- В свое время.
- Что именно пойму-то?
- Все.
- Спасибо вам, милые апаньяр, за такие подробные и познавательные ответы, - я низко поклонилась.
- В свое время.
- Что именно пойму-то?
- Все.
- Спасибо вам, милые апаньяр, за такие подробные и познавательные ответы, - я низко поклонилась.
Бесят! Это же надо, встретить изначальных, говорить с ними и ни черта не понять из того, что они говорили. Я проходила мимо настоящих сокровищ то и дела дотрагиваясь до какого-нибудь предмета.
- А что это за место? - спросила у голосов.
- Храм истины, - ответил мужчина.
- Обитель знания, - добавила женщина.
- Археологи уже знают, что под пирамидой есть древний храм, скоро люди придут к вам.
- Не придут, - раздалось в ответ.
- Почему?
- Сюда попасть сможет лишь тот, кто раскроет душу.
Достали! Не могу больше слушать этот бред. Надо отсюда ноги делать, иначе я тоже скоро стану, как эти апаньяр. Дожила, уже с бестелесными голосами разговариваю. Может прихватить отсюда что-нибудь? Нееет... Заметят - стыда не оберешься.
- Уважаемые, - начала я издалека, - а как бы мне наверх попасть?
- Так же как пришла. Врата откроются тому, кто искренен.
- Понятно, спасибо, - я уже просто скрипела зубами от злости и тут мне на ум пришел еще один вопрос, - а почему, когда я пришла сюда, вы назвали меня ребенком апаньяр, а не человеческим?
- Люди... - выдохнула женщина, - раса-носитель нашего физического гена.
- Мы ваши потомки? - навострила ушки я.
- Не совсем. Лишь немногие. В некоторых из вас есть наши гены, потому что вы самый удобный генетический материал, хорошо приспосабливаетесь.
- В смысле? Человечество ваш эксперимент?
- Нет.
- Тогда я ничего не поняла из того, что вы мне сказали.
- Человечество носит гены многих рас, в том числе и апаньяр, - ответила женщина,
- в тебе есть наш ген.
- Вы хотите сказать, что люди могут скрещиваться с другими человекоподобными расами и иметь от них потомство? - воскликнула я.
- Со всеми. Удачный генетический материал, - подтвердил мужчина.
- Про детей от тентурийцев знаю... - задумчиво протянула я, - но вот про других...
- Их достаточно много. Разных, многих из которых люди не помнят.
- А я? Я же чистокровный человек! - в ответ раздался смех.
- Ребенок, в твоей крови сила апаньяр и слабость, наши чувства... - казалось, что говорившая женщина вздохнула, испытав грусть, - чувства... Ты такая, какими были мы. Очень давно.
- Это прошлое твоего рода, дитя, твое прошлое, - подтвердил мужчина, - давнее, очень давнее. Тысячи поколений назад. Но есть и более позднее вмешательство чужих генов.
- Позднее? - удивленно выдохнула я, - вы хотите сказать, что в моей семье совсем недавно произошло смешение рас и я этого не знаю?
- Всего несколько поколений назад, - подтвердил мужской голос.
- И что это за раса? - вот так живешь-живешь и не знаешь, кто ты на самом деле.
- Об этом спроси у предков, дитя. Но раса древняя, почти как апаньяр. Они предпочли физическое тело чистому разуму, за это и наказаны.
- Наказаны? Как?
- Они вырождаются... - печально ответила женщина.
- А вы, значит, не вырождаетесь?
- Мы есть и нас нет. Мы вечны.
- Слушайте, - честно призналась я, - мне вас так жаль. Как же вам скучно живется! Разум, бесконечно тоскующий об утраченных чувствах... Да лучше вырождаться, живя полной жизнью, чем в таком унынии существовать вечно...
Я затихла и устало опустилась на мраморный пол у ног статуи прекрасной женщины. Выглядела она как обычная землянка, разве что очень и очень красивая. Голоса тоже молчали. Наверное, мои слова задели их. Мне стало неудобно.
- Эй, - позвала я, - простите меня, пожалуйста. Я не должна была вам все это говорить. Каждый выбирает свою судьбу сам и не мне вас судить...
- Хорошо, - раздался мужской голос.
- Что хорошо? - не поняла я.
- Что человеческого в тебе больше. Мы благодарим тебя, ребенок, - сказал женский голос.
- За что?
- За подаренные чувства.
А я... Мне нечего было сказать. Усталость навалилась, как снежный ком. Хотелось есть и спать тоже хотелось. А еще очень хотелось поговорить с бабушкой Пелагеей и выяснить, что за загадочная раса наследила в моей родословной.
- Тебе пора, ребенок, - с нежностью прозвучал женский голос.
- Выбери себе подарок, дитя, - послышался мужской.
- Статую я не унесу, да мне и поставить ее некуда. В приборах ваших я ничего не понимаю, а украшения... Украшения пусть останутся их прежним владельцам, - сказала я, поднимаясь с прохладного пола, - мне ничего не нужно.
- Возьми вот это, дитя, - пару секунд было тихо, а потом ко мне подлетело украшение.
Это был небольшой, круглый кулон, на тонкой изящной цепочке. По краю украшения шел затейливый орнамент, напоминающий переплетенные стебли незнакомого вьющегося растения с красивыми, рельефными листочками, а вот в середине синими камнями были выложены именно те три символа, что сияли на полусфере при входе в храм.
- Спасибо вам, -поблагодарила я, наблюдая как кулон медленно опускается в мою ладонь.
- Надень его, - резко прозвучал женский голос.
Но это был не приказ, а скорее просьба. И я не посмела отказать тем, кто когда-то давно, много-много жизней назад были моими родными. Цепочка не имела никаких замочков, но была достаточно длинной, чтобы надеть ее через голову. Как только круглый кулон оказался на моей груди, символы вспыхнули загадочным синим огнем и тут же погасли, принимая изначальным вид.
- Он принял тебя, дитя, - сообщил мужской голос.
- Кто принял? - почему-то шепотом спросила я.
- Денкоро, - да, ответ как всегда, в стиле апаньяр - «понятен» и лаконичен.
- Это ключ, - наверное пожалев меня, все же сообщила женщина.
- От чего? - ну хотелось мне хоть немного выяснить про этот загадочный подарок.
- От всего! - Черт! Да лучше бы вообще не отвечали!
- Ну, всего вам доброго, хозяева дорогие. Пора и честь, как говорится, знать, - отвесив поясной поклон пустоте, поспешила к комнате из которой пришла.
- Прощай, ребенок. Храни нашу встречу в тайне.
- От всех?
- Кроме семьи. Так будет лучше для всех, кто не готов. - кто не готов и к чему - даже спрашивать не стала, чтобы лишний раз не раздражаться.
- Апаньяр будут приглядывать за тобой, дитя.
Успокоили. Тоже мне родственнички нашлись. Жила без них и еще проживу! Взгляд упал на кулончик поблескивающий между грудей. Красивый. От души отлегло и настроение снова стало ровным, единственное, что в этот момент омрачало его, это волнение за Тони.
В комнате-лифте одиноко валялись мои ласты, видимо, скинутые водоворотом, Подхватив их, я бережно провела пальчиками по трем уже знакомым мне символам и активизировала жабромаску. Бросив взгляд на свое бедро, с удивлением заметила, что царапины на нем нет, совсем нет, словно ее там никогда и не было. Комната быстро наполнялась водой, возник знакомый водоворот и меня понесло наверх.
Оказавшись в верхней каменной комнатке и почувствовав под ногами твердую поверхность, попыталась выйти на связь.
- Стефан, Грегор, прием! Прием!
- Аля! Где ты? Почему не отвечала? - раздался в наушнике голос Грегора, - твой дельфин с ума сошел. Мечется вдоль стены.
- Я тут в расщелину провалилась и связь пропала, вот только выбралась, - я беззастенчиво соврала, - а акула?
- Акулу мы отогнали и вызвали промысловиков с соседней рыбной фермы, они давно за этой хищницей гоняются.
- Хорошо, - выдохнула я, - попробую отсюда выбраться.
- Аля... Аааааляяя... - раздался голос в наушнике зоолингво.
- Тони, славный мой! Я сейчас, - ответила, молниеносно устремляясь к выходу.
Аккуратно и не спеша покинула спасительное убежище и тут же нос к носу встретилась со своим спасителем.
- Испугался... - перевел зоолингво.
- И я за тебя испугалась, - погладив друга по полосатому боку, прижалась к гладкому телу, - спасибо тебе, Тони.
- Держись... - послышалось в наушнике и я схватилась за плавник.
Когда мы добрались до Стефана и Грегора, сил у меня больше не было. Совсем. Даже на то, чтобы улыбнуться.
- Ну как ты, укротительница акул? - усмехнулся добродушный Стефан.
- Могло быть и лучше, - попыталась отшутиться я.
- А зверюгу-то твою поймали, - вклинился в наш разговор Грегор, - рыбаки говорят, что давненько такого крупного экземпляра не видывали. Семь метров десять сантиметров - почти рекорд.
Уже стоя рядом с Лассе на борту «Огонька», я держала в руках зоолингво, смотрела на плывущего рядом дельфина и грустила, надолго прощаясь с другом.
- Буду скучать... - раздалось в наушнике.
- Я тоже, Тони. Я тоже.
Еще какое-то время мы молчали, пока не показался быстро приближающийся берег.
- Я скоро приеду и тут же прилечу сюда, мы снова с тобой поплаваем.
- Поплаваем... - согласился дельфин.
- Я очень скоро вернусь домой, - пообещала я.
- Ты только туда летишь... - раздалось вдруг в наушнике, а потом Тони резко развернулся и исчез, махнув на прощание хвостом.
- Ты только туда летишь... - раздалось вдруг в наушнике, а потом Тони резко развернулся и исчез, махнув на прощание хвостом.
Его последним словам я не придала большого значения, списав это на странность перевода зоолингво. Все-таки прибор экспериментальный. Прощай Тони! Прощай, мой отважный дельфиненок. Береги себя. А я... Я постараюсь сберечь себя.
Глава 7
Солнце, освещая последними лучиками спокойное море, уже почти скрылось за линией горизонта, а я все сидела на берегу и высматривала знакомый плавник. Тони так и не появился.
- Не замерзла? Ветер прохладный, - накинула мне на плечи кофточку, подошедшая бабушка, - пойдем в дом, завтра вставать рано.
- Иду, ба, - на автомате откликнулась я, а потом подняла голову и внимательно посмотрела на свою прапрабабушку Пелагею Джоновну Вельскую.
Если про мужей бабушки и прабабушки я знала, то личная жизнь моей горячо любимой ба, оставалась для меня тайной, скрытой за семью печатями. Не только для меня, никто из родственников не знал. Эту тему все, абсолютно все, обходили стороной, словно она была негласным табу. И эта ее вечная молодость. Вот стоит передо мной человек, которому скоро стукнет полтора века, а выглядит Да немногим старше меня! Больше книг на сайте кnigochei.net Ну сколько ей дашь? Тридцать три? Тридцать пять? Подтянутая, ухоженная, вечно находящаяся в движении да никому из молодых не угнаться за моей бабулей. И все же, есть в этом какая-то загадка. Есть, я чувствую!
- Что ты так смотришь на меня, Аленька? улыбнулась мне бабушка, той теплой и нежной улыбкой, которую я помнила и любила с детства, - хочешь запомнить перед долгой разлукой?
- Я люблю тебя, ба, - не смогла не улыбнуться ей в ответ.
- И я тебя, моя девочка. Больше, чем ты можешь себе представить, - она присела рядышком и долго вглядывалась в мое лицо, а потом спросила, - ничего рассказать мне не хочешь?