Как вам не совестно, Инна Алексеевна? хрипло произнесла Лихачёва. От кого бы то ни было, но только не от вас я могла ожидать такой такой беспардонности.
В тот вечер, Павел Николаевич, не обращая на хозяйку комнаты внимания, продолжила Безымянная, я была свободна от всех дел и читала Конан-Дойля. Знаете, я люблю детективы. Вначале я услышала, как Иван Никанорыч ссорился с Танечкой. Конечно, я не придала этому большого значения. Наш сосед ежедневно с кем-нибудь из нас ругался. Он и меня часто доводил до слёз. Пусть простит меня Танечка Инна Алексеевна виновато взглянула на Лихачёву, я всё же поняла, что Иван Никанорыч требует у неё деньги. Она в долг у него брала. Потом они вроде о чём-то сговорились. Тихо стало в коридоре. Но вскоре раздался Леночкин голос: «Дядя Ваня! Мне нужно с вами поговорить!» громко сказала она. «Входи, раз надо!» грубо ответил ей Иван Никанорыч и впустил в комнату. О чём они там говорили, я, конечно, не знаю. Да и время было уже позднее. Я как раз дочитала последнюю страницу и собралась лечь спать. Тут-то Леночка и вскрикнула! Я, правда, дверь не открыла, но в замочную скважину всё же посмотрела
В тот вечер, Павел Николаевич, не обращая на хозяйку комнаты внимания, продолжила Безымянная, я была свободна от всех дел и читала Конан-Дойля. Знаете, я люблю детективы. Вначале я услышала, как Иван Никанорыч ссорился с Танечкой. Конечно, я не придала этому большого значения. Наш сосед ежедневно с кем-нибудь из нас ругался. Он и меня часто доводил до слёз. Пусть простит меня Танечка Инна Алексеевна виновато взглянула на Лихачёву, я всё же поняла, что Иван Никанорыч требует у неё деньги. Она в долг у него брала. Потом они вроде о чём-то сговорились. Тихо стало в коридоре. Но вскоре раздался Леночкин голос: «Дядя Ваня! Мне нужно с вами поговорить!» громко сказала она. «Входи, раз надо!» грубо ответил ей Иван Никанорыч и впустил в комнату. О чём они там говорили, я, конечно, не знаю. Да и время было уже позднее. Я как раз дочитала последнюю страницу и собралась лечь спать. Тут-то Леночка и вскрикнула! Я, правда, дверь не открыла, но в замочную скважину всё же посмотрела
И что вы там увидели? спросил Ларин.
Леночку и увидела! Девчушка была в разорванной кофточке. Вся в слезах в свою комнату убежала. Тут сильная злость овладела мною! «Ах, ты, паршивец!» думаю. Ну, и решила я нашего соседа устыдить. Вошла к нему. А он стал куражиться: «Всех зарежу!» орёт. Посмотрел на меня с ненавистью и крикнул: «Тебя, дуру, тоже!»
Сначала я пыталась его успокоить, а уж как он сквернословить начал и поносить меня всячески, тут я не сдержалась. Схватила со стола нож, ну и пырнула ему прямо в глотку, чтобы захлебнулся, окаянный. Разумеется, я тут же сообразила, что делать. Ножичек обтёрла, чтобы следов не оставить! Во всех романах так пишут. А не обратила внимания на то, что шарфик Леночкин Вот так, Павел Николаевич! Надоело из-за этого негодяя в страхе жить. Убила я его, чтобы эта мразь больше над нами не измывалась. Пользовался, что других мужчин в квартире нет, заступиться за нас некому.
А дальше что? не выказывая особого любопытства, спросил Ларин. Ударили вы его, а потом?
Что потом? Нож обтёрла, чтобы отпечатков не было.
А дальше? настойчиво повторил Павел Николаевич.
Да что дальше-то?! выкрикнула Безымянная. Выскочила я из комнаты. Только дверь свою за собой успела прикрыть, а тут и Танюша в прихожую вышла.
Ну и хорошо, сказал Ларин.
Он вытащил из кармана авторучку и подал её Безымянной.
Покажите, как вы ударили Ивана Никаноровича.
Как ударила? смутилась Инна Алексеевна. Ткнула, и всё! Как ещё можно ударить?
Можно снизу вверх, а можно сверху вниз, поднимаясь, пояснил Ларин. Можно слева направо, а можно и наоборот.
Ткнула в горло И всё растерялась Безымянная.
Иван Никанорович в момент удара сидел или лежал? не давая ей опомниться, спросил Павел Николаевич.
Стоял.
Не убивали вы его! возразил Ларин. Никто из вас его не убивал!
Ничего не понимающие женщины недоумённо переглянулись и лишь затем вопросительно посмотрели на бывшего следователя.
Павел Николаевич им явно нравился. Пожилые дамы любят таких сильных, непоколебимых мужчин. Несмотря на свой пенсионный возраст, он был высокий, стройный, по-мужски симпатичный, даже красивый.
У вашего соседа на серых брюках нет ни единой капли крови, даже лацканы пиджака почти не испачканы, продолжал Ларин. Падая на пол, он напоролся на свой нож, который, я полагаю, держал в руке с выдвинутым вперёд лезвием. Вопрос лишь в том, почему он упал? Если ему в этом никто не помог, то можно считать, что в вашей квартире произошёл несчастный случай.
Павел Николаевич снисходительно посмотрел на притихших подруг и нравоучительно произнёс:
Жизнь это не книжный роман! Убить человека не так-то просто!
Взявшись за дверную ручку, Ларин миролюбиво пояснил:
Я зайду к вашей Ирине Александровне, а вы посидите здесь и подумайте, стоит ли сочинять небылицы.
Она вряд ли скажет вам что-нибудь существенное, предупредила Татьяна Зиновьевна.
Да, вам нет никакого смысла идти туда, подтвердила Инна Алексеевна.
И всё-таки я хотел бы поговорить с нею! твёрдо заявил Ларин и решительно вышел в прихожую.
В сумрачной комнате с задёрнутыми шторами, сквозь которые с трудом пробивался дневной свет, Павел Николаевич увидел иссушенную старостью женщину, насупленную, с лицом, напоминающим печёное яблоко. Она сидела в инвалидном кресле возле аккуратно заправленной постели. Её глаза, потерявшие блеск, тускло смотрели на него.
Проходите, товарищ следователь, недовольно прошамкала она. Пока что-нибудь не случится, никто не зайдёт! А мы, старухи, ведь всё видим, всё замечаем. Напрасно вы игнорировали меня, напрасно
Вы не правы, Ирина Александровна, я хотел сразу к вам зайти, попробовал оправдаться Ларин.
Так и надо было сначала ко мне заглянуть, а уж потом соседушек моих допрашивать!
Я никого не допрашивал.
Вы не хитрите Я жизнь прожила! Воробей стреляный!
Я не хотел вас тревожить, признался Павел Николаевич.
Такой шум в коридоре подняли, не испугались. А навестить больного человека боязно стало? пробурчала старуха. Зря, товарищ следователь Зря. Я много чего знаю, а вот теперь обижусь на вас, и, может, ничего не скажу.
«Хрычовка старая!» выругался про себя Ларин, но вслух ответил:
Ирина Александровна, я исправлюсь.
Ну, да Бог с вами, уступчиво сказала хозяйка мрачной комнаты. Пожалуй, я прощу вас.
Она лукаво улыбнулась, если подобное выражение её морщинистого лица можно назвать улыбкой, и прошамкала:
Вы знаете, какая я интересная женщина! Посмотрите, вон там, на стене, она указала костлявой рукой на большую застеклённую рамку с множеством пожелтевших фотографий.
Ларин поспешно подошёл к ним и внимательно стал рассматривать запечатлённое на бумаге прошлое этой одинокой женщины.
А ведь я когда-то, хвастливо и не без гордости проговорила Ирина Александровна, учителем работала. Даже заведующей химической лабораторией одно время была. Знаете, сколько у меня людей было в подчинении?! Мне и сейчас нет-нет, да и пришлют открыточку к празднику. А ведь не любят нас, химиков! Ох, как не любят! А зря Вот давеча Иннушка на меня обиделась. Читала она мне «Собаку Баскервилей», ну, а я и скажи ей по простоте душевной, мол, глупости всё это. Сплошной вымысел автора и ничего более.
Почему вы так решили? не отрывая взгляда от фотографий, спросил Павел Николаевич.
Вот-вот, прошамкала старуха, а всё потому, что вы либо невнимательно ознакомились с произведением, либо недостаточно хорошо разбираетесь в химии.
Что же вам не понравилось? поинтересовался Ларин, стараясь вызвать Ирину Александровну на откровенный разговор.
Эта история совершенно неправдоподобна! возмутилась бывшая заведующая химической лабораторией. Вы хоть знаете, что такое фосфор?
Поверхностно, улыбнулся Павел Николаевич.
Ирина Александровна укоризненно покачала головой.
Это твёрдое вещество, нравоучительно сказала она. Чтобы распылить его на шерсти животного, существует только один способ: смазывание летучей жидкостью, содержащей в себе фосфор в растворённом виде. При испарении растворителя он выделится в виде тончайшего порошка
Старуха заносчиво посмотрела на Ларина.
Мелко распылённый фосфор на воздухе энергично окисляется, а выделяющееся тепло тут же воспламеняет его. Можете представить, что было бы с собакой, у которой бы вспыхнула шерсть. Да она тут же сдохла бы от страха!
Мне трудно с вами спорить, согласился Павел Николаевич.
Так и не спорьте! победоносно прошамкала Ирина Александровна.
Я насчёт вашего соседа осторожно напомнил Ларин.
Ах, какой вы нетерпеливый! обиделась собеседница. Вон, возле моей подушки, над койкой Видите, картина с зимним пейзажем.
Вижу.
За этим шедевром вы найдёте то, что вас непременно заинтересует. Только, для начала, отодвиньте меня в сторонку вместе с моим креслом. Да поаккуратней, пожалуйста
Павел Николаевич недоверчиво посмотрел на старуху.
Снимите её, я разрешаю.
Но здесь ничего нет, разочарованно произнёс Ларин, разглядывая с тыльной стороны жёсткий журнальный вариант.
Вы не там ищете! проворчала старуха. Посмотрите на стену. Её когда-то временно установили. Но, ведь сами знаете, что нет ничего более постоянного, чем временное. Так что вы там видите?
Гвоздь растерянно ответил Павел Николаевич.
А ещё что?
Дырочку в стене. Больше ничего нет!
Ну, так посмотрите в дырочку-то.
Ларин послушно заглянул в отверстие. И увидел участкового и работников следственной группы. При желании Павел Николаевич мог даже услышать их разговор.
Конечно, подглядывать неприлично, но, я надеюсь, вы простите мне такую слабость? скрипучим голосом произнесла Ирина Александровна. Я не выхожу даже на кухню, а мне интересно знать, как живут люди.
Конечно, подглядывать неприлично, но, я надеюсь, вы простите мне такую слабость? скрипучим голосом произнесла Ирина Александровна. Я не выхожу даже на кухню, а мне интересно знать, как живут люди.
В принципе, ничего страшного, ответил Ларин, прилаживая на место картину и думая о том, что сам он не хотел бы иметь такую соседку.
Сначала я вставляла сучок, но он куда-то подевался.