А, селедка! окликнул он Надю, хотя она держалась в отдалении. Ну что? Нашла, с кем подать заявление?
Надя нахмурилась. Ей показалось, что Гриша сказал это нарочно, чтобы услышал находящийся рядом Илья, а Илью она не любила. Он казался ей высокомерным, потому что Илья не обращал внимания не только на Надю это было явлением привычным, но и Аллой не интересовался вовсе. Вообще, Надя считала его похожим на семинариста, как она себе их представляла, или сектанта. Ассоциации вызывала прическа Ильи крылья прилизанных длинных волос, разделенных прямым пробором, из которых выглядывал тонкий, как лезвие, нос.
Хочет человек туфли купить, для этого надо заявление подавать, объяснил Гриша Илье. Наш народ чего не придумает голь на выдумки хитра.
Илья передернул плечами, словно речь шла о порядках в дикарском племени.
Что ж каждый решает вопросы, как может.
Знаешь, Гриша потыкал пальцем в Надину сторону, продолжая неприятный диалог. Подай с Колькой, он не откажется. Коля!.. он огляделся по сторонам, а Илья состроил холодную гримасу.
Отстань, что пристал к человеку?
Но Коля, взъерошенный, с несчастным выражением, которое не сходило с его лица весь день, поспешил на зов.
Что, что такое? спросил он убито.
Подай с Надькой заявление в загс, ей надо.
Коля вытаращил глаза.
В загс с Надей почему? он не справлялся с установкой логических связей.
Гриша замигал думая, что получается игриво.
Надо человеку помочь. Женщинам не задают таких вопросов.
Коля растерялся и развел руками.
Если надо если помочь пожалуйста.
Надя возмутилась.
Я найду, с кем подать заявление, и без тебя! выпалила она, отворачиваясь, но Гриша не смутился, и только Коля еще больше растерялся.
Если надо повторил он, и Наде стало жалко его.
Как твоя диссертация? спросила она.
Так, ему не хотелось распространяться на тему, и он вернулся к предыдущей: Надь, если надо, говори И добавил, непонятно к чему: Знаешь, Родион Константинович одного человека в больницу устраивал, операция была нужна. Все пороги оббил столько инстанций надо пройти
Он с благоговением покосился на Родиона Константиновича, который эффектно стоял, выпятив грудь в рубашке с полосками, чуть наклонив голову с зачесанной назад белоснежной прядью волос, и слушал спор между Александром Михайловичем и коллегой разговор, кажется, шел о Киргизии, о Ферганской долине и об Оше. Наде захотелось едко добавить, что все несчастные, которым оказывал благодеяния Родион Константинович, становились верными и преданными его рабами, а если кому-то помогал Коля, то ему садились на шею и вели себя по-свински. Но потом решила, что это несправедливо. Она подошла к спорящим в момент, когда Александр Михайлович говорил:
это их разборки, русских не трогают, русские на базаре не торгуют.
Надя прислушалась, ей нравилось, когда что-нибудь где-нибудь происходило тем более занимательное. Но коллега отошел, и Родион Константинович поведал Александру Михайловичу доверительно:
Мы Илюшкиных родителей все-таки разыскали. Вернее, мать. Где отец, кто он непонятно. Может, сама не знает.
А надо ли? засомневался Александр Михайлович. Он считал странной ситуацию, когда от Ильи, который был усыновлен в младенчестве, не скрывали, что он приемный.
Должен знать родителей, уверенно пробасил Родион Константинович. Он ездил к матери на той неделе. В Электростали живет, продавщица. Не пустила даже разговаривать не захотела.
Это же травма! воскликнул Александр Михайлович.
Это наша обязанность. Мы выполнили. И он выполнил
Приблизилась Натэлла Юрьевна и, ломая руки, глядя на Аллу, проговорила.
Ах, как хороша! Королева Что, Сашка, жалко отдавать?
Мы же не в люди отдаем возразил Александр Михайлович, не скрывая огорчения.
Великолепна! Кинозвезда!
На Надю Натэлла Юрьевна, как обычно, не посмотрела. Она и раньше считала, что Надя не стоит уважения, а когда та поступила в библиотечный институт, стала откровенно презирать, потому что, по ее мнению, библиотекаршами работали идиотки, не способные ни к чему, кроме заполнения формуляров и переноски книжных стопок. В отличие от Аллы, которая училась в престижном архитектурном, к архитекторам Натэлла Юрьевна испытывала пиетет. Сама она была врачом как говорили, хорошим, но Надя у нее не лечилась, хотя советами Натэллы Юрьевны пользовалась вся семья. Тем временем у двери возникло движение, и Юлия Андреевна, встревоженная и испуганная, замахала мужу рукой. Александр Михайлович направился к ней, и Надя потянулась следом.
В небольшой комнатке администратора Юлия Андреевна указала на телефон и тихо проговорила, почти прошептала:
Звонят, Руслан в милицию попал
Александр Михайлович взял трубку, а Юлия Андреевна пролепетала, обращаясь к младшей дочери:
Господи, что ж такое?
Александр Михайлович выслушал, вставил несколько реплик, повесил трубку и сказал, пряча глаза:
Ерунда какая. Надо идти в милицию. Выручать.
Возьми Надю, встрепенулась Юлия Андреевна. На всякий случай. Мало ли
Она всегда говорила о Наде в третьем лице само разумелось, что дочь прислушается и все выполнит.
Садитесь за стол! Александр Михайлович махнул рукой в сторону зала, где бухающая музыка обернулась неуместной. Не ждите! И не говори ничего
Потом Надя почти бежала по темной улице, едва успевая на каблуках за Александром Михайловичем, стараясь не попасть в лужу, и спрашивала, запыхавшись:
Что случилось? Почему?
Ерунда, отрывисто отвечал Александр Михайлович. Ерунда Вот же происшествие
Надя видела, что ему неприятно, ей тоже было неприятно и страшно. Она сообразила, что, если бы Руслана забрали в милицию до регистрации, и даже арестовали, и посадили в тюрьму она бы вздохнула с облегчением, но теперь он был мужем Аллы, и так просто от него не отделаться. Они долго ехали в автобусе, пассажиры оборачивались на их праздничные наряды, улыбались, и никому не приходило в голову, что у них неприятности. Отделение милиции стояло за вереницей гаражей, накрытое сверху кронами деревьев, дверь была распахнута, и свет уютно освещал крыльцо, и в сочетании идиллической картины с Надиным душевным дискомфортом было что-то зловещее. Они вошли в безлюдный коридор с масляной краской на стенах и пучками проводки. Александр Михайлович приосанился, поправил галстук и приготовился говорить с властями.
Товарищ майор, обратился он в зарешеченное окошечко.
Надя, съежившись, обняв себя за плечи, отошла в сторону. До нее долетали обрывки фраз «понимаете» «свадьба сегодня» «случайность» «гости ждут». В окошечке что-то произошло, и Александр Михайлович отступил.
Откуда ты знаешь, что он майор? спросила Надя.
Как откуда? не понял Александр Михайлович. По погонам.
Ты различаешь погоны?
Конечно, Александр Михайлович развел руками. Это естественно. Я же мужчина и потом, у меня была военная кафедра и сборы.
А я не умею.
Тебе и не надо. Не забивай голову.
Открылась боковая дверь, и Александра Михайловича кто-то неприветливо пригласил:
Войдите.
Надя осталась в коридоре одна. Скользя спиной по стене, она опустилась на корточки и обнаружила, что устала за хлопотливый день и что семейная жизнь Аллы начинается невесело. Выскочил молодой парень, замер от неожиданности и уставился на нее. Надя поднялась так же медленно и вернулась в стоячее положение. Милиционер смотрел на нее молча. У него были свежие щеки, простодушные чуть раскосые глаза и соломенный чуб, падающий на лоб. Наконец он обрел дар речи.
Девушка! Вы к кому?
Надя задвигала руками и бессвязно заговорила:
Мы с папой тут муж сестры где-то Она обнаружила, что не знает, как правильно называется муж сестры. Он по ошибке свадьба сегодня
Милиционер выслушал ее блеяние внимательно, насупился, пробежал в конец коридора и исчез. Потом вышел Александр Михайлович и повел Надю на улицу.
Подождем. Обещали выпустить.
Ему словно физически трудно было находиться внутри. Они стали под деревом, где зудели комары. Александр Михайлович зловеще молчал, и Надя не решалась спросить, что случилось. Вдруг кто-то позвал с казенными нотками:
Александр Михайлович!
На крыльцо выскочил молодой милиционер и подошел к Александру Михайловичу, кося глазами на Надю.
А кто вам этот человек? спросил он доверительно.
Александр Михайлович принял надменный вид, отметая фамильярность со стороны милиции.
Зять, бросил он сухо.
Милиционер покачал головой.
Послушайте, сказал он. Вы ей-богу поосторожней с ним. На него ничего нет формально но это не тот человек, с которым вы в общем, не ваш.
Хорошо, хорошо, проскрежетал Александр Михайлович сквозь зубы, давая понять, что не собирается обсуждать семейные проблемы.
Милиционер внимательно, как при обыске, изучил Надю, удивленную столь явным участием после привычного пренебрежения от Аллиных воздыхателей. Прошло несколько минут, и из двери вылетел, как пробка из бутылки, расхристанный, красный как рак Руслан. На ходу он застегивал рубашку, черные глаза злобно блестели.
С-суки, прошипел он и сплюнул на асфальт.
Надя отметила, что Александра Михайловича покоробила эта выходка, но он сдержался. Еще ей не понравилось, что Руслан не поблагодарил и ничего не объяснил, хотя ситуация была вопиющей, словно не было ничего естественнее, как вызволять новобрачного из отделения милиции. По дороге молчали Руслан время от времени поправлял зачесанные назад сальные волосы или одергивал рукава костюма. Надя утешалась мыслью, что, нарушь Руслан законы, его бы не выпустили так просто.
Гостям объяснили, что возникла заминка в общежитии как будто Руслан ждал коменданта, который ушел с ключом, и нельзя было забрать чемодан. Надя не представляла, кто сочинил такую затейливую легенду, но собрание весело подхватило выдумку ее обыгрывали на все лады, когда произносили тосты. Алла, окутанная белой фатой, счастливо светилась, гости веселились, и Надя, наблюдая радостные лица, решила, что это анекдотичный эпизод, его надо выбросить из памяти и тем более пренебречь словами милиционера, который судит о людях через призму предубеждений своего ремесла, и вообще, кому верить в такой ситуации, постороннему человеку или родному зятю? Она была уверена, что Александр Михайлович и Юлия Андреевна придерживаются того же мнения. Тем более что за ужином Руслан вел себя образцово, обозначал себя как фон для ослепительной невесты и совершенно не пил.
На другой день он поселился у них. Надя с его воцарением в квартире не нашла каких-нибудь ощутимых перемен, потому что у Александра Михайловича вечно присутствовал кто-либо из молодых людей иногда очередной привечаемый обитал вместе с ними, так что нахождение Руслана мало что меняло. Только теперь Надя жила в комнате с Марией Ефимовной, переехав из их бывшей с Аллой детской, а ту переделали в спальню для молодых супругов.