Но сколько ему?
Секунда колебаний, и я подошла к микроскопу. Заняла место Сереша. Проклятие, не черное, как я ожидала, почти прозрачное, не успело распространиться. Тогда бы смрад я почувствовала, не уткнувшись носом в каплю, а еще из коридора. Это же
Полчаса? Оно уже начало проявляться, но в твоем учебнике написано, что после часа, после первичной манифестации проклятия, наблюдается пойкилоцитоз.
Кивнув, индиец подложил мне следующий образец.
Что насчет этого?
Странная, сложная структура. Вплетенная так филигранно, что кажется: дотронься и все рассыплется прахом.
Что-то старое.
Сереш удовлетворенно кивнул.
После первого поколения проклятия намертво, прости за каламбур, вгрызаются в ДНК. Ничем не убрать. Красиво, правда?
Да. Будто синее пульсирующее кружево.
Оно не на смерть. Вернее, не на смерть носителя. Тут сложнее.
Стоило присмотреться, как из ниоткуда почувствовался запах влажного мха. А еще золото, осенний костер и пурпур. Не показалось
Зачем ты дал мне мою кровь?
Сереш задумчиво почесал бороду.
Она интересная, заявил он. Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов
Зачем ты дал мне мою кровь?
Сереш задумчиво почесал бороду.
Она интересная, заявил он. Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов
Я резко отодвинула стул.
Не надо.
Я и без того догадывалась, в чем оно заключалось. Не зря в моей семье много поколений рождался только один ребенок. Девочка. Остальные Перед глазами встал гроб. Маленький и оттого кажущийся еще более неправильным. У дядь с тетками было по двое, трое, четверо детей моя родня была более чем многочисленной. Но только не по прямой линии. Лешка умер, не прожив и полугода. Бабушка едва не погибла, когда маме было два года, при родах, ребенка спасти не удалось. У прабабушки тоже была лишь одна дочь
Немало совпадений. А увидев с мое, поверишь даже в проклятия.
Неужели тебе не любопытно?
Нет, отрезала я; Сереш пожал плечами.
Как хочешь. В таком случае держи.
На глянцевой белой бумаге блестели золотом тисненые буквы. «Сереш Баласубраманиан и Анн-Мари Форсберг приглашают вас на церемонию бракосочетания»
Что это? глупо спросила я.
Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя к себе в группу. Прояви хоть каплю логики и интеллекта.
Я просто ожидала увидеть новые учебники, а не
Приглашение на свадьбу.
Вы все-таки решили пожениться? Так быстро?
На Фейсбуке их совместная фотография с кольцом из белого золота и слишком большого количества бриллиантов у Анн-Мари на руке до сих пор висела вверху его страницы. Да и статус он обновил только в прошлом году.
Мы познакомились в Первую мировую, вряд ли это быстро.
Я покосилась на медика, который даже в худшие дни не выглядел старше тридцати пяти. Сложно было привыкнуть к мысли, что существа, прожившие не одно столетие, могли выглядеть на тридцать. И неловко. Он старше моего прадедушки, а я ему «тычу». Пусть он из-за автопереводчика об этом и не подозревает
Но почему все-таки я? Я даже еще не твоя студентка.
Верно, у тебя есть еще часа четыре, чтобы отказаться, рассеянно согласился Сереш, читая пришедшее на пейджер сообщение. Нам с тобой предстоит провести еще много времени вместе; чем скорее привыкнем друг к другу тем лучше.
Я оставила свои комментарии про привыкание при себе.
Ты имеешь в виду учебу?
В прошлом семестре я выбрала в качестве своей специализации демонологию вовсе не собираясь на ней доучиваться до конца. План был простым: почерпнуть за первый семестр в оккультном институте максимум полезной информации, а потом перевестись на нормальную специальность. Он провалился. Нет, полезную информацию я почерпнула, даже на демонах в Аду проверила, за что получила автомат сразу по нескольким предметам, но вот перевестись не успела. Да и с человеческими специальностями не сложилось
В качестве второй я выбрала магогематологию. Магию крови, проще говоря, хотя этот термин сами сотрудники кафедры презрительно называли устаревшим дескать, они тут не только вуду занимаются, но и науку двигают.
Что стало с планом вернуться после ГООУ к нормальной жизни? только поинтересовался Диз, когда узнал о моем выборе. Дай свою кисть для подводки.
В то утро он сидел на полу и сосредоточенно покрывал медную пластину лаком для ногтей. Травление, как он объяснил Посчитал, что объяснил, потому что в артефакторике я ничего не смыслила. А я смотрела на флакончик и думала, где Диз его взял. Точно не у меня: розовый не мой цвет. Но в итоге решила, что ревновать кого-либо к пятнадцати миллилитрам лака глупо, и, покопавшись в косметичке, протянула ему кисточку. А потом озвучила свое решение.
Только ему. Макс, услышав об этом заранее, долго бы хмурился ему и демонология очень не нравилась; будь его воля, я бы училась чему-нибудь исключительно декоративному и безопасному. Я понимала причины такого желания: сам он не выбирал, какие знания получать, и меньше всего на свете хотел заниматься работой для «Хантерс инкорпорейтед». Но терпеть его молчаливое осуждение даже в прошлом семестре было выше моих сил. Райли задала бы кучу вопросов: что, как, почему, уверена ли я И только Диз не сомневался в моих решениях. И его уверенность волшебным образом передавалась мне.
Проигнорировав вопрос, я свесилась с кровати, рассматривая узор на пластине.
Я знаю этот контур, заявила я, проводя пальцем над заготовкой. Он завязывает заклинание на владельце. Этот питает заклинание, ноготь прошел слишком низко, смазывая рисунок; Прости
Я знаю этот контур, заявила я, проводя пальцем над заготовкой. Он завязывает заклинание на владельце. Этот питает заклинание, ноготь прошел слишком низко, смазывая рисунок; Прости
Демон только вздохнул. Поправил нарушенную симметрию, протер кисточку ацетоном и вернул мне.
А для чего третий контур?
Узнаешь на стадии испытаний.
Серьезно? Собираешься экспериментировать на собственной девушке? Тебе не говорили, что они для другого нужны?
Диз усмехнулся:
Для чего же? Ты так и не ответила, напомнил он.
Нет. И не хотела. Я перевернулась на спину и закрыла глаза.
Мне некуда возвращаться, буркнула я. Домой я не могу. А переезжать в другой город Для этого нужна магия, а я ничего больше не умею, кроме как чувствовать чужую.
Голос дрогнул, и я порадовалась, что в этот момент Диз не видит моего лица. Но ему и не надо было: все мои эмоции он чувствовал как свои.
Ты так и не рассказала, что случилось, когда ты была дома, заметил он.
Ничего.
Две недели (на большее время я не могла приехать из-за лекарства, поэтому отговорилась тем, что после болезни мне много материала надо к первому сентября наверстать что, в принципе, соответствовало действительности) радости от того, что семья рядом, счастья и заботы. Оторвавшись от проекта по артефакторике, Диз обернулся ко мне:
Врешь.
Недоговариваю. Большая разница.
Я видела его, нехотя призналась я. Блок. Такой же, как был на мне.
На моей матери. Что ж, по крайней мере, теперь мы знали, от кого у меня магия.
И?
Я не знаю, что делать. Если оставить все как есть, она умрет. Блок тянет из нее силы. Тридцать лет, максимум сорок А если снять его
Чаще всего те, кто открывал в себе магические способности во взрослом состоянии, умирали. А перед этим сходили с ума. Великолепная перспектива, чудом не коснувшаяся меня.
Я должна сделать выбор, но я не знаю
Почему ты считаешь, что это твой выбор?
А чей еще? Она ведь не подозревает ни о чем! Она считает себя человеком! Да если я расскажу ей про ГООУ, она даже не рассмеется, а первым делом позвонит психологу!
Скрипнула старая рама, и Диз присоединился ко мне на кровати.
Посмотри на меня, потребовал он. Зеленые глаза глядели на удивление серьезно. А еще, если бы передо мной сидел не демон, я бы сказала, что сочувствующе. Это не твой выбор. Исходя из того, что я услышал, это вообще не выбор.
Она умрет.
Родители умирают. Точно демон. Какое там сочувствие! Это естественный, хотя и печальный, ход вещей у людей.
Но я могу ее спасти от этого!
Ты можешь уничтожить ее. Лишить привычного мира ты как никто должна это понимать. Отнять у нее всех близких. Ради чего? Из-за страха остаться одной?
Он был прав. Как всегда. И в причинах, по-детски эгоистичных. И в том, чем закончится подобная авантюра. Я сама боялась грозящего мне бессмертия из-за одиночества, которое было его верным спутником. Но
Какой ребенок откажется, чтобы его мама жила вечно? И какой согласится отправить ее на смерть? Я снова закрыла глаза, стараясь не заплакать. Было бы просто, если бы я ничего не заметила. Ничего не могла изменить. А так это все равно было решение. И я должна была его принять.
Черт возьми, ни один человек в девятнадцать лет не должен делать подобный выбор
Сереш пощелкал пальцами возле моего лица, возвращая меня к реальности.
Должен бежать, торопливо сообщил он. Кто-то из вас опять решил умереть на каникулах. Ты в порядке?
Я вымученно улыбнулась. Почему-то, когда Диз меня об этом спрашивал, мне удавалось отвечать правду.
В полном, соврала я.
Лекарство как? Никаких побочных эффектов? Я продолжаю работать над формулой, чтобы пролонгировать эффект, но
Но кто же откажется взять таким образом в заложники ценного человека. А вопреки логике и здравому смыслу для кого-то в ГООУ я представляла ценность.
Все хорошо, откликнулась я.
«Все хорошо», эхом раздалось у меня в голове. Все хорошо
Правда ведь?
Никому неизвестно, как появились гени все те, кто в нашем мире занимал положение между богами и людьми. Слишком давно это было, задолго до человеческих цивилизаций. Но родились они мы от Огня. Он бежал по нашим венам, согревал наше дыхание. Каждый из нас был его частицей, и потому в праздники, будь то Самайн или весеннее равноденствие, гени зажигали костры. Чествуя магию и богов, вспоминали Огонь.
Огромный газон перед главным общежитием в такие ночи преображался. Копченый запах дров и терпкий аромат зачарованного вина, бочки которого выкатывали по такому случаю, висели в воздухе. Отовсюду доносились музыка и смех, кожу покалывало жаром и магией. Мы познакомились в одну из праздничных ночей. Ровно год назад, первого сентября. Случайно столкнулись у одного из костров. Совпадение, приведшее к
Осторожно!
Почувствовав рядом аромат нарциссов, я резко обернулась и чуть не врезалась носом в обтянутую футболкой грудь. На этот раз обошлось без пролитого вина и красных пятен на белой майке. Судя по широкой улыбке, Диз вспомнил о том же.