Боишься? спросила Надя. Она первый раз за много времени задала кому-то личный вопрос.
Боюсь, конечно. У нас любой маразм сотворят, никто не удивится.
Он встал, потянулся и сказал:
Давай еще упражнение напоследок, а?
Нет! повторила Надя как заведенная.
Ох, утомила. Переключайся на другую пластинку. Я фокус покажу хорошо заснешь
Надя смотрела в его лукавые глаза и не верила ни одному слову, а когда он провел ладонью по воздуху поперек ее шеи, испугалась.
Что ты хочешь?
Провожу границу. Смотри ниже этого уровня не касаюсь. Договорились?
О чем?
Он положил ей ладонь на макушку и повторил:
Договорились?
Наде хотелось тряхнуть головой, но она раздумала и подчинилась, а Виталя массировал ее голову нежными касаниями, спускаясь на лоб, к затылку и за уши. Надя насторожилась, но через минуту почувствовала облегчение, которого давно не испытывала.
Ну, вот, сказал он, снимая руки с ее головы. Теперь я говорю «нет». Хватит, пора мне
Он подмигнул на прощание и ушел, а Надя обнаружила приятность приятнее, чем от сознания, что кто-нибудь болеет смертельным недугом. И на другой день, когда из каждого кабинета доносилось «Эхо Москвы», а врачи обсуждали, что будут расстреливать, как в тридцать седьмом, Наде не слишком хотелось, чтобы расстреливали, она заметила, что нейтрально смотрит на мир. Вечером она застала в квартире человек двадцать, половина были незнакомые и усталые, невыспавшиеся, все сидели за столом и уничтожали за обе щеки припасы, как саранча. Заваруева отсутствовала, и Надя, не желая вторгаться в спаянное застолье, побежала в магазин. Когда она собиралась купить для себя булку, то нашла, что просит две булки вместо одной. Удивившись, она поняла, что подсознательно предположила визит Витали, как вчера, и что она охотно угостит его чаем. Когда все ушли к Белому дому, она ходила по квартире, смотрела в окно и прислушивалась к новостям не стряслось ли в городе чего-нибудь катастрофического, что помешает Витале прийти. Она не сознавалась, что ждет его.
Он пришел, когда началась программа «Время», и насмешливо спросил:
Опять полная мобилизация? Революционеры, не к ночи будь помянуто. У нас тоже подорвались, как сумасшедшие
Как добрался? спросила Надя. Она отвыкла от изысканных бесед, и на ум приходили только простые вопросы. А комендантский час?
Она знала, что толпы народа ходили по улицам, не обращая внимания ни на комендантский час, ни на бронетехнику.
Так отменили. Ельцин отменил
Они пили чай, и Надя смотрела в его невнятное лицо пристально, с беспокойным недоумением, которое не оглашала, так как чувствовала понимание без слов. Он действительно понимал, потому что отворачивался, дул на ацетатный вымпел «Ударник коммунистического труда», а потом печально вздохнул и сказал:
Что ты меня изучаешь, Надюша? Пойми, у меня нет ответа на твой вопрос.
Какой вопрос? очнулась Надя.
Который тебя волнует. Я не отвечу, не знаю. В моих силах чтобы ты радовалась жизни, а сложности не для меня, прости.