Вторая детская фигура, быстро перебирая мерзкими маленькими ножками, двинулась к креслу с телом. Вскоре после выстрела дворецкий продолжил болтать, все так же, время от времени поглядывая на своего уже мертвого слушателя, словно ничего особенного не произошло и он продолжает слушать. Глаза дворецкого были безразличны, безразличны до сумасшествия. Оглушающий грохот не заставил его и бровью повести. Двое карликов ухватились за деревянные ручки кресла и, торопясь потащили его вместе со скрючившимся телом по коридору в сторону лестницы. Лица их были кривы и напряжены, языки высунуты. Ножки кресла, елозя по деревянному полу, издавали отвратительный скрип. Коротышки пыхтели как два паровоза, но ни на секунду не сбавляли темп. Наконец они спустили груз вниз по лестнице, умудрившись ни разу не уронить тело. Дотащили его до приоткрытой двери красного дерева с щитом, что в алькове под лестницей. Они быстро втащили кресло в проход. В тот же момент дверь с силой захлопнулась за ними. За закрывшейся дверью некоторое время слышался удаляющийся грохот оступившихся карликов, вместе с креслом кувыркающихся вниз по лестнице.
Послышался топот копыт и вскоре Карсвелл уже открывал дверь вернувшимся Гринхэлмам.
Вовремя мы, сказал едва промокший Ричард.
Грянул гром, дождь полил как из ведра.
Глава 4
Черные как смоль чернила туч отражаются на безразличной водной глади. Дождь закончился также внезапно, как и начался. Сквозь тучи те прорезаются редкие жилы белых облаков. Серая долина изменилась до неузнаваемости, огромная тень теперь обволакивала ее. Каждая травинка согнулась, словно пытаясь спрятаться. Солнечный свет покинул это место, словно живое существо, поняв, что здесь ему уже не рады. Золотисто-оранжевый, он освещает собой теперь только горы вдалеке. Тяжелые стены дома впитывают тень, становясь темнее. Почерневший лес держит долину в клешнях, и говорит с ней голосами воронов. По тонким веткам холодных деревьев стекают капли влаги, оставленные недавним дождем. Дорога, ведущая от трассы к дому, зажата стала лесом как тисками. Горгульи насмехаясь, сидят на доме, как дозорные на стенах замка. Холодный кусок камня может вызвать злость и отвращение. Рядом в поле волной прокатывается ветер по сгорбленной траве. По ней стекают капли. Все вымокло до нитки. Блеск темный в пустом взгляде медленно находит дом. В глазах мелькает искра. Придя в себя, стоит промокший с головы до ног.
Резкий вдох наполняет спертую грудь, он уже не кажется таким свежим как раньше. Обрывки мыслей никак не связываются воедино: ужас, гром, мгновенье боли, привкус дробленой кости. Черная фигура стоит в траве с поникшей головой и смотрит пусто исподлобья на поместье. С трудом вспоминая, дрожащими холодными руками, он ощупывает лоб. С содроганием пальцы нащупывают рубец почти по центру. В голове мутится. «Как же так». Все вперемежку. Придя в себя, он делает несколько шагов и падает плашмя, споткнувшись. Немного полежав в мягкой траве, он смотрит на причину своего падения развязанные шнурки на ботинках. Завязав их покрепче, Хэмминг встает и медленно идет к дому. Его наполняет паника, непонимание. «Что это было. Что могло произойти? Не может быть, нет» Отчаяние гонит его к дому. То и дело поскальзываясь на мокрой траве, он взбегает по ступеням и бьется в дверь. Кричит сиплым голосом: «Откройте!». В окнах загорается свет, но к двери никто не спешит.
После десяти минут избиения двери и тщетных попыток ее открыть, Найтблюм останавливается. Чувство паники накатывает на него все сильнее, ему кажется, что что-то важное он потерял или забыл. Он снова оборачивается к двери, что-то на него находит. Как в трансе, закрыв медленно глаза, во тьме он слышит отпираемый замок и ход засова. Его трясет, он открывает глаза и обнаруживает, что уже стоит по ту сторону двери, в холле.
Не заметив этой странности, он прошел в холл. Вдруг почувствовав внезапно накатившую усталость, едва не подкосившую его колени, он как в тумане побрел дальше. Тут навстречу ему, распахнув двери, выбежала Кэтрин, что-то бормоча, она посмотрела на него.
Простите, Кэтрин, сказал Хэмминг, срывающимся голосом, пытаясь держать себя в руках, вы не подскажите где
Она прошла мимо и скрылась в угловой комнате. Посмотрев ей вслед в недоумении, он прошел, оскорбленный таким безразличием, в гостиную с большим столом, за которым вчера сидел на празднестве.
Не заметив этой странности, он прошел в холл. Вдруг почувствовав внезапно накатившую усталость, едва не подкосившую его колени, он как в тумане побрел дальше. Тут навстречу ему, распахнув двери, выбежала Кэтрин, что-то бормоча, она посмотрела на него.
Простите, Кэтрин, сказал Хэмминг, срывающимся голосом, пытаясь держать себя в руках, вы не подскажите где
Она прошла мимо и скрылась в угловой комнате. Посмотрев ей вслед в недоумении, он прошел, оскорбленный таким безразличием, в гостиную с большим столом, за которым вчера сидел на празднестве.
Там он обнаружил Карсвелла, тот осматривал зал и поправлял стулья.
Постойте, обратился к нему Хэмминг громким голосом, чтобы его наверняка услышали. Карсвелл, вы были там, где вы все видели, не так ли?
Дворецкий обернулся и посмотрел на него.
Не тяните, продолжил он, что произошло? Говорите же, стиснув зубы, он приблизился. Пуля в лоб и в озеро, так вот как значит, вы дела решаете. Так вот зачем Ричард меня позвал, чтобы убить? Надо сказать, я не думал, что он способен на такое. Да и зачем, кому я насолил? Отвечай!
Найтблюм взялся за гудевшую голову. «Господи, что я говорю?» сказал он себе. Он все не мог собраться с мыслями. Дворецкий стоял с безразличным выражением лица.
Карсвелл, вдруг раздался чей-то голос позади, не видели ли вы мистера Найтблюма, я не могу его нигде найти?
Это была Виктория, ее вид был также как всегда, беспокойным. К его все большему сожалению, она тоже не обратила на него внимания.
Отец хочет с ним поговорить, продолжила Виктория.
Боюсь что это невозможно, ответил Карсвелл.
Да как же так, я здесь! возмущенно крикнул Хэмминг.
Как же так, он что уехал? спросила Виктория.
Хэмминг стоял между ними. Он махал руками перед их лицами вплотную и все не верил в то, что они его не замечают.
Совершенно верно, ответил Карсвелл без запинки.
Лжец! Я никуда не уезжал, я здесь! кричал безрезультатно Хэмминг.
Когда? Расскажите подробнее.
Сразу после того, как он доставил госпожу Маршу. Я отвел ее и уложил, а когда вернулся, то увидел в окно как мистер Найтблюм уже уезжает на своем велосипеде в сторону дороги. Судя по всему, он очень торопился.
Что ж. Видимо что-то серьезное произошло, раз он так бесцеремонно уехал.
Виктория направилась обратно, но на полпути она вдруг остановилась задумавшись. Спустя несколько мгновений она продолжила свой путь и вышла из зала.
Хэмминг схватился за голову, не веря своим глазам. Ему казалось, что это нелепый сон. Он проморгался, больно ущипнул себя несколько раз, даже влепил себе хорошую пощечину, чтобы проснуться. Но он чувствовал, что он дышит, чувствует тепло. «Этого быть не может. Я жив, я чувствую или нет, или это все просто застывшие ощущения, воспоминания чувств, того что я попросту привык чувствовать?» все больше запутываясь в дебрях сознания говорил он про себя. Последняя проверка, которая рассеяла бы все его подозрения, всплыла в мыслях самой последней и, он даже удивился, как это его раньше не посетила такая блестящая идея. Хэмминг подошел к дворецкому, тот уже направился к выходу в холл, и со всей силы нанес ему удар в челюсть. Руку вмиг пронзила дикая боль, Хэмминг закричал, чувство было такое, будто кулак врезался в каменную стену. Он схватился за руку и согнулся. Тут он встретил грудь двигающегося на него дворецкого. Сначала лбом, а потом и всем телом, он почувствовал удар, словно на пути у него был не человек а грузовик, груженый камнями. От удара он повалился на пол и получил еще один ботинком, весом под тонну, под дых. От такого пинка он проскользил по полу футов десять не меньше. Он словно угодил под состав. Дворецкий двигался, как ни в чем не бывало, просто шагая, спокойно глядя вперед. Так он пропинал Найтблюма через добрую половину холла, пока не сменил направление, при этом чуть было не наступив ему на голову, от чего тот в последний момент увернулся. Карсвелл вскоре исчез в одной из комнат, оставив несчастного Найтблюма на полу корчиться от боли.
Было странным, что такая сильная боль стихла неожиданно быстро. Отдышавшись, он медленно поднялся, его все еще мутило. Постаравшись ни о чем пока не думать, он направился на улицу. Входная дверь не поддавалась, словно была приварена. Отполированный до блеска засов с гравировкой не поддавался, как он только не налегал на него. Спустя момент, как по наитию, Хэмминг сделал шаг назад и закрыл глаза. На этот раз он услышал какое-то бормотание и снова звук засова открывающейся двери. Вскоре он оказался снаружи.
Хэмминг стоял посреди поля, вдыхая свежий воздух, который принес ветер, взял себя в руки и попытался собраться с мыслями. Он все пытался представить полную картину произошедшего с ним. Некоторые связующие моменты воспоминаний были грубо вырваны из его памяти, оставив набор картинок, порой совершенно абсурдных. Самое раннее, что он мог вспомнить это праздничный ужин. Последним же что он помнил, перед тем как погрузился в кошмар, было лицо Карсвелла, держащего в руке кровавую бритву. На нем были брюки и белая майка, испачканная кровью. Мерзкие, заполненные кровью глубокие раны на шее напоминали кровавые жабры, они постоянно пульсировали, источая кровь. Он смотрел на Хэмминга и что-то невнятно бубнил. Рядом с ним вдруг появились двое уродливых карликов, они медленно шагали по направлению к Найтблюму. Лица он видел очень четко одинаковые, изрезанные в разных местах глубокими шрамами. Схожий хищный взгляд, челюсти с раздвоенными подбородками судя по всему близнецы. Глаза мелкие, как у свиней, глубоко утопленные в узкие глазницы. Мясистые овальные лица. У обоих одинаково оттопырено левое ухо. Лоб одного очень пологий, другого бугристый. Постоянно открытые рты, но не как у умственно отсталых, а в осознанном оскале. Их крупные зубы были в таком состоянии, что им мог бы позавидовать любой: абсолютно ровные и симметричные. Один из странных уродцев подошел ближе и, изобразив пальцами пистолет, указал на Хэмминга. Прозвучал выстрел. Хэмминг в панике открыл глаза. Перед ним все также простиралось серое поле.