Без Лошади на селе никак нельзя. Что ж оно за Хозяйство такое, ежели в ём Лошади нету? Спору нет, трактор он посильнее будет. Но так на него же соляры не напасёшься, масла машинного того же, запасных частей прорву надобно А Лошадка она что? сена пожуёт, воды попьёт, тем и сыта. Так что сподручней Лошадки на селе не сыскать.
Вот Хозяин и держал Мерина по прозвищу Тиша для поездок недальних, привезти-отвезти, иль там огородик вспахать, а то ещё где чего пособить. При нём Конюх Фёдор. Ему Мерин вроде как в аренду ссужался.
Тиша завсегда трудягой был. Тиша он Тиша и есть спокойный, безотказный. Сказано: «Но!» идёт себе потихонечку. Сказано: «Тпру!» стоит, дремлет. Жеребячьи годы миновали давно, да и никто в этом мире не молодеет. Староват стал и подслеповат на один глаз. А что делать? время своё берёт. Силёнки, понятно, уже не те, резвости прежней нет, но Тиша всё ещё трудился и сено возил, и бочку с водой. Один раз с Конюхом Фёдором аж до Райцентра чуть не доехали. Только Фёдор по случаю поездки перебрал малость, да сразу за околицей из телеги-то и вывалился. Так и не получилось Тише посмотреть что это за Райцентр за такой.
Тиша завсегда трудягой был. Тиша он Тиша и есть спокойный, безотказный. Сказано: «Но!» идёт себе потихонечку. Сказано: «Тпру!» стоит, дремлет. Жеребячьи годы миновали давно, да и никто в этом мире не молодеет. Староват стал и подслеповат на один глаз. А что делать? время своё берёт. Силёнки, понятно, уже не те, резвости прежней нет, но Тиша всё ещё трудился и сено возил, и бочку с водой. Один раз с Конюхом Фёдором аж до Райцентра чуть не доехали. Только Фёдор по случаю поездки перебрал малость, да сразу за околицей из телеги-то и вывалился. Так и не получилось Тише посмотреть что это за Райцентр за такой.
А вообще Мерин Конюха своего любил и уважал крепко. Фёдор тоже трудягой был что скажут, то делает. Уж иной раз и не хочет того делать, а всё равно делает. Уж потом, наедине с Тишей, душу свою ему изливает, да такие фортеля словесами выделывает любо-дорого послушать. Иной кто ругаться начнёт брань грязная, непотребная, а как Фёдор матом обложит до самых печёнок пробирает, но ведь не обидно. У Фёдора не похабщина, а музыка, так всё красиво, складно да гладко.
Ещё Мерин Тиша любил слушать, как Фёдор про жизнь рассуждает. Что, мол, он за все свои годы столько уже вёрст намотал да перед ним не то, что Амундсен с Нансеном, сам Колумб ленивым домоседом выглядит. Ничего, убеждал Фёдор Тишу, все ещё узнают, какой он в сам деле путешественник. Вот получит отпуск, да и совершит какое-нибудь путешествие. На Северный Полюс на лыжах, аль в одиночное плаванье через все океаны. Чтоб на весь мир прогремело об отважном герое-путешественнике Фёдоре Конюхе! И стране слава, и сам Фёдор в накладе, поди, не останется может, медальку дадут иль, там, орден какой. Ну, а уж стаканчик за уважение всяк будет рад поставить. Неплохо б, конечно, чтоб и к пенсии добавку сделали, но это ужо навряд ли. Оно ж у нас как? Как у курицы всяк к себе гребёт, а никто от себя. Нет, насчёт прибавки вряд ли.
Вот и Тише запало путешественником стать. Чуть не кажную ночь снились ему страны дальние неведомые, где, по словам Фёдора, красота неописуемая и вкусности всякие вот так просто запросто на деревьях растут. И грезились завсегда ему поля необъятные, сочным овсом засеянные, да берёзы, у которых на ветках чёрных горбушек с солью крупной полным-полно! Больших красот и чудес Мерин Тиша и представить себе не мог.
К походу кругосветному наш Мерин долго готовился. Не в том уж возрасте, когда срываются, словно шлея под хвост попала. Надобно делать всё солидно и степенно. Сперва дождался начала лета, когда травы стало вдоволь. Потом за погодой внимательно проследил. Судя по птицам, звёздам и дыму из трубы неделя должна была быть хорошая. В той погоде, что по радиву говорят, Тиша шибко сумлевался. Врут всё. Скажут тепло, а на деле заморозок. Скажут ясно, а дождь мелкий так на весь день и зарядит, спасу нет. Специально, что ль, они там, в радиве, народу мозги пудрят? Иль чудят по недомыслию? Потому Тиша погоду только по-своему и определял.
Подковы он ещё загодя проверил. Хорошие подковы, почти новые. С такими не то, что в кругосветный поход аж в самый Райцентр идти можно. И вот, однажды по утру, как туман спал, Тиша отправился путешествовать.
Вышел тихонечко за околицу, да и побрёл на солнышко. Оно, Тиша точно знал, кругом ходит. Так что ежели идти за ним следом как раз кругосветный поход и получится. Вот и брёл за солнышком цельный день. Особо не торопился, конечно. Куда спешить-то, не жеребенок, чай, малой. Иной раз остановится, передохнёт, травки там пощиплет, иль водицы из ручейка какого хлебнёт. И опять в путь. А на душе радостно: вот оно какое путешествие! Мерин Тиша, чувствуя необычайный подъём в душе и легкость необыкновенную, напевал себе тихонечко, косясь на дорогу позади себя: «яблоки на снегу, яблоки на снегу». Хотя никаких фруктов на дороге, конечно же, не валялось, да и вообще был июль.
К вечеру, когда солнышко на закат уже пошло, почувствовал Тиша, что умаялся сильно. Только было решил привал до утра сделать, да увидел ферму знакомую. Пригляделся подслеповато а ведь и точно, наша это ферма, и куст боярки колючей тоже наш. Это, значит, он в свою же деревню, только с обратного конца и пришёл. Всё, закончен кругосветный поход. Сбылась Тишина мечта. Вот только особенных чудес и красот долгожданных Мерин что-то по пути не увидел. Ну, травка так она и в странах дальних травкой оказалась. Также зелена и вкуса самого что ни есть обныкновенного. Березы и в иных краях листочками на ветру подрагивают, ржаных горбушек не родят.
« Это Фёдор, наверное, радиву наслушался, подумал Тиша. И здесь соврали. То-то уж он расстроится!»
Гулёна вернулся! мурлыкнул с забора Кот Черныш. Вот, ужо, попадёт тебе весь день искали, с ног сбились!
Попадёт, конечно, подумал Тиша. А и за дело. Зато теперь я настоящий путешественник, мир повидал. Только Фёдора жалко. Нет, не скажу я ему ничего, пусть и дальше в чудеса верит».
Тут и сказочке конец.
О, погляди-ка: при клубе здесь ещё и библиотека имеется. Зайдём, посмотрим, что здешнее население листает?
Ну вот, только заметил, а я ещё вчера на танцах с Танькой-библиотекарьшей познакомился. Так что волей-неволей зайти придётся. Да, опять же, возьмём чего-нибудь почитать, чтобы мозги не заплесневели
опять детективы? И не надоест же тебе! А я смотри, что нашёл! Знакомая фамилия?
Опаньки! Так он ещё и за мемуары взялся? Да уж Уж его-то я точно почитаю. Танюша, запиши в формуляр
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА-ПРОСВЕТИТЕЛЯ
У Дочки Хозяйской, Катьки, Белый Крыс в любимчиках числился. Как Крысёнком малым неразумным из зоомагазина принесли, так и прижился. Сам Хозяин Крыса привечал, хотя накоротке и не знался, за баловство ненужное считал. Однако не обижал, а, бывало, под настроение и обрезки колбасные ссужал от щедрот. Неплохо Крыс поживал, неча судьбу гневить. В блюдечке именном вода всегда свежая; бывало, и молочка плеснут Это самое блюдечко Катька ему лично выбирала с золотой каёмкой и цветочками. Мещанство, конечно, но всё равно приятно за такое обхождение. А уж кормёжка любая, знай, лопай от пуза. Крыс даже брюшко знатное наел. Катька его штукам-фокусам разным обучила на лапках задних стоять, да кувыркаться потешно. Хоть в балаган-шапито артистом иди.
Своею шкуркой белой Крыс горд был. И не мудрено возгордиться. Надо сказать, что помимо фокусных штучек-дрючек, для себя самого незаметно, а ведь осилил грызун чтение. Сильно уж сие поначалу не афишировал, но мало-помалу пристрастился. У Киплинга, писателя Аглицкого, вычитал про «бремя белого человека». Особенно про «белого» ему понравилось. «Человека» посчитал не существенным и мимо пропустил. Сто раз на дню умывался да прихорашивался, чистоту блюдя. Богема! Не то, что прочий серый Крысиный народ. Даже Кот Черныш, который хоть мышами и брезговал, однако гонять их зазорным не считал, Белого Крыса особо не притеснял. Так, поддаст иной раз лапой, чтоб под ногами не путался, пока Хозяйская Катька не видит. А при Катьке ни-ни, будто и нет Белого Крыса вовсе.
Истинно мудрецом сказано: «Имеющий рубль не будет пить пустой чай. Имеющий десятку потребует шашлыка на ребрышке. А уж имеющему тысячу подавай культуру и печатное слово!» Прав был Лао-Цзы, ой, как прав. Начал Белый Крыс о смысле жизни задумываться, философией увлёкся, классиков почитывать стал. Покуда Хозяева спят, все газеты, что старые, двухгодичной давности, что новые, за позапрошлую неделю, пролистает. Вот неймется ему, и всё тут!
От жизни сытой да сладкой, от заботы Катиной он и хлопот никаких не знал, но совестно стало Крысу перед серыми собратьями своими. А то, ну сами посудите, иные в подполе прозябают, корку сухую за праздник великий почитая. На свет белый носа высунуть боятся. С голодухи дрянь всякую грызут, воровством промышлять судьбиной горькой заставлены. А их за это ещё и мышьяком травят. А у Хозяина как же, своруешь чего! Всё под запорами надёжными и Котяра Черныш бдит.
Мочно ли самому-то при нищете оной да полном бесправии столь вольготно жити? Вместно ли?
Мысли всякие стали в голову приходить. О судьбах народа страждущего, о нищете повальной, да темноте беспросветной.
Решил Белый Крыс в этот самый народа культуру и просвещение несть. Ибо только через них и спасение будет. И общее возрождение. А то подумать Сократ да Декарт об том мыслили, да и Герцена с Добролюбовым вспомнить? Глыбы, умы! Чернышевский колокол Мало ли можно перечислять великих, идеей сей озаботившихся, но страшно далеки были они от народа. И, дабы не повторить их ошибок, отправился Белый Крыс в темноту подполий. Босым, как Лев Николаич, да по земле-матушке прямым ходом в народ. Школы для детей крысянских открывать, грамоту им, неразумным, растолковывать. Учить. Дабы могли зло от добра отличать, а зёрна от плевел
А там, глядишь, и на простолюдинке оженюсь, сам детишек заведу, мечтал Белый. Припаду к истокам! Воссоединюсь с корнями! Не пропадёт мой скорбный труд
А там, глядишь, и на простолюдинке оженюсь, сам детишек заведу, мечтал Белый. Припаду к истокам! Воссоединюсь с корнями! Не пропадёт мой скорбный труд
Прекраснодушен да возвышен, умствований высоких полон, смело пошёл в неизвестность, словно Данко, сердцем горящим мглу озаряя. А верно верно рассказывали, что темно и душно в сих скорбных обителях, и как только живут? Не живут, а выживают. Пыль да грязь, да бескультурье страшное. Каждый сам по себе и сам за себя, а кому другому так и глотку готов перегрызть за малую малость. Случается, Крысюки Крысят походя давят. Крысихи так те разве что не в общем пользовании, разврат и ужас кромешный. Бандит на бандите и бандитом погоняет.