Пока еще нет, малыш, несмотря на все твои героические усилия. Игорь! В Ланкр!
Кучер обернулся.
Флушайт, герр мафтер.
Гм, Игорь, я тебя, конечно, уже спрашивал, но неужели нельзя говорить правильно?
Я умейт только так, герр мафтер.
И я, кажется, приказывал тебе снять с кареты эти дурацкие перья!
Кучер виновато шаркнул ногами.
Мы должны имейт черный перья, герр мафтер. Такой традифия.
Немедленно убрать, велела мать. Что о нас люди-то подумают?
Флушайт, фрау мафтер.
Существо, которое называли Игорем, захлопнуло дверь кареты и похромало к лошадям. Почтительно сняв плюмажи, Игорь спрятал их под свое сиденье.
А Игорь тоже эволюционный тупик? донесся из кареты визгливый голосок.
Очень на это надеюсь, малыш.
От тупиков флышайт, буркнул себе под нос Игорь, взмахивая поводьями.
Послание начиналось следующим образом:
«Вы сердешно приглашаетесь»
И было унизано множеством великолепных завитушек, сквозь которые так трудно продираться, но выглядят которые официальнее некуда.
Довольно улыбнувшись, нянюшка Ягг поставила открытку обратно на каминную полку. Особенно ей нравилось слово «сердешно». Богатое, мощное словечко. И многообещающе горячительное.
В данный момент нянюшка утюжила свою лучшую нижнюю юбку. То есть сидела в кресле у камина, пока одна из невесток, имя которой в очередной раз вылетело у нее из головы, работала утюгом. А нянюшка ей помогала указывая на пропущенные места.
Приглашение было роскошным, особенно позолоченная кромка фигуристая, словно облитая золотым сиропом. Скорее всего, золото было ненастоящим, но блестело на все сто.
Вот это место неплохо бы прогладить еще раз, сказала нянюшка, доливая в кружку пива.
Конечно, нянюшка.
Еще одна невестка, чье имя нянюшка наверняка вспомнила бы, если бы постаралась, начищала красные нянюшкины башмаки. Невестка номер три с превеликой осторожностью снимала пушинки с лучшей нянюшкиной остроконечной шляпы, водруженной на специальную подставку.
Поднявшись, нянюшка неторопливо направилась к заднему крыльцу. Небо почти полностью потемнело, и лишь редкие рваные облака неслись по нему, время от времени закрывая собой ранние звездочки. Нянюшка понюхала воздух. Зима, как правило, надолго задерживалась в горах, но в этом ветре определенно чувствовался запах приближающейся весны.
«Хорошее время, подумала она. Честно говоря, самое лучшее». Как было принято считать, всякий новый год начинался в страшдество, когда поворачивали вспять зимние приливы, но на самом деле настоящий новый год начинался именно сейчас, когда из-под слоя застарелого снега проглядывала первая зеленая травка. В воздухе витали перемены, нянюшка чувствовала это всеми своими косточками.
«Костям верить нельзя», всегда говорила ее давняя подруга, матушка Ветровоск. Но она постоянно твердила что-нибудь подобное.
Нянюшка Ягг закрыла дверь. В дальнем конце сада, на лишенных листвы деревьях, прорезающих небо уродливыми загогулинами, кто-то захлопал крыльями и что-то прострекотал, приветствуя нисходящую на мир тьму.
Тем временем Агнесса Нитт, стоя посреди своего домика, с сомнением разглядывала свою остроконечную шляпу. Впрочем, Агнесса всегда и ко всему относилась с сомнением.
Затем, подобрав волосы, она принялась критически рассматривать себя в зеркале, тихонько напевая незатейливый мотивчик. Пела она просто так, ни к кому в особенности не обращаясь. Пение дело такое: только начни петь своему отражению в зеркале, потом запоешь дуэтом с какой-нибудь синичкой, затем подтянутся прочие лесные обитатели, ну а дальше остановить тебя можно будет только огнеметом.
О нет, Агнесса просто пела в гармонии с самой собой. Последнее время это случалось все чаще, особенно когда она отвлекалась на что-нибудь. У Пердиты был довольно противный голосок, но она всегда настаивала на своем участии.
Как гласит житейская мудрость (люди вообще склонны к очень жестоким житейским наблюдениям), внутри всякой толстушки живет тощая девица и много-много шоколадных конфет. Пердита и была той самой тощей девицей, что жила внутри Агнессы.
Агнесса сама не знала, когда в ее тело подсел этот невидимый пассажир, хотя мама частенько рассказывала, что в детстве, когда, например, пропадала миска со сливками или разбивалась какая-нибудь ваза, Агнесса всегда винила в этих странных и таинственных происшествиях какую-то «другую маленькую девочку».
Лишь теперь Агнесса понимала, что, выдумывая себе всякие оправдания, поступала не слишком мудро, ведь в ее жилах с самого рождения текла ведьмовская кровь. С возрастом воображаемая подружка никуда не делась наоборот, она тоже выросла, превратившись в настоящую занозу.
Агнесса недолюбливала Пердиту, считая ее самовлюбленной, эгоистичной и порочной особой, а Пердита, в свою очередь, от всей души ненавидела Агнессу, которую считала жирной, жалкой и слабовольной пустышкой, через которую люди просто переступали бы, если бы не надо было карабкаться на такую кручу.
Имя Пердита Агнесса придумала себе в качестве удобного ярлыка для поступков, которые не должна была совершать, и желаний, которые не должна была испытывать, этакое прозвище для язвительного комментатора, что постоянно выглядывает из-за плеча и ехидно посмеивается. Во всяком случае, так она себя успокаивала. Но иногда ей казалось, что это Пердита создала Агнессу в качестве девочки для битья.
Агнесса старалась следовать правилам. Пердита их презирала и считала, что неподчинение правилам это круто. Агнесса считала, что такие правила, как «Не падай в утыканную острыми кольями яму», были придуманы не зря. Пердита считала, что, к примеру, те же правила поведения за столом глупые и репрессивные. Агнессе, напротив, совсем не нравилось, когда в нее попадают кусочки капусты, вылетающие изо рта соседа по столу.
Пердита считала остроконечную шляпу ведьмы весьма убедительным символом власти. Агнесса считала, что низенькой, плотной девушке не стоит носить высокую шляпу, особенно с черными платьями, поскольку в такой шляпе больше походишь на большую трубочку лакричного мороженого, уроненную кем-то с небес.
Беда заключалась в том, что правы были обе: и Агнесса, и Пердита. В Овцепиках остроконечная шляпа пользовалась большим влиянием. Люди обычно разговаривали со шляпой, а не с человеком, ее носившим. И, попав в беду, люди шли за помощью к ведьме[2].
Да, и всякие черные одежды. Тоже непременный атрибут. Пердите нравился черный цвет. Она считала, что это круто. Тогда как Агнесса считала, что черный цвет не слишком-то идет девушкам, испытывающим некоторые проблемы с окружностью тела и вообще, что это за словечко «круто»?! Подобным образом разговаривают только те, чьих мозгов даже на чайную ложку не хватит.
Вот Маграт Чесногк, к примеру, никогда не носит черный цвет, а словечко «круто» если и использует, то лишь по отношению к горным склонам.
Слегка подустав от собственной остроконечности, Агнесса отвернулась от зеркала, окинула взглядом домик, который раньше принадлежал Маграт, а потом стал принадлежать ей, и вздохнула. Затем ее взгляд упал на шикарную, отделанную золотом открытку, лежавшую на каминной полке.
Похоже, Маграт раз и навсегда отошла от дел. Ушла в отставку, чтобы стать королевой, теперь в этом не было никаких сомнений, даже если они когда-то у кого-то и были. И нельзя сказать, что нянюшка Ягг и матушка Ветровоск одобряли это ее решение, хотя на людях они ничего подобного не говорили. Наоборот, отчасти они даже гордились тем, что Маграт вышла замуж за короля, и соглашались с тем, что именно такой образ жизни был для нее самым подходящим правда, при этом над их головами, переливаясь всеми ментальными цветами, висела невысказанная фраза: «В своей жизни Маграт удовольствовалась вторым местом».
Похоже, Маграт раз и навсегда отошла от дел. Ушла в отставку, чтобы стать королевой, теперь в этом не было никаких сомнений, даже если они когда-то у кого-то и были. И нельзя сказать, что нянюшка Ягг и матушка Ветровоск одобряли это ее решение, хотя на людях они ничего подобного не говорили. Наоборот, отчасти они даже гордились тем, что Маграт вышла замуж за короля, и соглашались с тем, что именно такой образ жизни был для нее самым подходящим правда, при этом над их головами, переливаясь всеми ментальными цветами, висела невысказанная фраза: «В своей жизни Маграт удовольствовалась вторым местом».
Помнится, поняв это, Агнесса едва не расхохоталась. Вторым местом? И ведь не поспоришь С ведьмами насчет первых-вторых мест спорить бесполезно. Они просто не понимают, в чем состоит предмет спора.
Матушка Ветровоск жила в хижине с соломенной крышей, настолько древней, что там успело прорасти молоденькое деревце, и мылась дождевой водой из бочки. Большую часть своей жизни она провела в полном одиночестве, не нуждаясь ни в чьей компании. Ну а нянюшка Ягг Другого такого укорененного человека надо было еще поискать. Да, разумеется, нянюшка не раз посещала другие страны, но, как говорится, Ланкр всегда был в сердце ее и в печенках, и в селезенке, и во всем остальном тоже. А еще матушка Ветровоск и нянюшка Ягг были искренне убеждены, что «уж они-то лучше знают» и «за всем остальным миром нужен глаз да глаз».
Пердита считала, что девушке, ставшей королевой, больше нечего желать.
Агнесса считала пределом желаний оказаться от Ланкра как можно дальше. Это первое. И второе: чтобы ее голова принадлежала ей одной и никому больше.
Она в который раз поправила шляпу да, вроде так лучше и вышла из домика.
Ведьмы никогда не запирали двери. В этом не было необходимости.
Когда она пересекла озаренную лунным светом лужайку, две сороки опустились на соломенную крышу покинутого домика.
Тем временем матушка Ветровоск В общем, окажись рядом случайный наблюдатель, он был бы немало озадачен ее действиями.
Матушка бросила внимательный взгляд на плитки, которыми был вымощен порог у черного хода, и приподняла ногой лежавший там старый лоскутный коврик.
Потом прошла к передней двери, которой никогда не пользовалась, и проделала то же самое. Кроме того, она тщательно исследовала трещинки в дверном косяке.
Затем матушка вышла на улицу. Ночью случились заморозки умирающая зима еще пыталась показывать зубы, и прошлогодние листочки, забившиеся под дом, были покрыты инеем. Поежившись от холода, матушка принялась ковыряться в расставленных возле двери цветочных горшках.
Обыскала растущие у крыльца кусты. Снова вернулась в дом.
Поглядела на часы. Часы в Ланкре были непременным атрибутом, хотя сами ланкрцы редко когда интересовались всякими там минутами. Хочешь сварить яйцо? Пропой про себя пятнадцать куплетов песни «Ах, куда подевалась перчица?». Но долгими зимними вечерами тиканье часов так успокаивает