Босяцкие баллады - Таёжный Волк 3 стр.

Мне холодно, я голоден!
Со гладом вне цели один брожу,
от хладов тельцем своим дрожу
Зусман до костей вот достигает,
и в жилах моих кровь остывает
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Больше не в силу жидать марта,
шансев нет в лесу видать фарта
Нет сил вынести мёртвый сезон,
из урмана выйти на охоту резон
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Сопки оставлю скоро за спиной,
лапки потопают за край зимной
По селам вскоре пойду рыскать,
во хлеве снова добычу сыскать
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Смело я хлыву с оскалом диким,
снова я слыву волком одиноким
Надо мне скорой геморы снести
и сквозь ворей напролом брести
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Канаю на юга тропой тернистой,
шагаю на юга строной тенистой
Нема передо мною живой души,
от голяка вою в тайговой глуши
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Наверно копыта я загну на пути,
мышцы мои не в ажуре по сути
Вечным сном я засну от немочи,
и нимало не нужно мне помочи
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Видно я лягу на снега замертво,
и сомкнутся мои века намертво
Видно я мордой в снега вроюсь,
там со следами навека скроюсь
Мне холодно, я голоден!

Мне холодно, я голоден!
Может и остановят меня черти,
ударом доставят меня к смерти
Может и люди на зверя спалят,
с пулею на груди наземь свалят
Мне холодно, я голоден!

Луна седая вдали блескала,
и ворон один сверху каркал;
река волной тихо плескала,
и волк один кровью харкал

Выстрелы грохнули от дула,
слегка ели дрогнули от гула;
разом псы подняли тревогу,
шеблом наехали на берлогу.

Смести хотели дикого волка,
но не вышло никакого толка:
со своей волей не расстался,
но с колючей болью остался.

Зверь оторвался от наглеца,
хоть егерь поранил беглеца;
волчина ловко отдал концы:
не сплели его борзые гонцы.

Крозе гадов задал он драпу,
не попал на шемине в трапу;
таче укатил от погони врага
и покоцал по скатам оврага.

Не забыл он следы вымести,
сумел глад и стынь вынести,
но изнутри его рана снидает
и подранка на земь скидает.

Шерстью разодран в клочья:
на исходе витара его волчья;
пуля суки прокатила по телу:
рухнет гордый зверь по делу.

Рачил варген сойти на брега,
но мордою вонзился в снега:
не может он дойти до ручья:
до грани довела охота сучья.

Понта не видит переть дале,
нифига не светит ему одале:
осе в гимани мутной стынет,
ноли копыта до зари скинет

Злая метель в ночи рыскала,
а серый долго выл на скале;
кровь из раны его прыскала,
а под утро застыла в оскале

Шварцом осе кружат равены,
кружат над волчьей стервой:
серый там истерзан в рамени,
а подле гиены снуют хеврой

Тайга там витала под снегом,
дул из поля ветер холодный;
на охоту спешил газан бегом,
хромой и до черта голодный.

За стадом лосей валил махом,
как тайком вышел из опушки,
но остался с голым стомахом,
раз грянул выстрел из пушки.

За скору его гантер шиванул,
но маслина пошла не в жилу,
и зверь тропкой иной рванул,
кого гнида замести не в силу.

Следом за ним хортов погнал,
и в засаду они сели под елью,
а серый себя недалеко загнал
и скоро принял псов артелью.

На снегах они затеяли драку,
и волчине шибко дали терца,
но потом он ринулся в атаку
и станице гадов задал перца.

Был волчара в крови до жути,
но в бою хвостом не дрыгнул;
двух собак он задрал по сути,
а вот третий в туман срыгнул

Так он в краю диком остался,
не умотав от поганых гостей;
на волю того егеря не сдался
и сам порвал ганов до костей.

Не предал он волков правила
и с честью ратовал на морте;
дора своя до памарок давила,
но стоял он в высоком сорте

Тайгу завесой туман закутал,
и волчина в дебри воротился;
на пути своём следы запутал,
дабы с егерем не встретился.

В пецах лындал он с отвагой,
не ожидая в лесу новой жуды,
но там гиены стояли ватагой,
раз нюхали запах своей руды

Шварцом осе кружат равены,
кружат над волчьей стервой:
серый там истерзан в рамени,
а подле гиены снуют хеврой

В краю лесов повагом меркает,
и завесой нахты кроются горы;
волк один добычу там шеркает,
застигает луна его среди моры.

В густые дебри махом вандает,
вступает в земли свои корсом;
снова по тропе глухой ландает,
оставив села вдали за дорсом

Дрыснул он из гасенды егерей,
где витал со стайном взаперти;
долго держали там они зверей,
и токма вожак избегал смерти.

Без горя прокатил крозе трапы,
что на гайлов ставили гантера;
не сцыкали его мусоров крабы,
и внове стоит на пути вандера

Сице вернулся в родные места,
но собратья свои кони задрали;
напал варген на падалей реста:
скоры его друзей суки содрали.

Нынче другие в лесах времена:
шакалы всех порвали в клочья;
кишат повсюду сучьи племена,
и прахом пошла братва волчья

Заметил он лишь одного кента,
и дальше они ратовали вместе;
сломили у поганых псов дента,
коли ночью их застали в несте.

Но скоро порвали корню пасть,
и волчара одному стал брести;
не оставил сию войну за масть,
с урманов сучню хотел смести

Раз на ганту во тьме кандыбал,
брата встретил в засени кедра:
вот наконец он порча надыбал,
не даст ему смотаться в недра.

Егерей на волков он же навёл,
коли шканали на стаю рогами;
от махача потом хвоста завёл,
своих оставил в бою с догами

Сице уронил гнида свою честь,
да с шакалами имеет он связи,
но устроит волчина гаду месть,
зане предал законы да в грязи.

Восе рывком на брата прыгнул,
стал драться с родным волком;
в крови сука шванцем дрыгнул
да в ущелье сорвался с голком

Хотел он затем сойти на ручей,
что течёт в долине за скалами,
но тени заметил в снопе лучей:
шайка псов стояла за спалами.

Встали шакалы на волка драгу,
со злобой за ним секли хором,
ама спину не показал он врагу,
жидал атаки с гордым взором

Вихрем на него наехали своры,
и настала там страшная драка;
рвал клыками вожак им скоры
и кровь пустил в завесе мрака.

Но на поле брани откинул ноги,
растерзали его и дали крантец;
стерво долу таче скинули доги,
где замертво лежал его братец

По жизни волком слыву сроду,
ныне в угол загнанный зверь;
не испоганил я волчью породу,
но заперта предо мною дверь.

В лабет меня поставили черти,
из рамени я хортами зарачен;
два года сице витаю взаперти,
в узкой хате наглухо заначен

Сице вечно суки волка травят
и на гамине расставляют сети,
но мною николиже не правят,
нравы свои сохраню и в клети.

И в неволе я душою свободен,
надо мной нету совсем власти;
стаду людей ничем я не годен,
и хвостом махать не по масти.

С людьми не стану я дружить:
ласки не нужно дикому волку;
за жратву не стану я служить:
в целях егерей не вижу толку!

Пускай гады мне порвут пасть,
но псицей по жизни не стану,
да если ко мне прикатит масть,
из тюряги я на лыжи встану!

Надо мне пойти в край родной,
в натуре там дичью питаться;
хочется синего неба надо мной,
по лесам таёжным скитаться

Там на воле влезал на рожон,
никогда не нажал на тормоза;
и везде я держал свой фасон,
не пугали меня ветра и гроза.

Не принимал королей и богов,
никто на лассо меня не водил;
был один пред стаями врагов
и среди зверей в оноре ходил.

Повидал много облав из засад,
в шрамах я от всяких замесов,
но никогда не откатил я назад
и на вечный покой гнал бесов

Проканал все напряги на пути
и давно я старым волком стал;
ничем и не изменился по сути,
но от живота в кичмане устал.

Не выгоняют суки на свободу,
отсюда нет и шансов удирать:
лучше на вилы посадят сходу,
чем в вольере модом умирать

Под рыльце не кидайте хавку,
не гладите вы руками шерсть;
на хищника не делайте давку,
али увидите вы суками месть!

В хату рога падлами не суйте;
хватит волчаре смех показать;
лапы мои кандалами не куйте:
прикатит время всех наказать!

Не держите на стальной цепи,
не закройте вы на чан дверцу;
пустите меня к вольной степи,
али скоро я всем задам перцу!

Волкам нужно выйти на волю:
дайте по ветру мне кататься;
волкам нужно грести по полю:
дайте за охоту мне шататься!

Передо мною отворите дверь,
не то ко мне пришлите орехи:
взаперти сгинет дикий зверь,
но за собою не оставит грехи!

Хоть и нанесите вы мне розги,
я не оставлю поганку и лесть;
хоть выверните вы мне мозги,
я не потеряю свободу и честь!

Хоть и до гибели дайте треста,
ни сладу нема с диким волком;
хоть потащите меня до креста,
волю мою не рушите ни боком!

Понта не имеет дать мне ласку,
зане пасти не канает смычком;
понта не имеет дать мне таску:
не в масти мне канать ничком!

Не держать меня вам сластью,
волка ни ладом не приручите;
не держать меня под властью,
из волка шныря не получите!

Не сродните вы меня с лайкой:
пред вами не согну я коленце;
не помирите вы меня с пайкой:
из хаты лапы двину я в конце!

Сходу при шанце куплю плеть,
от лохменов на лыжи я встану,
сходу с концами покину клеть,
вольным ветром паки я стану!

Назад меня падлы не обратят,
если покачу к лесам да лугам,
но сначала поделом заплатят,
каждый получит по заслугам!

За заплотом лагерным я сижу,
годами солнце в клетке вижу;
давно стала седою моя теста,
а выхода неске от сего места
Но мною выбран святой путь,
и ничего не сможет его гнуть
Пускай на зоне трупом стану,
но на колени, бля, не встану!

Много сроков отмотано мной,
зона стала мне хатой родной;
миром забыт в тайговой дичи,
зане стал вечным зеком кичи
Но со свободою не расстался,
а душой я вольницей остался
Пускай на зоне трупом стану,
но на колени, бля, не встану!

На воле вечно грачил бобров,
стирал их гаманцы от лавров,
но попадал я на ментов лапы,
да в кандалах гнали на этапы
Но страхов не знаю от загона,
зане прочно стою вне закона
Пускай на зоне трупом стану,
но на колени, бля, не встану!

Роками держат под конвоем,
псы ливерят за моим покоем;
сроками за решкою наскают,
в буры да в карцера таскают
Но завязки нема с прошлым,
и не поканаю гадом пошлым
Пускай на зоне трупом стану,
но на колени, бля, не встану!

Мусора мне давали по рогам,
чтобы лицом пал к их ногам;
да играют со мною в жмурка,
раз по масти я честный урка
Но совсем не запорол косяка,
да не раскололи суки босяка
Пускай на зоне трупом стану,
но на колени, бля, не встану!

Стою теперь на грани смерти
да наверно сгину я взаперти;
зароют меня в глухой засеке,
таче никто не сведает о зеке
Но укачу я бродягой и вором,
а не сукой паршивой и сором
Пускай на зоне трупом стану,
но на колени, бля, не встану!