
Стряхнув оцепенение, она плавно повела плечом, наклонила голову, матово блеснула в прядях каштановых волос ее жемчужная сережка, а Надя завистливо вздохнула, дивясь гармонии сестриного облика: Алла в любой момент выглядела красиво и соразмерно, словно долго готовилась и принимала позу. Надя перебрала в уме армию Аллиных поклонников с выдающимися способностями и решила, что, наверное, Руслан отличается особенными качествами, которые не разглядели ни она, ни родители.
Когда Колю проводили, она отправилась в комнату, окна которой выходили во двор, и наблюдала за полускрытой в зелени детской площадкой. Кто-то сидел на скамейке, сгорбившись, и Наде почудился в нелепой фигуре Гриша. Она изучала сидящего, потом решила, что утаит его визит от невесты. Открыв окно, она помахала рукой, но сидящий угрюмо разглядывал носки ботинок и призыва не замечал.
Тогда она вернулась в комнату, где Алла изучала содержимое палехской шкатулки, взяла флакон с мыльным раствором и, примостившись у окна, принялась пускать в Гришину сторону радужные пузыри.
Она удивилась, до чего печально плыли, осыпаясь, прозрачные лепестки на фоне двора и скорбного страдальца, но от Гришиного внимания они ускользали. В большой комнате раздались позывные новостей.
Почему сквозняк? крикнул Александр Михайлович раздраженно. Где окно?.. И выключите, выключите, ради бога, телевизор! Этот болтун осточертел и лезет на экран, и лезет когда он наговорится, в конце концов!
Надя закрыла окно.
Ты куда? тревожно спросила Юлия Андреевна, поймав ее у двери.
Я сейчас объяснила Надя уклончиво. В окно выронила
Через несколько минут она возникла перед Гришей, который не изобразил ни радости, ни оживления, только сдержанно пошевелился, поднял косматую голову и протянул:
Ну что, селедка как дела?
Нормально, ответила Надя, отвергая издевательское прозвище. Только я не селедка.
А у меня хреново, селедка. Что у вас радостное оживление? Невеста в предвкушении?
К нам ночью кто-то ломился, поведала Надя. Страшно так. Мы думали, дверь сломают.
Гриша не заинтересовался.
Что ж, случается. В милицию звонили?
Не-ет что толку? Куда милиция поедет среди ночи?
Да-да Гриша задумчиво покивал. Моя милиция меня бережет. Что ж они, в самом деле дураки среди ночи кататься?
Надя присела рядом.
Ты лохматый, сказала она, доставая расческу. Я тебя причешу.
Ох, селедка, Гриша равнодушно подчинился ее парикмахерскому вмешательству. Думаешь, поможет? Не поможет
Надо следить за собой, сказала Надя, которой сделалось тепло, и даже ладони вспотели от волнующего прикосновения к Гришиной шевелюре. Будешь красивый ухоженный
Оставь, селедка. Не те данные.
В смысле?
В смысле, у меня не волосы, а сено. Вот у сестры твоей Он вздохнул. Как мед. Помню, как-то летом волосы по плечам распущены душистые м-да.
Обычные волосы, сказала Надя строго. У нас одинаковые.
Гриша изобразил унылый скепсис.
Нет, селедка. Не хочу обижать, но ты необъективна. В зеркало чаще смотри. У тебя, он поднял глаза, нахмурил брови, не встречаясь взглядом с Надей, и вынес вердикт: У тебя глина какая-то на голове, уж извини.
Надя сделала усилие и не обиделась. Она знала, что ее внешность теряется на фоне Аллиного совершенства.
Послушай, произнесла она, запинаясь. А может мы с тобой поженимся?
Гриша уставился таким непонимающим вздором, что она осеклась.
Зачем?
В смысле, заявление подадим, оправдывалась Надя, увидев, что вопрос пришелся не к месту. Нам приглашение дадут.
Зачем?
Я туфли куплю
Гриша уяснил смысл сказанного в меру понимания.
Ох, селедка, пробормотал он. Опять эти гримасы развитого социализма. Найди другого кого-нибудь. Я, знаешь ли, не люблю профанаций. Должно что-то быть святое, что ли
Ох, селедка, пробормотал он. Опять эти гримасы развитого социализма. Найди другого кого-нибудь. Я, знаешь ли, не люблю профанаций. Должно что-то быть святое, что ли
Он отстранился, и Наде почудилось нечто брезгливое, словно ему были неприятны ее прикосновения.
Оставь, волосы повыдергаешь. Буду лысым ходить.
Он бросил печальный взгляд на окно и поднялся.
Пойду я, селедка. Пока ваше семейство за тобой не сбежалось
И он направился к арке, сутулясь и не оглядываясь на Надю, которая приняла во внимание все соображения, но не отделалась от недоумения и чувства обиды: Грише следовало проявить деликатность и не демонстрировать, что она для него пустое место.
На другое утро в загсе была регистрация, и Надя, наблюдая за обрядом, изучала Руслана и проникалась родственными чувствами, но мешали его непривычная внешность и впечатление, что они с Аллой не смотрятся как пара. Если Алла походила на фарфоровую статуэтку, то Руслан вызывал ассоциации с мясной лавкой: он был коренастый, приземистый, с вывернутыми красными губами, и его массивное лицо при любом волнении или мускульном усилии делалось багровым. Из загса молодой муж уехал за вещами в общежитие, а новобрачная, родственники и гости переместились в федотовскую квартиру на Щукинской, а к вечеру в кафе, где ожидалось основное торжество. Руслан задерживался, но, казалось что собравшиеся про него позабыли и его присутствие не нужно тем более что Мария Ефимовна накормила всех обедом, и рвавшихся к столу не было. Присутствовали знакомые и друзья, была троюродная сестра Юлии Андреевны из Одинцово, с которой редко поддерживались отношения, грузная женщина, затянутая в цветастое кримпленовое платье. Были однокурсники Александра Михайловича, от которых прятали выпивку, множество Аллиных подруг на редкость некрасивых и неприметных, точно Алла выбирала по контрасту. Пахло духами, водкой и кухней, грохотала, хрипя и дребезжа, музыка из динамиков. Новобрачная щебетала, окруженная поздравителями, так что Надя осталась одна и слонялась по холлу, оклеенному сантехническим кафелем, когда на нее наткнулся Гриша. Он был навеселе и смотрелся в парадном костюме неестественно.