Сергей Чебаненко
Космолет Очумелые ручки
Любителям фантастики
Сергей Чебаненко.
КОСМОЛЁТ «ОЧУМЕЛЫЕ РУЧКИ»
На конкурсе ежегодного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг» рассказ С. Чебаненко «Космолёт Очумелые ручки» удостаивается специального приза журнала «Наука и жизнь».
Главным условием конкурса было использование реально существующей космической технологии в качестве сюжетообразующего элемента.
Запись переговоров между Центром управления полётом «Москва» и интернациональной орбитальной лунной станцией:
ЦУП, «Инолус» на связи, ответьте!
Привет, Лёва! Что за срочность?
Здравствуйте, шеф! У меня вопрос по установке для кристаллизации «Сплав». В неё действительно загрузили одинаковые ампулы?
Э Насколько я знаю, да. А в чём дело?
Я забирал в модуле «Уэллс» инструменты и увидел, что крышка «Сплава» немного сдвинулась. Видимо, замок открылся из-за толчка при стыковке со станцией. Заглянул внутрь У трёх ампул из двадцати не серая, а красновато-оранжевая окраска. Я не утерпел и взял одну ампулу на исследование.
Лёва, хочу тебе напомнить, что у вас со Стеллой послезавтра выход в космос. Ещё нужно подготовить скафандры Ты бы не отвлекался на мелочи, а?
Хорошо, займусь анализом после выхода. Пусть ампула пока полежит в моей каюте.
Перехват разговора объекта «Фирмач» с неизвестным лицом:
Какого чёрта ты сюда звонишь?! Мы же оговорили систему связи
Есть проблема Зайчонок обнаружил наши ампулы.
Так Он уже знает, что внутри?
Нет, он собирается заняться анализом после выхода в космос.
Ты получишь деньги за эту операцию только при условии, что она закончится успешно. Поэтому будь добр: сделай так, чтобы Зайчонок ничего не узнал.
Отсюда, со стороны грузового корабля «Кентавр», «Инолус» очень похожа на огромный зонт с толстой и короткой ручкой.
Перекрестье из четырёх состыкованных под углом девяносто градусов друг к другу исследовательских модулей насажено на ступицу, образованную сцепкой бытового и базового блоков. К левому исследовательскому модулю пристыкован наш «Лунник» лунный научно-исследовательский корабль. К правому короткохвостый и крупноголовый американский «Мудр», «Мун Драгон», сиречь «Лунный Дракон». На зенитном модуле продолговатой сосиской с фарой спускаемого аппарата на конце висит автономный грузовой корабль «Герберт Уэллс» Европейского космического агентства, зашедший на пару недель к нам в гости с партией грузов. Внизу, на надирном модуле, для полной симметрии не хватает бесформенной громады «Селенита». Лунный корабль три дня назад ушёл на базу «Селена» в Океане Бурь. Исследовательская программа для Маши Серовой, Гжегожа Ступака, Чарли Робертсона и Гао Лювэя рассчитана на два месяца работы на лунной поверхности.
Выше модульного перекрестья «Инолуса» на металлических конструкциях, установленных на верхнем торце станции, развёрнуты сиреневые поля солнечных батарей. Они-то и довершают полностью картину огромного четырёхугольного космического «зонта» с короткой толстой ручкой.
Спишь, Трофимыч? с лёгкой насмешкой в голосе спрашивает Стелла Уилсон. Моё отчество звучит в её устах мягко и по-домашнему, почти интимно.
Она уже погрузила внутрь шлюза базового блока снятый мной комплект стыковочной аппаратуры с «Кентавра» и теперь, проворно перебирая руками по поручню, вновь приближается к грузовичку. Стелла пышнотелая и весьма активная афроамериканка, сама себя прозвавшая Ночкой, как она выразилась, «в целях окончательной расовой толерантности», наловчилась очень ловко и быстро работать в выходном скафандре. Я же, напротив, не суечусь и делаю своё дело, может и несколько медлительно, но зато основательно и надёжно.
Отдыхаю, нехотя отзываюсь я. Мы с тобой практически полностью закончили демонтаж. Осталось снять крепление антенны.
Я действительно устал за пять часов работы в космосе. Если Стелле заранее была отведена роль подмастерья, таскающего для мастера инструменты и уносящего снятые с «Кентавра» грузы, то основная слесарная работа выпала мне. А крутить гайки в невесомости пусть даже и с помощью универсального шуруповёрта далеко не так уж легко, как может показаться. Кисти рук и предплечья постепенно налились свинцовой тяжестью усталости.
Меня от Ночки отделяет всего каких-то три метра. Я завис в пространстве почти у середины «Кентавра», над грузовой рамой между стыковочным и топливным отсеками. Грузовичок с Земли пришёл к нам неделю назад. Мы быстренько перетаскали из него грузы внутрь станции, перекачали доставленное топливо, и теперь осталось только снять с поверхности стыковочного отсека ненужное больше оборудование для сближения «Кентавра» с «Инолусом». Через несколько дней грузовик разделится надвое: стыковочный отсек останется в составе лунной станции, чтобы после до-оснащения принять ещё парочку модулей с Земли, а хвост «Кентавра» топливный и агрегатный отсеки отправятся в путешествие к Солнцу.
Меня от Ночки отделяет всего каких-то три метра. Я завис в пространстве почти у середины «Кентавра», над грузовой рамой между стыковочным и топливным отсеками. Грузовичок с Земли пришёл к нам неделю назад. Мы быстренько перетаскали из него грузы внутрь станции, перекачали доставленное топливо, и теперь осталось только снять с поверхности стыковочного отсека ненужное больше оборудование для сближения «Кентавра» с «Инолусом». Через несколько дней грузовик разделится надвое: стыковочный отсек останется в составе лунной станции, чтобы после до-оснащения принять ещё парочку модулей с Земли, а хвост «Кентавра» топливный и агрегатный отсеки отправятся в путешествие к Солнцу.
Как у русских говорят: умучился после трудов правильных? глядя на мою расслабленную позу, интересуется миссис Уилсон.
Умаялся после трудов праведных, почти автоматически поправляю я. Ещё в начале полёта мы со Стеллой условились, что она при необходимости будет корректировать мой английский, а я следить за её русским. Учиться всегда полезно, даже во время полугодовой лунной экспедиции.
Отдыхай, мой Зайчонок, с игривым хохотком разрешает Ночка.
«Мой Зайчонок» При таком великолепном сочетании имени и фамилии Лев Зайчонок, дабы попытаться отделаться от тянувшегося за мной от рождения шлейфа плоских шуточек, мне ничего иного в жизни не оставалось, как выбрать себе какую-нибудь оригинальную профессию из числа тех, которые принято называть мужественными, и добиться в ней немалых успехов. Кажется, мне это удалось: я совершаю уже шестой космический полёт, а до пенсии ещё очень и очень далеко.
Ребята, через минуту мы уйдём на неосвещенную часть орбиты, напоминает из динамиков скафандра Астрид Йенсен. Она сегодня дежурит на пульте управления «Инолуса», контролируя наш выход. Устроим перекур?
Я бросаю взгляд на планш-компьютер, закреплённый на левом рукаве скафандра. Полчаса «курить» в лунной тени это многовато. Лучше уж закончить работу «при фонарях» и вернуться на станцию.
Мы продолжим работу, Астрид, говорю я. Осталось сделать совсем немного. Две гайки отвернуть
Вот именно в этот момент всё и началось.
Дым слева из-под приборной панели, удивлённо произнесла Астрид и тут же испуганно вскрикнула:
Пожар в базовом блоке!
В наушниках протяжно заныла сирена, загоняя в сердце острый коготь тревоги. Но почти сразу смолкла, оборвалась после громкого и резкого щелчка. Наступила тишина ватная, как тяжёлое и плотное одеяло, которым можно укрыться с головой и разом перестать слышать все звуки. Связь пропала.
Бормоча что-то из чертовско-материнской лексики, я устремился в сторону открытого люка на базовом блоке. При аварийной ситуации космонавтам предписывается как можно быстрее вернуться на борт «Инолуса».
Я почти достиг стыка между «Кентавром» и станцией, когда мир раскололся надвое. Цилиндрическое тело грузового корабля подо мной резко дёрнулось и, заваливаясь на бок, ринулось прочь от ствола и раскидистой кроны «Инолуса» словно порыв ветра вырвал огромный зонт и уносил его прочь, оставив на Земле лишь жалкий пенёк крепления. Хотя на самом деле всё было совершенно иначе: это я, стоя верхом на «Кентавре», оторвался от лунной станции и, теряя ориентацию, теперь дрейфовал куда-то в сторону Луны.
Станция, произошло отделение грузовика! что было мочи рявкнул я в микрофон. Аварийная ситуация!
Эфир ответил гробовым молчанием. «Инолус» стремительно валился влево и уходил вверх.
И тут на меня обрушилась тьма. Мы нырнули в лунную тень, на неосвещённый солнцем участок орбиты.
Станция, ответьте Зайчонок на связи ещё минут пять я с настойчивостью запрограммированного автомата монотонно и совершенно безрезультатно ронял слова в безмолвье эфира.
Больше всего мне сейчас хотелось проснуться. Зажмурить глаза, сосчитать до пяти и распахнуть веки навстречу радостному и солнечному утру чтобы от этого дурного сна не осталось и следа. Но ночной кошмар мне попался привязчивый, цепкий и, увы, реальный.
Мне понадобилось минут пять, чтобы привести взбаламученные нервы в состояние относительного спокойствия и заняться трезвой оценкой ситуации. Ничто так не способствует процессу аналитического мышления, как полёт верхом на оторвавшемся от станции грузовике над ночной стороной Луны.
Так не бывает. Чтобы три очень серьёзные и не связанные между собой неприятности случались практически одновременно.
Неприятность первая. Пожар на «Инолусе». Я мысленно перенёс себя на пост оператора в базовом блоке станции. Слева под приборной панелью расположена система управления поиском и стыковкой. Эта система во время выхода в космос не работает и обесточена. Значит, сама по себе она не могла стать источником задымления и пожара. Пожар кто-то должен был устроить намеренно.
Из-за возгорания в системе поиска и стыковки «Инолус» временно ослепла. Поэтому не сможет принять ни один корабль. И меня верхом на «Кентавре» тоже обнаружить не сможет. Повреждённое пожаром оборудование ребята, конечно, восстановят два-три дня уйдёт. До истечения этого срока и меня и «Кентавр» никто со станции искать не будет. Просто нечем нас искать. Разве что с помощью биноклей
Переходим к неприятности номер два. Пропала и не восстанавливается радиосвязь. Пропала почти мгновенно по основному и резервному каналам. Пожар в системе поиска и стыковки никогда бы не привёл к выходу из строя систем радиосвязи. Одновременно оба канала связи может отключить только человек.
Ну и на десерт третья неприятность. «Кентавр» не дикий жеребец, которого под хвост ужалила оса. Сам от станции он отделиться никак не мог. Значит, кто-то разомкнул механические замки стыковочного узла, и пружинные толкатели отшвырнули грузовик от станции. Сделал это кто-то очень нехороший и с очень дурными намерениями.
Суммируем. За всем этим ворохом гадостей явно просматривается чья-то злая воля. Вот только чья?